Впрочем, иногда тактика менялась, и факт наблюдения тщательно скрывался. Привыкший к плотной опеке объект полагал, что “наружка” по какой-то причине отсутствует, и расслаблялся, позволяя наблюдателям засечь свои контакты. Однако ресурсы наружного наблюдения в японской контрразведке в рассматриваемый период были отнюдь не безграничны, и периодически его отсутствие являлось не иллюзией, а реальным фактом.
Внутреннюю безопасность Японии обеспечивало несколько ведомств, наиболее известным из которых была подчинявшаяся военному министерству Кемпейтай — жандармерия, совмещавшая функции политической полиции и контрразведки. Этот орган был создан еще в эпоху Мейдзи указом Государственного совета от 4 января 1881 года для осуществления надзора за офицерами армии и призывным контингентом в связи с принятием закона о всеобщей военной обязанности. Согласно актам от 1898 и 1928 годов, в его составе имелось два структурных подразделения:
— Секция общих вопросов (политика, кадры, дисциплина, учет);
— Секция службы (снабжение, организация и подготовка; безопасность; контрразведка).
Кемпейтай первую очередь была призвана повышать боеготовность армии и укреплять ее дисциплину. Аппарат жандармерии в начале 1930-х годов насчитывал 315 офицеров и около 6000 унтер-офицеров, рядовых и гражданских служащих, распределенных по центральному аппарату и войскам. Флот имел собственную жандармерию Токейтай, которая, однако, далеко не достигла такого влияния, как ее армейский аналог.
Гражданскую контрразведку осуществляла сформированная министерством юстиции политическая Особая высшая полиция (Токубецу кото кэйсацу, или Токко) с зарубежными отделениями в Шанхае, Лондоне и Берлине. Ее центральный аппарат в 1932 году состоял из шести отделов:
— 1-й отдел (надзор за крайне левыми и крайне правыми партиями и организациями);
— 2-й отдел (надзор за иностранцами и иностранным влиянием на территории страны);
— 3-й отдел (экономика и трудовые отношения);
— 4-й отдел (надзор за корейской диаспорой);
— 5-й отдел (цензурный);
— 6-й отдел (юридический).
Полицейский контроль пронизывал японское общество насквозь. Полиция имела значительно более широкие права, чем это принято на Западе, и регулировала даже такие сферы, как здравоохранение, образование и строительство, а также выдавала предпринимателям разрешения на любые виды деятельности. Тотальность контроля обеспечивала традиционная для Японии система взаимного контроля и надзора “Тонари гуми”, при которой граждане организовывались по домам, кварталам и улицам. Руководители таких ячеек отчитывались перед территориальными органами Токко, а в окрестностях военных объектов — перед соответствующими структурами Кемпейтай. Все домашние слуги в обязательном порядке предоставляли в полицию отчеты о своих хозяевах, и если в отношении японцев это правило не всегда строго соблюдалось, то обслуживавший иностранцев персонал находился под неусыпным надзором. Зафиксирован случай, когда слуга просил хозяина-англичанина дать ему любой клочок бумаги с рукописным текстом, вне зависимости от содержания, чтобы ему было что предъявить своему руководителю.
Не меньшее внимание японцы уделяли и внешней разведке, разделявшейся на гражданскую и военную. Дипломатической разведкой ведало Исследовательское бюро министерства иностранных дел (Чоса киоку), состоявшее из трех основных подразделений:
— I секция — сбор информации, в основном, из открытых источников, ее организация, исследование областей, за исключением отнесенных к компетенции секции II, а также изучение дипломатической истории;
— II секция — исследование СССР и стран Западной Азии;
— III секция — непосредственный сбор разведывательных данных.
Некоторые другие подразделения МИД также ведали отдельными направлениями оперативной работы, в особенности Бюро зарубежных представительств. Оно руководило посольствами, миссиями и консульствами, большинство из которых одновременно являлись и резидентурами дипломатической (политической) разведки.
Военная разведка разделялась на морскую и сухопутную (армейскую). Первая из них была представлена двумя структурными подразделениями генерального штаба флота. 3-й (разведывательный) отдел прославился еще в японо-китайской войне 1894 года, а затем прекрасно показал себя в русско-японской войне 1904–1905 годов и заслуженно считался гордостью военно-морских сил. Радиоразведка, включавшая перехват сообщений, криптоанализ и анализ перехвата, относилась к компетенции Секции специальной службы (Токуму хан). В военно-морских базах располагались ее периферийные отделы (Токуму бу), а также так называемые Бюро офицера-резидента (Зайдзин букан фу). Специальная разведка осуществлялась в тесном контакте с 4-м отделом, отвечавшим за связь на флоте. Агентурную работу существенно дополняла зарубежная сеть военно-морских атташе, подчинявшаяся особому подразделению штаба.
Военная разведка относилась к компетенции 2-го отдела генштаба сухопутных войск (Дай ни бу), состоявшего в рассматриваемый период из Западного и Китайского подотделов. Как и на флоте, радиоразведку вело отдельное подразделение штаба — Управление специальной службы (Токуму кикан). Кроме того, некоторые разведывательные функции выполняли Отдел войск (Рикугун бу) и Отдел внешних сношений (Рендаку бу), руководивший сетью военных атташе. Следует отметить, что в вопросах организации агентурных сетей атташе оказались едва ли не главным элементом японского разведывательного сообщества, поскольку были прекрасно подготовлены к выполнению своих задач и имели собственный штат сотрудников, в том числе и гражданских лиц. Дипломатические представительства, военные командования и военные миссии Японии за рубежом составляли основу ее единой разведывательной системы, в которой каждый посол и армейский или флотский начальник от уровня командующего армией или военно-морской базой и выше через подчиненные ему подразделения руководил оперативной работой в своей зоне ответственности. Собственную разведку в виде Японской военной миссии (ЯВМ) в Харбине имела Квантунская армия, а ее безопасность обеспечивала в основном Кемпейтай.
Все это не уберегло страну от ударов вражеских разведок, которые, однако, в основном наносились не с территории метрополии, а с периферии. Тем не менее, непосредственная работа на Японских островах также осуществлялась по мере возможности. Первым групповодом Разведупра в Японии, судя по всему, стал В. С. Ощепков. Этот человек с весьма неординарной биографией родился в 1892 году на Сахалине у матери-каторжанки и после ее смерти в четырнадцатилетием возрасте в числе двенадцати подростков был направлен в Токийскую мужскую гимназию для изучения японского языка. Это являлось частью плана российских военных властей по подготовке переводчиков для дальнейшей службы на Дальнем Востоке. В 1914 году Ощепкова зачислили в штат разведотдела штаба Приамурского военного округа. Советская власть тоже не оставила без внимания столь ценного специалиста, и в 1923 году его привлекли к работе на Разведупр. С 1924 по 1926 год в невероятно сложных условиях и без какой-либо поддержки Центра Ощепков сумел создать небольшую группу источников, но был отозван и обвинен в неэффективности работы. Позднее первый групповод служил переводчиком в разведотделе штаба Сибирского военного округа, а в 1937 году был арестован и расстрелян за шпионаж в пользу Японии.
К 1927 году токийское правительство еще не могло действовать, отбросив всякие внешние приличия, поскольку страна была ослаблена экономическим кризисом и страшным землетрясением 1923 года. Однако Япония уже взяла курс на наращивание военной мощи, хотя пока было неясно, направится ли агрессия на материк, то есть в Китай и СССР, или обратится на
