— Наэ на свободе, цела и невредима, — сказал Лорн.
Новость застала Дорсиана врасплох.
— На… Наэ? — пробормотал он. — На свободе?
— Да. И вне опасности.
Дорсиан взял себя в руки.
— То есть ты знаешь, — процедил он.
— Что ты едва не обрек ее на гибель? Да, знаю.
— Я не хотел этого. Я даже пытался отговорить ее… — Он оборвал себя на полуслове. — Но, согласись, она достаточно сильна и умна, чтобы принимать решения самой и отвечать за свой выбор?
Лорн промолчал и выдержал взгляд Дорсиана, который едва заметно улыбнулся и хмыкнул:
— Это из-за того, что у нас с ней было, да?
— Ты бредишь.
— Я всего лишь пытаюсь понять, зачем ты здесь. Впрочем, я не понимаю даже, зачем я сам здесь. До сегодняшнего дня нас держали в городской тюрьме, и, казалось, это устраивало всех. Наши сторожа очень веселились, сражаясь с нами и моря нас голодом. И вдруг ведут сюда. Ты не знаешь, зачем?
— Тебя и твоих товарищей собираются передать Иргаэрду.
Дорсиан поразмыслил, затем встал и спросил:
— То есть ты пришел попрощаться?
Лорн повернулся к двери и позвал:
— Стража!
Дверь открылась, и в камеру вошел солдат, держа в руках две больших корзины снеди. Он принялся раздавать голодным заключенным хлеб, вино, мясо и сыр.
— Пока это все, что я могу сделать, — сказал Лорн. — Подкрепи силы. Вскоре они тебе понадобятся.
ГЛАВА 14
Выйдя из подземелий, Лорн захотел подышать воздухом и решил пройтись по крепостным стенам. Саарсгард казался непривычно безмолвным. Ночь была ясной и свежей, и Большая туманность сияла на идеально безоблачном небе.
Со стен открывался вид на море, и на севере Лорн сумел разглядеть сигнальные огни иргаэрдского флота, сопровождавшего принца-дракона, который должен был представлять Черную гидру на церемонии подписания договора. По словам Алана, корабли прибыли сюда, чтобы защищать принца от нападений скандских пиратов. Лорну подумалось, что эскадра олицетворяла отношение Иргаэрда ко всему остальному миру. Она выражала гордость и недоверие, желание пугать и подавлять своей властью.
Десять судов.
И, возможно, еще суда в открытом море.
Сколько людей они могли привезти сюда? Достаточно, чтобы быстро завладеть Саарсгардом. Очень скоро жителям Ангборна предстояло вернуться под иго Орсак-ир.
С горечью во взгляде Лорн созерцал ночной горизонт.
Соперничество между Иргаэрдом и Верховным королевством длилось многие века. У него были политические, дипломатические, военные и коммерческие мотивы. Но главным образом оно основывалось на ненависти, которую Орсак-ир испытывала к Эйралу, дракону-покровителю Верховного королевства. Лорн считал, что никакие договоры не способны по-настоящему изменить взаимоотношения Иргаэрда и Верховного королевства: мир между ними будет возможен только тогда, когда Дракон смерти и ночи перестанет ненавидеть Дракона знания и света…
Лорн вздохнул.
Возвестив о своем прибытии мяуканьем, Иссарис прыгнул на руки Лорну. Тот улыбнулся и, погладив кота по голове, спросил:
— Хорошая получилась прогулка?
Кот замурлыкал.
— Ты прав, — сказал Лорн. — Пора возвращаться.
Передача Ангборна должна была состояться на следующий день.
Лорн возвратился в донжон.
С наступлением темноты закрылись все ворота, за исключением главных, которые охраняли часовые Лазурной гвардии. Лорн прошел мимо солдат, не поднимая головы, в то время как они вытянулись по стойке смирно, приветствуя представителя Верховного короля.
Пустынные коридоры освещались масляными светильниками. Лорн хотел подняться по лестнице, но у подножия Иссарис ловко соскользнул с его рук и двинулся прочь спокойным шагом, подняв хвост, с тем видом, который принимают кошки, когда приглашают следовать за собой.
Лорн помедлил.
Затем отправился за котом.
Иссарис дошел до парадного зала донжона и исчез в тени. Именно здесь наутро должна была состояться церемония передачи Ангборна.
Лорн приостановился, ожидая, когда глаза привыкнут к полумраку зала.
Рабочие давно покинули его, закончив последние приготовления.
В воздухе ощущался запах опилок, воска и свежей краски. Драпировки в виде флагов Верховного королевства и Иргаэрда, подсвеченные тусклыми светильниками; украшали стены и ступени. На высоте второго этажа помещение опоясывала галерея; она сообщалась с широким балконом, с которого свисали десятки знамен, — там должны были расположиться глашатаи и барабанщики, сопровождающие церемонию. Ленты ограждали участки зала, предназначенные для зрителей. Длинный ковер шел от двери к помосту, где располагались троны для королевы, принцев и Первого рыцаря. Пятый трон предназначался принцу-дракону. По окончании церемонии он должен был занять место рядом с королевой и принять участие в торжественном банкете.
Лорн услышал шум.
Сперва он решил, что это Иссарис, но затем догадался, что в зале кто-то есть, и тотчас поднес руку к шпаге.
— Спокойно, — заговорил Алан, подходя к нему. — Это всего лишь… всего лишь я, рыцарь.
Он еле ворочал языком и с трудом держался на ногах. Веки принца набрякли, одежда сидела кое-как. В руке он держал полупустую бутылку.
— Ты, значит, тоже пришел посмотреть? — спросил он. — Посмотреть на все это великолепие? На место предстоящего триумфа?
Он махнул рукой. Жест получился слишком размашистым и резким, и Алан потерял равновесие, но сумел устоять на ногах.
— Ничего-ничего, — сказал он. — Ничего… — Бормоча, принц плюхнулся на скамью и сделал глоток вина из бутылки. — Триумф… Какой триумф?! Трагическая ошибка, вот чему мы завтра станем свидетелями, Лорн. Свидетелями трагической ошибки. И единственный… единственный вопрос, который по-настоящему волнует меня, таков: это будет последняя ошибка периода правления моего отца? Или первая ошибка периода правления моей матери?
— Зачем ты здесь, Алан? Пойдем, я провожу тебя.
Разом сникший принц пожал плечами и что-то прошептал. Не расслышав его, Лорн сел перед ним на корточки.
— Что ты говоришь?
— Я… Я ненавижу то, во что превратилось Верховное королевство, Лорн. Ненавижу… Все эти придворные. Эти интриги, эти амбиции, эта ложь. И эта лесть, Лорн. Эта лесть… Если бы ты знал, как она мне невыносима.
Алан поднял взгляд, полный горечи и муки.
— Ты не можешь ничего изменить, — напомнил Лорн. — Не твоя вина, что…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
