Увидеть Ивана Васильевича мне пришлось только после его кончины. Растерянная прибежала ко мне дочь его, моя соседка. Мы вместе обмывали. Я держу кисть его руки, еще мягкую, пластичную... как передать словами пронзительное ощущение?.. - это рука художника.
Сейчас улицы те затерялись среди громоздких домов. Одна лишь Нарымская вдруг расправилась, обрела транспортное значение и раскатилась до самого леса. Известность же в народе получила не потому, что брала начало от процветавшего некогда у нас в городе сказочного сада "Альгамбра", а за счет винного магазина "под синими балконами", чрезвычайно популярного во время талонно-водочной компании.
Мимо бывшего сада "Альгамбра", через дворы я сокращаю путь. Все же у нас зеленый город.
Осень чуть только тронула деревья, но уже выделила их из общей массы. Очертила зубчатым красным узором мелколистые наши клены. А тополевые кроны на сивых ветках стали неожиданно кудрявы. Яблони густо усыпаны ранеткой-дичком. И рябиновые кисти оттянули ветви. Вязы вот облетают скоропостижно, обнажая черные стволы, готовясь к зимней графике.
Убогие городские газоны сегодня вдруг расстелились празднично возле официозных зданий, петуньи, бархатцы... Куда-то подевались немодные теперь вазоны с приторной настурцией. Флоксы уже отошли, но терпкое их дыханье еще угадывается в запахе опадающих листьев, даже не сухих, но будто оранжевые цветки в зеленой траве.
А во дворах неистребимый бурьян бывших палисадников пахнет настоящей сыроватой землей. В репьях, в крапиве запутались седые паутинки бабьего лета, словно хрупкое воспоминание о лете нашего детства. Бывает, бывает летнее детство, и зимнее тоже бывает. Весна же - скорее отрочество или юность. А вот осеннего детства нет. Осенью мы соответствуем своему возрасту...
Впрочем, от вокзала проще добраться на метро. И выскочить снова на Красный проспект. Они все еще бегут, живая лента, теперь уже с горки мне навстречу. Горизонт стал казаться близким, и если прищуриться, - вот он весь рядом со мной квартал моего детства, и этот нарядный день.
Приглашение к взрыву
Это не только мною замечено, - когда человек попадает в незнакомое общество, не важно, кто он сам, любой из нас, любого возраста, статуса, и обстановка может быть какой угодно, главное, чтобы в группе оказалось две или более особей противоположного пола, то есть возникала бы возможность выбора, он выбор мгновенно делает: вон та - "моя". Не для чего, просто так: вон тот - "мой", а потом и не вспомнит. Невольный внутренний зов. Или отзыв. Мужчина и женщина. Не исключено, что так порой и случается "любовь с первого взгляда".
Когда попадаешь в большую интеллектуальную компанию, в ней непременно выделяется один, оригинального ума и самой выразительной внешности, выразительной иной раз до карикатурности, - этот "мой". Он не обязательно ведущий лидер, но уж тогда он образует второй, полярный центр.
И вот когда в большой компании, может быть, то фуршет после вернисажа, какая-нибудь теперь презентация, или застолье после премьеры, бенефиса, например, ... ты видишь его в конце зала, и он идет к тебе, огибая кучки собеседников, ты видишь, как он едва отвечает на приветствия, наверное, старых своих приятельниц, видишь, как прицельно взблескивает взгляд, пробирается сквозь толпу, устремляется прямо к тебе... и присаживается на подлокотник твоего кресла...
В общем, ты уже все знаешь... Хотя не гаснет застарелое волнение еще отроческого опыта, когда они, яркие, выразительные до одури молодые люди, казалось, направляются к тебе, а на самом деле, пропуская мимо наши нелепые подростковые стайки, дефилируют к уверенным и грациозным барышням старшего поколения. Это теперь они странным образом юнеют, почему-то вдруг обращая свой интерес к нашему слою "младших девочек".
...Он садится на подлокотник моего кресла, оказываясь чуть-чуть позади, - то ли демонстрирует защиту, то ли отрезает путь к отступлению.., нет, диспозиция не фривольна, просто чтобы не сразу глаза в глаза... И подает реплику.
Реплика ни в коем случае не банальная завязка знакомства, она остро актуальна, выхватывает самую суть происходящего здесь и сейчас, а при вольтерьянской внешности она иронична, даже язвительна, может быть, парадоксальна, одним словом, вызывающа. Это приглашение к разговору. С экзаменующей проверкой меня, ибо разговор предлагается надолго, и с возможностью для себя отойти в сторону, еще эта поза независимости.., отойти, если я не со-отвечу, либо не захочу ответить. Приглашение к совместному взрыву.
Если он сам - король бала, то может оглоушить чем-нибудь вроде:
- Как я Вам нравлюсь?
- Нравитесь.
- Это написано на Вашем лице, спрашиваю, как?..
Некогда Кузьма сразил меня подобным образом.
Или:
- А ведь он так и не знает своего потенциала...
Про того, кого мы чествуем сегодня. Он возглавляет стол, наш юбиляр, герцог сатиры, "король фонограммы", бессменный ведущий джазовых концертов. Сейчас он поет голосом Армстронга, дудит в раструб руки, выстроив пальцы как на коронной фотографии.
- Очень талантливый парень...
- Армстронг?
- ?.. А-а, ну да, и Армстронг, конечно. Но я о другом. Ленив. Разбрасывается. Небрежен к себе. Талдычу ему уже полвека. Мы ведь со школьной скамьи закадычные враги. У меня, кстати, тоже был свой театр. Он предлагал объединиться, но представляете, чьим бы языком все актеры говорили? ....
Я сбиваюсь слухом на голос Эмы Зеликмана, давнишнего моего дружка, так же чуть стопорит, и московский выговор, ну да, учился в ГИТИСе, и несколько зануден, впрочем, все правильно, - обольщение требует не только напора, но и выкладок...
- Пожалуйста, назовите свою фамилию для ориентира. Конечно, слышала. Вы еще сорвали приз на конкурсе в шестидесятых.
Темы разрастаются: наши былые студенческие театры, театр вообще, Новосибирский джаз, ретро, ...
- Только я не люблю ностальгии. Заметили, как дамочки млели?
- Согласен, такую форму памяти я тоже не приемлю. Но ретро...-спектива, творческое обозрение, искусство Ретро. Это высоко. Вы не находите?
- И наш общий друг делает это мастерски. Разве и Вы не находите?...
Вопросы, экскурсы, выкладки, полувопросы... А обоюдный вопрос один, кто ж ты такая? такой?
- А знаете, как я оставил свой театр? В самый разгар успеха. На том победном конкурсе. Еще не стихли овации, меня вдруг вызывает ректор в коридор и подносит на тарелке полный стакан водки. Можете себе представить! Я ему и говорю: "Во-первых, я не пью водку стаканами; во-вторых, не пью за углом; в-третьих, негоже праздновать режиссеру отдельно от актеров, хоть они и студенты". Больше в театр не вернулся, то есть в этот институт.
- Меня в те же максималистские годы поразила сентенция из "Доктора Живаго". Там один из двух героев не стал ученым, философом, еще кем-то, не помню, по каким причинам, не суть важно, но еще он не был достаточно беспринципным, чтобы стать просто добрым человеком. Чем больше раздумывала, тем больше соглашалась. Не правда ли?..
- Пожалуй. Российский менталитет, а когда-то именно советский, воспитывает особенный склад мудрости. И юмора. Из чего и вырастает так называемая русская сатира...
- Которой в совершенстве владеет наш бенефициант...
В общем, вокруг да около, и что-то рядом к тому же происходит: тосты, хвалы, крики, подковырки, временами вступает-повторяется какая-нибудь мелодия, не хочет загаснуть, музыканты еще не остыли от феерического концерта.., в нем много звучало пронзительных нот:
Ког-да мы бы-ли моло-ды-е
И чушь пре-крас-ную нес-ли
лирический гимн шестидесятников
Фонта-ны би-ли голу-бы-е
И ро-зы крас-ные рос-ли...
Мы уже угадываем завершение концерта, а на сцену выходят один за другим оркестранты своими полными составами
Когда мы были молодые...
подхватывают инструменты, передавая друг другу бесконечные вариации; наш бенефициант, ведущий праздника, высоким голосом выкрикивает-представляет, как благодарит, имена, снова и снова подходит к рампе:
Когда мы были моло-ды-е...
Впрочем, и сейчас за столом не снижается уровень возвышенной грусти. Юбиляр разнежился, ему хочется, кроме благодарности высказать еще некие итоговые слова, он изнурен, и грусть его норовит обернуться печалью, да и откуда нам знать глубину его ужаса, когда там, на сцене, в предпоследний, в последний момент, а еще дважды, на браво и на бис он только и думал, как бы не упасть от усталости,
... норовит обернуться итоговой печалью... Наша аудитория взрывается "народным воплем" знаменитой формулы признания:
- ... ! Да здравствует король!
Шутки, крики, тосты.
- Дорогие друзья, бесчинствуйте!
Торжество фокусируется, расслаивается, сгущается вновь, дробится на каскады разговоров. Среди гостей ассимилируется взрослеющая компания моего сына, - для них это большой подарок. Там, на другом конце комнаты мой Вова острословит в кругу своих поклонников. В нем, кстати, предостаточно вольтерьянских черт, однако сейчас у него нет нужды устремляться ко мне через гущу полузнакомых побратимов, довольно взгляда навскидку, поверх голов, ищет одобрения.
