Подойдя к двери, Сафия увидела, что утреннее небо затянуло стеной песка, погрузившей весь мир в таинственные сумерки. Солнце не пробивалось сквозь непроницаемые черные тучи. Между домами носились вихревые столбы, образуя водовороты перед дверью. Это был уже передовой край бури. А вдали разъяренным зверем стонало и ревело сердце урагана, несущегося по пустыне.
Времени оставалось совсем мало.
Сафия повернулась к тем, кто собрался в убогом помещении. Этот дом, как и большинство строений в Шисуре, оказался не заперт. Хозяева, бывающие здесь лишь наездами, уезжая, ободрали дом до голых стен, оставив лишь черепки от глиняных горшков, грязную треснутую тарелку в раковине и горсть бледно-зеленых скорпионов. Даже оконные занавески были сняты.
– У всех есть выделенный участок поисков, – продолжала Сафия.
Она подошла к подробной карте, прибитой гвоздями к стене. Весь район древних руин был разделен на пять участков – по числу металлоискателей, обнаруженных в сарае, где оставили свое снаряжение археологи. Связь отдельным группам предстояло поддерживать с помощью раций. Даже дети, за исключением самых маленьких, должны были помогать взрослым, вооруженным кирками, ломами и лопатами.
– Если что-нибудь найдете, отмечайте это место. Пусть раскопками занимаются ваши товарищи, а сами идите дальше. Не останавливайтесь, ищите.
Ей ответили согласными кивками. Весь маленький отряд облачился в рыжевато-бурые плащи, которыми снабдила Лулу. Лица были замотаны платками. Глаза скрывались за очками. Казалось, это аквалангисты готовятся к погружению.
– Если обнаружите что-нибудь значительное, тотчас же сообщайте по рации. Я подойду и посмотрю лично. И помните... – Сафия постучала по запястью руки, висящей на перевязи. – Через сорок пять минут все возвращаются сюда. Буря всей своей силой обрушится на Шисур где-то через час. Самый страшный разгул стихии мы переждем здесь, исследуя свои находки, а как только ветер утихнет, снова продолжим работы. Вопросы есть?
Руки не поднял никто.
– В таком случае пошли.
Тридцать человек вышли в бурю. Поскольку самым вероятным местом поисков Врат Убара была цитадель, Сафия сосредоточила основные усилия на развалинах крепости, направив именно туда большую часть своих людей. Пейнтер и Клей загрузили на салазки радиолокационный зонд. Барак, словно винтовку, положил на плечо металлоискатель. Следом за ним Корал и Кара несли шанцевый инструмент. Замыкали шествие Лулу и юная Джед, сидевшая за рулем того багги, в котором приехали Сафия и Кара. Всем остальным рахим, разделенным на группы, предстояло осматривать другие участки.
Обогнув угол домика из шлакоблоков, Сафия тотчас же была отброшена на шаг назад порывом ветра. Казалось, сам Господь Бог оттолкнул ее своей рукой, мозолистой и грубой. Склонившись, чтобы защититься от ветра, молодая женщина двинулась вперед ко входу на место раскопок.
Сафия обратила внимание, что Пейнтер исподтишка изучает ходжу. Встретившись, все вкратце рассказали, что с кем случилось. Естественно, рассказ Сафии оказался самым ошеломляющим и невероятным: загадочный клан, состоящий из одних женщин, которые вели свою родословную от царицы Савской. И якобы эти женщины унаследовали от своего легендарного предка необъяснимые таинственные силы, которые черпаются из источника, скрытого в сердце Убара. Хотя лицо Пейнтера было замотано платком и скрыто очками, сама его поза выражала сомнение и недоверие. Всю дорогу Пейнтер старался держаться между Сафией и ходжей.
Пройдя через деревню, отряд оказался у деревянных ворот, за которыми начиналась собственно зона раскопок. Здесь группы разделились и направились каждая к своему участку. Омаха и Денни, помахав рукой, двинулись к провалу под цитаделью. Эти двое, обладающие опытом археологических раскопок, должны были руководить обследованием зоны провала. Это было второе наиболее вероятное место, где рассчитывали обнаружить какую-нибудь значительную находку, поскольку в яму обвалилась угловая часть стены.
И все же Омаха был не слишком рад полученному заданию. С самого возвращения Сафии он не отходил от нее ни на шаг, сидел рядом с ней, буквально не сводя с нее глаз. Молодая женщина краснела от подобного внимания, отчасти польщенная, отчасти раздраженная. Но она понимала радость Омахи, нашедшего ее живой и практически невредимой, и поэтому вслух ничего не высказывала.
Пейнтер, напротив, сторонился Сафии, отрешенный, задумчивый. Изображая занятость, он бесстрастно выслушал ее рассказ. В отношениях между ними что-то изменилось, появилась какая-то неловкость. И Сафия понимала, в чем дело.
Ей приходилось делать над собой усилие, чтобы не тереть шею в том месте, где Пейнтер приставил лезвие ножа. В этом он продемонстрировал себя с новой, неизвестной стороны, более острой, чем кинжал. И теперь ни Пейнтер, ни Сафия не знали, как держать себя дальше. Она, потрясенная, не могла опомниться. Он замкнулся в себе.
Сосредоточив все свое внимание на тайне, ждавшей их впереди, Сафия вела свой отряд по крутой тропе к крепости на возвышении. По мере того как они поднимались вверх, их взгляду открывался весь комплекс древних развалин. Прошло уже десять лет с тех пор, как Сафия видела их в последний раз. Тогда здесь была только цитадель, находившаяся в плачевном состоянии, – по сути дела, лишь бесформенная группа камней и небольшой участок стены. Теперь от песка освободили всю уцелевшую от землетрясения часть оборонительного периметра вместе с приземистыми основами семи башен, которые когда-то охраняли крепостные стены. Даже провал, имеющий в глубину тридцать футов, был раскопан и внимательно исследован.
И все же главное внимание было уделено цитадели. Валявшиеся в беспорядке камни были сложены рядом, словно детали мозаики-паззл. Основание замка имело форму квадрата со стороной тридцать ярдов, на котором возвышалась круглая сторожевая башня.
Сафия представила себе, как часовые в древности расхаживали вдоль парапета и высматривали в пустыне шайки разбойников и приближающиеся караваны. Вокруг крепости процветал людный город: купцы торговали керамикой, тканями, шерстяными коврами, оливковым маслом, пальмовым пивом, вином из фиников. Каменщики возводили высокие стены, по всему городу лаяли собаки, ревели верблюды, а между торговыми рядами носилась детвора, оглашая воздух радостным смехом. За крепостными стенами простирались поля, зеленеющие посевами сорго, хлопка, пшеницы и ячменя. Это был оазис торговли и жизни...
Взгляд Сафии сам собой перешел на провал. Она содрогнулась при мысли о том, как в одночасье всему этому наступил конец: город был разрушен, уцелевшие жители бежали, охваченные суеверным ужасом. И Убар скрылся под слоем песка и времени.
