покручивая его на ножке.
Знать бы название. Надписи пробуждают образы в памяти. Я заглядываю вглубь себя: что рассказывала бабушка о прошлом?
— Это карта нашего мира.
— Наш мир круглый?
Был когда-то.
Ныне — плоский. Бурый и крохотный. Дитя это знает.
— С высоты звезд все иначе, Морриган. Оттуда мир другой.
— А какой?
Ее голод силен, но любопытство сильнее. Как жаль, что я в силах дать ей лишь крохи.
— Пока жарится заяц, присядь ко мне на колено, дитя. Я расскажу тебе, что видно со звезд. В стародавние времена не было ни выживших, ни стервятников. Под луной обитали разные народы, а мир опоясывала тьма королевств.
— Правда-правда тьма?
Она улыбается, как очередной моей сказке.
Сказку ли я говорю? Грань между правдой и сладкой выдумкой для голодных давно истерлась.
— А дальше, Ама? Куда они ушли?
— Не ушли, дитя. Мы — все, что от них осталось.
— А еще у них была принцесса, да?
— Была. Сильная и отважная, как ты. Она вознеслась к звездам и оттуда увидела иной мир — мир, на смену которому придут и другие.
— Последний завет Годрель
Глава восемьдесят девятая
Рейф
— Ваше величество, вы опять в облаках витаете? Снизойдите до простых смертных! — проворчал Свен сквозь зубы.
Чему удивляться? Я такой уже не один месяц. Причина все та же: у нее свой долг, а у меня — свой.
— Да-да, лорд Гандри, продолжайте. — Я выпрямился в кресле.
Сейчас моего внимания требовал Совет баронов.
Свена тронули мои последние слова ему умирающему. Я и не надеялся, что он их услышит. У Гвинет тогда наверняка вертелись на языке похожие.
«Очнись, дуболом! Король еще не освободил тебя от службы. Открой глаза, или швырну тебя в корыто! Слышишь, а, Свен? Очнись, мне без тебя никак!»
При всяком споре он первым делом напоминал: тебе, вообще-то, без меня никак, сам признался.
Возражать я не смел. Свен правда был мне нужен. Не только в роли советника.
Как только он окреп для дальней дороги, морриганцы любезно выслали его с первым экипажем. Я, как мог, оберегал его от волнений и работы — сил у него по-прежнему было с горсточку.
И все же хвала богам, что он вообще выжил.
Долгий путь домой от Ущелья стражей предоставил нам с генералом Дрейгером море возможностей поговорить начистоту. Он признался, что передумал насчет помолвки. Его дочь — юный светоч острого, творческого ума — может и не выдержать бремени монаршей власти. Ее сияние совершенно напрасно померкнет — а ведь ей всего четырнадцать. После победы в моей верности отечеству уже не усомнятся, а помолвка будет отвлекать от грядущих дел, и посему не нахожу ли я возражений, если во имя королевства и по ободному согласию сторон мы расторгнем договор?
Подумав ровно пять секунд, я с живостью кивнул.
Собрание кончилось, и я вернулся в свой кабинет. Торговля в королевстве вновь дышала полной грудью, казна полнилась — отчасти благодаря пакту с Морриган, составленному явно с подачи венданской королевы. Дальбреку за десятую часть городских доходов отошел порт Пиадро. Сделка сулила барыш обеим сторонам.
— Очередная депеша из Крепости Венды.
Правая рука Лии. Каден. Голову даю на отсечение, хочет лишних солдат, провизии или еще чего. С другой стороны, без необходимости они не обратятся. Нельзя было скупиться: что на пользу Венде, на пользу и остальным королевствам.
— Отправь все, что он хочет.
— Она хочет.
Она, конечно. Воля исходит от Лии. Она и у других правителей ищет помощи, но без примера старших братьев — Дальбрека и Морриган — Малые королевства побоятся действовать. Общение шло исключительно через эмиссаров: так быстрее и проще, однако я слышал молву. Под властью Лии Венда процветала. Не удивительно.
Венданцы как раз основали поселение возле нашей границы. В народе поднялись тревожные настроения, но я все решил.
Венда уже не та, что прежде.
— С депешей пришла посылка. Тебе стоит взглянуть.
— Не знаю, что там, но…
— Взгляни.
Свен положил на мой стол небольшой перевязанный шпагатом сверток, затем подал мне письмо.
«Обозы».
«Зерно».
«Солдаты».
Список тянулся бесконечной лентой. Все как всегда.
Однако на этот раз в конце меня ждал постскриптум:
«Я нашла кое-что за яслями на чердаке Берди. Посчитала нужным отдать».
— Открыть? — спросил Свен.
Я устремил долгий взгляд на сверток.
«Я твоя, а ты — мой, и никакое королевство не встанет между нами»
Взгляд длинною в столетие.
Я знал, что в свертке.
Белое.
Красивое.
То, от чего давным-давно избавились.
— Джаксон?
— Нет, — ответил я. — Выброси.
Конец пути. Обещание. Надежда.
Внемлите мне, братья и сестры,
Ибо сегодня появятся на свет тысячи грез.
Мы коснулись звезд, и нас осыпало пыльцой возможностей.
В стародавние времена на свете жили три женщины,
И были они, под стать нам, скреплены узами.
Той же силой, что живет нас, они изменили мир.
Мы — часть их истории,
Как часть истории, что лежит впереди.
И труд наш никогда не подойдет к концу.
Время движется по кругу, повторяя себя.
И мы должны быть готовы встретить
Врага, что вовне
И врага, что внутри.
Пусть дракон пал, сраженный,
Он пробудится вновь,
И воспарит над землею,
В поисках добычи.
Чтобы история не повторила себя,
Пусть льются предания,
Передаются от отца к сыну, от матери к дочери,
Ибо хватит всего одного поколения,
Чтобы прошлое и правда канули в вечность.
Да будет так,
Сёстры сердца моего,
Братья души моей,
Чада плоти моей,
Во веки веков.
— Песнь Джезелии
Глава девяностая
Собрав бумаги, я устремила взгляд в окно галереи. Весенний ливень оставил на веранде лужи. В них отражались башни города, что отныне казался куда менее темным.
Впервые за несколько месяцев у меня выдалась свободная минутка, но что делать? Чем ее заполнить? Утром я проводила в обратный путь до Морриган мать и отца. Престол на время занял Реган, спину которому прикрывал Брин. Последний печалился из-за ноги, но все же понемногу оправлялся и уже даже сидел в седле. Перед ним открылся целый мир, и он захотел навестить меня. Может, следующей весной…
Отца было не узнать. Минувший год наложил на него отпечаток, равно как и дорога сюда, в мир, о существовании которого он не подозревал. Не хотелось бы мне его участи: видеть только королевский долг и позабыть про само королевство.
День ото дня я гуляла по улицам Венды. Пила таннис в лавках, поддавалась на уговоры лоточников в джехендре, слушала народные предания и совещалась со старшинами кварталов — клановыми избранниками.
