Джо запросил номер лечебницы в Паркуэйз, Мейдстоун, и опустил в щель фунтовую монету, чтобы набрать полученный номер. После трех гудков ответил хриплый голос женщины, похоже лет шестидесяти.
– Не могли бы вы мне помочь, – обратился к ней Джо. – Я хотел бы поговорить с кем-нибудь, кто работал в Паркуэйз между 1970 и 1973 годами.
– Я тогда работала, уважаемый, – охотно ответила женщина.
Мимо проехал автобус, и Джо подождал, пока шум утихнет в отдалении.
– Вы сами? Замечательно. Может быть, вы помните и пациентов?
Вопрос поставил ее в трудное положение.
– Я? О нет, нет, не помню.
– Я пытаюсь разыскать свою родственницу, которая была… э… пациенткой вашего заведения в то время и исчезла, когда ее выпустили. Меня интересует, есть ли сейчас кто-нибудь, заведующий или лечащий психиатр, кто знал пациентов и обстоятельства их помещения к вам.
– Она была членом вашей семьи?
– Да, – солгал Джо. – Кузина.
– Вам лучше всего подать письменную заявку – нам не разрешено давать справки по телефону.
– Но это очень срочно, – сказал Джо, вкладывая в голос как можно больше обаяния. – Послушайте, я вовсе не хочу доставлять вам неприятностей, но вы сделали бы мне такое большое одолжение. Не могли бы вы назвать мне кого-нибудь из руководства, кто работал у вас в то время?
– Что ж, – с сомнением произнесла она. – Нет. Нет, думаю, что таких нет. Уильям Тревор был тогда заведующим, но он уже умер. Я попробую вспомнить, кто тогда был заместителем заведующего. Мистер Армстронг Уоллес. Он теперь, я думаю, в Бродмуре.
Джо записал имя.
– А кто был тогда лечащим психиатром?
– Сейчас, минуточку, кто же? Дайте подумать. Ах да, конечно. Доктор Уайк-Адамс.
– Как пишется его имя?
Она продиктовала ему, и он записал.
– Теперь, – задумчиво сказала она, – он уже лет десять как на пенсии, но, думается мне, здоров. Да, я совсем недавно слышала его выступление по радио. Он сторонник перемен в отношении общества к психическим заболеваниям. Да, он определенно работал здесь в шестидесятых и семидесятых годах.
– А вы не знаете, где он теперь живет?
– Ну, я не уполномочена давать каких-либо…
– Пожалуйста, – умоляюще сказал Джо, и эта просьба прозвучала еще более отчаянно, чем он предполагал. – У меня похитили сына. Пожалуйста, помогите мне.
– Это не тот мальчик, о котором пишут сейчас в газетах?
– Да, я его отец. – Джо подумал, что она либо поверит ему, либо сочтет его за ненормального. – Возможно, существует связь с кем-то, кто был в Паркуэйз – с этой кузиной, я хотел бы исключить ее из круга подозреваемых, вот и все.
– Я думаю, что доктор Уайк-Адамс живет где-то в районе Брайтона.
– Брайтон? – повторил Джо. Наконец хоть в чем-то повезло.
– Да, я склонна думать, что это так. Разумеется, вы наверняка найдете его в справочнике Британской медицинской ассоциации. Там есть фамилии всех врачей.
– Спасибо, – поблагодарил Джо. – Вы мне очень помогли.
Он повесил трубку, взял справочник и пролистал его. Ослепительно сверкнула молния, но он даже не обратил внимания на раскат грома, погруженный в поиск фамилии. Уайет. Уайт. Уайк-Адамс. Взгляд его остановился на этой колонке. Уайк-Адамс, доктор, Уитдин Хейтс, Уитдин Райз, Брайтон. Джо покопался в кармане, достал еще одну монету, глубоко вздохнул и набрал номер. Пожалуйста, окажись на месте, взмолился он.
Последовало несколько гудков, прежде чем Джо услышал учтивый, будто стеклянный голос:
– Квартира Уайк-Адамса.
– Могу ли я поговорить с доктором Уайк-Адамсом?
– Я у телефона.
– Доктор Уайк-Адамс, меня зовут Мессенджер, я профессор по проблемам искусственного интеллекта в Университете имени Исаака Ньютона. Простите за беспокойство, но у меня возникла настоятельная необходимость поговорить с вами, думаю, вы единственный человек, который мог бы мне помочь. Не могли бы вы уделить мне пару минут вашего времени?
– Я говорю с тем профессором Мессенджером, у которого похитили сына, так?
– Да, – несколько удивленно сказал Джо.
– Это очень скверное дело. Я немного знаком с некоторыми вашими работами, профессор. Я был на вашем выступлении в Королевском обществе в прошлую среду.
– О боже! Я не думаю, что это был один из моих лучших докладов.
– Ну, это определенно был веселый вечер, – с суховатым юмором ответил доктор, – но, по-видимому, вы позвонили мне не поэтому.
– Я звоню ради своего сына. Я пытаюсь разыскать кое-кого, кто когда-то содержался в Паркуэйз.
– Не знаю, смогу ли я быть вам полезен, я ушел оттуда более десяти лет назад.
– Этот человек был там между 1970 и 1973 годами.
Грохот проезжающего автобуса прозвучал почти в унисон с очередным ударом грома. После этого психиатр сказал:
– Вас чертовски плохо слышно. Где вы находитесь сейчас, профессор?
– Я в телефонной будке в Брайтоне – на Элм-Гроув.
– Послушайте, я живу всего в миле оттуда. Может быть, вы зайдете?
– Да… э… Благодарю вас. Если вы объясните мне, как доехать, я буду у вас через пять минут.
Доктор Джилберт Уайк-Адамс жил в квартире на третьем этаже скромного малоэтажного дома на тенистой улице. Он открыл дверь сам, оказавшись худым миниатюрным старичком лет семидесяти, щегольски одетым в белую шелковую рубашку с ярким кашемировым галстуком. Толстый дорогой джемпер-кардиган, безупречно отглаженные диагоналевые брюки и начищенные кожаные тапочки венчали его костюм. Он держался подчеркнуто прямо, задирая голову, так что несмотря на то, что доктор был дюймов на шесть ниже Джо, ему показалось, что Уайк-Адамс смотрит на него сверху вниз.
– Профессор Мессенджер? – Он протянул костлявую руку, и по его быстрому рукопожатию чувствовалось, что ему как можно скорее хочется покончить с формальностями. – Ужасный день, не так ли?
– Типичный английский летний день, – ответил Джо.
– Безобразная страна с точки зрения погоды. Каждый год одно и то же. Может быть, тепло установится перед Уимблдоном.
Джо вытер несколько дождевых капель со лба тыльной стороной руки, пока психиатр закрывал за ним дверь. Послышалось щелканье замка и звяканье накладываемой цепочки.
Уайк-Адамс понизил голос почти до шепота.
– В наши дни осторожность не помешает, – сказал он, задвигая верхний и нижний засовы. – На прошлой неделе какие-то ублюдки средь бела дня выбили дверь дальше по коридору и украли сумку нашей уборщицы! Жутко становится жить в этом кошмарном мире.
Застенчивая старушка лет семидесяти выглянула в прихожую, вежливо улыбнулась и спросила, предпочитает ли гость чай или кофе.
– Чашечка чаю не помешала бы, если…
– Мой муж всегда пьет кофе. Я приготовлю.
Уайк-Адамс проводил Джо через короткую прихожую. В квартире было тепло, и во всем чувствовалась атмосфера какой-то стерильности. Они прошли в маленький, заставленный книгами кабинет, где психиатр указал Джо на кресло, а сам сел в другое, спиной к окну, скрестив ноги.
– Вы вызвали некоторое раздражение у публики в прошлую среду в Королевском обществе. Полагаю, вы сделали это сознательно?
– Думаю, что со мной никогда не соглашалось больше пятидесяти процентов моей аудитории. – Его брюки промокли и прилипали к ногам, но он не замечал этого.
– В самом деле? – сказал Уайк-Адамс. – А я впервые согласился с тем, что вы говорили, простите меня за откровенность.
– О?! Меня это радует.
– В любом случае, давайте не отклоняться от темы разговора. Скажите мне, чем я могу помочь вам. Мне очень жаль вашего сына, это ужасно. Еще один признак болезни нашего общества. У вас есть какие-то новости?
– Нет, никаких. – Джо заметил, что миссис Уайк-Адамс тихо вошла с полным подносом. Она налила две чашки кофе, сочувственно улыбнулась Джо и вышла.
Джо положил в кофе две ложечки сахара, чтобы поддержать энергию.
– Полагаю, вы наблюдали многих пациентов в свое время в Паркуэйз, доктор, но среди них была между 1970 и 1973 годами одна девушка, которую, я надеюсь, вы могли запомнить. Она… э… мне говорили, что она умерла, – эти слова заставили психиатра нахмуриться, – так что вы не нарушите клятву Гиппократа, рассказав мне о ней. То есть мне сказала, что она умерла, ее тетка, престарелая дама, очень рассеянная. Но смерть девушки не была зарегистрирована, по крайней мере, в этой стране.
Уайк-Адамс выпрямил свои скрещенные ноги.
– Я не уверен, что полностью проследил ход ваших рассуждений.
– Я пытаюсь установить, действительно ли она умерла, чтобы исключить ее из числа, – он замялся, – подозреваемых.
– А не могла бы это сделать для вас полиция?
– Это довольно рискованное предположение; я просто хотел его проверить.
– Как ее звали? – спросил психиатр.
