для прокаженных. Расположена она на холме в двадцати минутах ходьбы от нашей старой больницы. Одна из сиделок работает там с утра и до вечера. Помимо проводимой ею лечебной работы она. является еще и «бургомистром» этой деревни. Менее значительные палавры она разрешает сама, ибо уже имеет в этом отношении известный опыт, более же серьезными приходится заниматься мне самому.
Для детей, рождающихся от родителей-прокаженных, равно как и для зараженных проказой мальчиков и девочек, в деревне имеется специальная школа. Руководит ею один из прокаженных, обладающий для этого и способностями, и достаточными знаниями. Занятия в этой школе происходят на открытом воздухе в тени пальм и под пение птиц.
Среди больных с тяжелыми формами проказы есть несколько таких, которые находятся у нас уже в течение трех лет. Все, что мы можем для них сделать, — это ежедневно перевязывать им раны, содержать их в более или менее удовлетворительном состоянии, облегчать им страдания и обеспечивать их уходом и приличным питанием.
Порою мы бываем приятно поражены, видя, как в результате регулярного ухода у некоторых больных наблюдается улучшение, значительно превосходящее все то, что мы могли ожидать.
Наша больница является хирургическим центром для большого лесного района. Всем нашим врачам приходится заниматься хирургией. Три раза в неделю по утрам производятся операции. Больных, требующих неотложного хирургического вмешательства, мы оперируем сразу же по прибытии. Грыжи, преимущественно ущемленные, занимают среди хирургических заболеваний одно из первых мест. Каждую неделю мы делаем в среднем от десяти до двенадцати операций, не считая большого числа мелких хирургических вмешательств.
С тех пор, как лесоповал здесь механизирован, нам приходится также иметь дело с тяжелыми травмами. По временным импровизированным дорогам, проложенным для того, чтобы перевозить тяжелые бревна, продвижение тяжелых грузовых машин и тракторов сопряжено с большими трудностями, в особенности тогда, когда после сильных тропических ливней земля становится скользкой. Несчастные случаи имеют место и тогда, когда шоферы-негры не соблюдают правил движения. Тяжелые костные переломы отнимают у нас немало сил. По счастью, приобретенный нами превосходный рентгеновский аппарат, специально приспособленный для работы в сыром тропическом климате, облегчает нам лечение этих травм. Приобретение лекарств для всех наших больных требует от нас больших затрат. С не меньшими расходами связано и содержание значительного числа находящихся у нас на излечении людей. В среднем у нас каждый день бывает до четырехсот едоков. Приходится также подкармливать и родственников того или иного больного. Они везли его к нам в каноэ или несли по лесным тропам и ждут теперь его выздоровления, чтобы тем же способом доставить его домой.
Еды для больных мы никакой не готовим. Это было бы слишком обременительно для нас, и к тому же наши черные пациенты не оценили бы наших усилий. Они принадлежат к различным племенам, а каждое племя питается по-своему. Поэтому мы выдаем им только продукты, приготовляют же их они сами. Еду свою они варят в железных котелках, подвесив их над небольшим, разведенным перед хижиною костром. Под койкой у каждого всегда есть запас дров, которые они заготовляют где-нибудь неподалеку в лесу. Каждые два дня им всем выдается определенный паек. Иногда это бананы, иногда маниок, но чаще всего рис. Бананы и маниок нам привозят в достаточном количестве из окрестных деревень. В пищевой рацион помимо этого входят также соль и вяленая или соленая рыба. О жирах заботиться не приходится: орехи нескольких сотен пальм, растущих на территории больницы, обеспечивают ее необходимым количеством масла.
Рис, равно как вяленая или соленая рыба, привозной. В Габоне начинают, правда, уже сажать рис, но его пока еще недостаточно. У нас всегда должен быть запас примерно в двадцать тонн для наших больных и обслуживающего персонала из местного населения — на случай голода. Последнее время мы не имели возможности пополнить наш запас купленным в факториях рисом. По непонятным для нас причинам привоз его прекратился. Были дни, когда я вынужден был кормить моих больных исключительно бананами и маниоком, а ведь ежедневно нам необходимо до тысячи килограммов бананов либо такое же количество маниока. Где бы я мог их раздобыть и как бы доставил в больницу из отдаленных деревень? Если бы за последнее время в нашем округе не проложили несколько шоссейных дорог и если бы местная администрация не пошла нам навстречу и не предоставила в распоряжение нашей больницы большой грузовик, я был бы вынужден отправить моих пациентов домой. Теперь на этом грузовике мы привозим бананы и маниок из деревень, расположенных в расстоянии от двадцати до тридцати километров от нас. Жители их бывают предупреждены о дне нашего приезда и к этому дню откладывают нам спелые бананы.
Сегодня утром одна из наших помощниц (взяв с собой необходимую сумму) уехала на грузовике, чтобы сделать очередную закупку. Она ездит так каждые два или три дня. Ее сопровождает кто-нибудь из мужчин; на коленях у него весы: бананы и маниок покупаются на вес. Сиделка и ее помощник-негр — люди достаточно сведущие в хозяйстве, и хитрым торговцам не удается навязать им переспелый или испорченный маниок. Покупать маниок (тестообразную массу, получаемую из корней кустарника) бывает рискованно оттого, что он продается в виде обернутых листьями свертков. Чтобы проверить качество маниока, свертки эти необходимо бывает развернуть.
Сейчас вот, в то время как я пишу эти строки, помощница моя возвращается из поездки с запасом маниока, которого нам должно хватить на два дня. Послезавтра она поедет снова, но уже в другое место. Питание наших больных, когда мы кормим их исключительно маниоком и бананами, обходится нам значительно дороже, чем когда мы имеем возможность добавлять к ним еще и рис.
Повышение цен на все продукты ощущается здесь так же, как и в Европе. Я заметил, что за этот год цены у нас возросли по меньшей мере на двадцать процентов. Больше всего вздорожали как раз бананы и маниок.
Прочие работы, помимо врачебной, играют в нашем деле большую роль. Количество больных возрастает год за годом. Чтобы разместить их, необходимо строить новые бараки. На этих днях мы заложили бетонный фундамент еще одного барака, рассчитанного на двадцать коек.
К тому же надо делать текущий ремонт в сорока восьми больничных бараках и в пятнадцати домах деревни для прокаженных. Последнее время трое плотников из числа местных жителей заняты этой работой каждый день. В мои обязанности входит обеспечить их деревом, листовым железом, винтами и гвоздями — всем, что им может понадобиться как для этого ремонта, так и для всякого другого, проследить, чтобы
