Кабина стала намного просторнее, я её сделала чуть ли не герметичной и даже нашла применение кожаной обивке "Кадиллака", уже если ехать в Москву, то с шиком, в красном кожаном салоне. Из неё можно было пройти в кунг, вот только мешал токарный станок, над которым я разместила полку и заполнила её продуктами и напитками. Ну, ничего, я его обязательно сменяю на пулемёты. Хотя я человек мирный, пускай стоят. Так, на всякий случай, чтобы мужики думали, прежде чем открыть рот.
Хотя лобовое стекло кабины и было бронированным, я дополнительно установила на него ещё и бронещиток с прорезью на уровне глаз шириной в три сантиметра. Со стороны пассажирского сиденья тоже стоял перед обычным стеклом точно такой же бронещиток с прорезью. Старые сиденья, хотя они и были почти новые, я выбросила и установила новые, с "Кадиллака", они были гораздо удобнее. Ну, и помимо всего прочего я установила броневую защиту на топливный бак, как собиралась с самого начала, навесила на кунг по бокам две броневые плиты высотой в полтора метра на всю длину и прорезала в ней бойницы, чтобы можно было стрелять из автомата. Точно такие же бойницы, закрывающиеся стальными кругляшками, я установила в кабине, в передней бронеплите, чтобы стрелять из автомата не бросая руля, а также в водительской двери и в бронеплите напротив неё. Ещё я усилила броней заднюю часть "Уральчика", повесив широкие брызговики из броневых листов, если кто-то обидится и станет стрелять мне вслед. Да, машину, конечно, я утяжелила, но когда впарю кому-нибудь всё пармовское оборудование из кунга, мой "Уральчик" сможет бегать гораздо быстрее. Пока что же ему предстояло тащить за собой бытовку, груженую водой и рыбой, и ещё цистерну с соляркой. А что делать? Ведь я же поеду по степи и кто знает, когда ещё доберусь до какой-нибудь дороги, а потом до города или посёлка, чтобы узнать у местных жителей, куда же это меня черти, то есть волна занесла.
Вообще-то в последнее время меня всерьёз мучил такой вопрос — как мне теперь отсюда выбираться? Кроме того, что мне нужно ехать сначала на север, а потом на запад, я ведь ничего не знала. В дорогу я собиралась целых трое суток и, кажется, ничего не забыла. Хотя даже "ПАРМ" я забила всяческими нужными вещами под завязку, в моём основном лагере, на озере, всё равно осталось столько всего ценного, что хоть не уезжай. В том числе и два мешка с дождевой водой. Наконец я собралась в дорогу и утром следующего дня мы с Аргоном отправились в путь. Пёс сидел на своём матраце и удивлённо крутил головой, изучая непривычную для себя обстановку. Пока я вкалывала, как ломовая лошадь, он был праздношатающимся типом и ничем, кроме охоты на лис и шакалов, совершенно безуспешной, не занимался. Правда, при этом кормить мне его приходилось крайне редко. Весело подмигнув Аргону, я завела двигатель и плавно тронулась с места. Перегружен мой "Уральчик", был конечно, просто безбожно, а что делать? Мне же ехать через чужую страну и кто знает, как отнесётся ко мне местное население, ведь насколько мне это известно, русским людям в Казахстане жилось не слишком весело. Ну, не знаю, может быть после Апокалипсиса что-то изменилось. В общем дорога всё покажет. Окажись я не здесь, а на Южном Урале, то уже давно бы поехала в Москву на "Кавасике", а так мне пришлось построить целую автокрепость.
Спешить мне хотя и нужно было, да, груз за спиной не давал и потому я ползла на второй передаче и практически не давила на газ. Поэтому и ехала я со скоростью всего в тридцать километров в час. Чтобы двигатель не перегревался, я установила на капоте, по бокам, ещё два вентилятора, снятых с "Кадиллака" и "Санйонга", приладила к ним жестяные короба и те гнали через них воздух. Смешно, но это помогало. По той же самой причине я установила в кабине кондиционер с "Кадиллака", чтобы мы с Аргоном не испеклись в ней, как в духовке. В общем с комфортом всё было в полном порядке и ничто не мешало мне петлять между холмов. Трава от жаркого солнца уже стала постепенно выгорать, но ещё была вполне зелёной. По всей степи я видела какие-то вещи, принесённые в неё водой, иногда они даже образовывали кучи, но только не такие громадные, какие были возле моего лагеря. Несколько раз я даже останавливалась, завидев коробки и упаковки, в которых могло находиться что-то съестное и не разу не ошиблась. Глаз уже был намётан.
Глядя по сторонам, я с удивлением для себя увидела, как справа проскакал небольшой табун коней, а во второй половине дня, когда мы проехали уже километров двести, даже нескольких верблюдов. Встречались в степи и другие животные, а над ней летали птицы. Ну, что же, если природа смогла пережить Апокалипсис, то и люди смогут сделать это. Всё это меня очень радовало, как и ещё одно обстоятельство уже моей личной жизни. У меня вот уже второй месяц не было месячных, а это означало, что тогда, на складе с Серёжей, я залетела. Интересно, как он к этому отнесётся? Вообще-то он находится уже не в том возрасте, когда мужчины при таком известии сначала падают на задницу, а потом вскакивают и смываются. Хотя со мной такого не происходило, с моими студенческими подругами это бывало и не раз. Интересно, живы ли они? Все они жили в Питере, а поскольку очень много людей из города моего детства и юности приехали в псковские убежища, в прочности и надёжности которых, сомневаться не приходилось, а раз так, то они точно живы. Что же, когда-нибудь мы встретимся, устроим девичник и станем вспоминать, как когда-то мы отжигали на вечеринках. Ах, юность, как же быстро она у меня закончилась. Ровно в тот день, когда я, девятнадцатилетняя девчонка узнала, что мои родители погибли. Вот так, думая то о радостном, то о печальном, я и ехала по степи, постоянно петляя меж холмов, но держа путь на север.
К вечеру, когда только-только начало смеркаться, я заехала в ложбину между двух небольших, но крутых холмов и остановилась. Ехать, надев на голову прибор ночного видения, не имело никакого смысла, хотя я и не сильно устала. Ну, да, конечно, после того, как я вкалывала два месяца, словно чумовая, десять часов за рулём, с полуторачасовым перерывом на обед, это не работа, это отдых. Первым делом я открыла люк и выпустила Аргона, после чего выключила кондиционер, поднялась с роскошного кожаного кресла и направилась к своей кухоньке. За всё это время я уже так привыкла к рыбной диете, что спокойно ела рыбу с рыбой и с рыбой же пила чай со сгущёнкой или вареньем вместо сахара. При этом треска заменяла мне хлеб, а осетрина сдобу. Сухари я не трогала, берегла их, сама не знаю почему. Наверное потому, что у меня не было ни муки, ни хлеба, ни вообще макарон или круп. Зато я каждый день съедала по шесть зелёных лепестков и видимо только поэтому у меня не было никаких проблем ни с пищеварением, ни с болячками, ни с чем-либо ещё, имеющим отношение к здоровью. Аргону я тоже давала по четыре зелёных лепестка утром и вечером. А что? Я ведь за месяц с лишним вырастила их наверное тонны две, не меньше и они теперь кишмя кишели в озере. Ну, а раз так, то я вполне имела право их есть. Как фермер своих кур.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
