Видя, что хозяйка вышла через окно вопреки своему обычаю выходить через дверь, Фарес, несомненно, решила, что начался пожар, — она издала крик и вылетела на улицу.
Собаки, наблюдавшие за исчезновением хозяйки и вороны, желающие, без сомнения, узнать, какими событиями будет сопровождаться страсть Бабиласа, тоже стремительно бросились в окно подобно знаменитым баранам Панурга, которых все, с тех пор как их придумал Рабле, неизменно сравнивают с любой толпой, прыгающей куда-нибудь за компанию.
Наконец Баболен, видя, что Бабилас убежал, Броканта исчезла, Фарес улетела, а собаки высыпали все до одной на улицу, тоже метнулся к окну, — такова сила примера! — как вдруг господин из Монружа схватил его за штаны.
Произошла недолгая заминка, когда было неизвестно, выпустит ли незнакомец штаны Баболена или Баболен перестанет держаться за оконную перекладину. Господин из Монружа, готовый поверить скорее в крепость перекладины, нежели в прочность штанов, произнес:
— Друг мой, ты получишь пять франков, если…
Незнакомец замолчал; он знал цену тому, что принято называть скрытым смыслом.
Баболен в то же мгновение выпустил перекладину и повис горизонтально в руке незнакомца.
— Если что? — спросил мальчишка.
— Если дашь мне поговорить с Рождественской Розой.
— Где деньги? — спросил предусмотрительный Баболен.
— Пожалуйста, — проговорил господин, вкладывая ему монету в руку.
— Настоящие пять франков? — вскричал мальчишка.
— Взгляни сам, — предложил господин.
Баболен посмотрел на лежавшую у него в кулаке монету, но, не веря собственным глазам, прибавил:
— Послушаем, как она звенит.
И он уронил на пол монету, отозвавшуюся серебряным звоном.
— Вы сказали, что хотите видеть Рождественскую Розу?
— Да.
— Вы не причините ей зла?
— Наоборот!
— Тогда полезли!
Баболен отворил дверь и устремился на антресоли.
— Полезли! — согласился господин, шагавший через ступеньки с такой быстротой, словно лестница вела в райские кущи.
Скоро они уже стояли перед дверью Рождественской Розы. Незнакомец зачерпнул из фарфоровой табакерки огромную понюшку табаку и опустил очки на нос.
XIII
ЗАЧЕМ НА САМОМ ДЕЛЕ ПРИХОДИЛ ГОСПОДИН ИЗ МОНРУЖА К БРОКАНТЕ
В то время как господин из Монружа, словно куница, проскользнул вслед за Баболеном в приотворенную дверь, согнув свое длинное тело, чтобы не удариться головой о притолоку, Рождественская Роза сидела за лакированным столиком, подаренный Региной, и раскрашивала гравюру с изображением цветов, подаренную Петрусом.
— Слушай-ка, Рождественская Роза, — обратился к ней Баболен. — Это господин из Монружа; он хочет с тобой поговорить.
— Со мной? — поднимая голову, переспросила Рождественская Роза.
— С тобой лично.
— Да, именно с вами, милая девочка, — вмешался незнакомец, подняв на лоб синие очки, чтобы получше рассмотреть девочку: похоже, очки только мешали ему.
Рождественская Роза встала. За три последних месяца она сильно выросла. Теперь это была не болезненная и чахлая девочка, которую мы видели на улице Трипре, а бледная худая девушка, еще слабенькая — что верно, то верно, — но худоба и бледность объяснялись тем, что она сильно вытянулась. Перенесенная в более благоприятные условия, девочка развилась; теперь она стала похожа на молодой кустик, тонкий и гибкий, еще готовый согнуться под любым ветром, но уже в цвету.
Она поздоровалась с господином из Монружа (в ее больших глазах читалось удивление) и спросила:
— Что вы хотели мне сказать, сударь?
— Дитя мое! — начал незнакомец как можно ласковее. — Меня послало лицо, которое очень вас любит.
— Фея Карита? — вскрикнула девочка.
— Нет, я не знаком с феей Каритой, — улыбаясь возразил незнакомец.
— Господин Петрус?
— И не господин Петрус.
— Тогда, должно быть, господин Сальватор, — продолжала Рождественская Роза.
— Совершенно точно! — подтвердил господин из Монружа. — Меня прислал господин Сальватор.
— Ах, мой добрый друг Сальватор! Что-то он меня совсем забыл: я не видела его уже недели две! — воскликнула девочка.
— Вот поэтому я и пришел. «Сударь мой! — сказал он мне. — Навестите Рождественскую Розу; передайте, что я здоров, и попросите ее ответить на вопросы, которые вы зададите от моего имени».
— Значит, господин Сальватор чувствует себя хорошо? — переспросила Рождественская Роза, словно не слыша последних его слов.
— Очень хорошо!
— Когда я его увижу?
— Завтра, или, может быть, послезавтра… Сейчас он очень занят, вот почему я пришел вместо него.
— Садитесь, сударь, — предложила Рождественская Роза, подвигая стул господину из Монружа.
Видя, что Рождественская Роза разговаривает с другом Сальватора, Баболен решил, что никакая опасность ей не угрожает; он сгорал от любопытства, мечтая узнать, что стало с Карамелькой, Бабиласом, другими собаками, вороной и Брокантой; пока господин из Монружа усаживался, нацеплял на нос очки и нюхал табак, мальчишка незаметно улизнул.
Незнакомец убедился, что дверь за Баболеном закрылась, и продолжал:
— Как я вам сказал, дитя мое, господин Сальватор поручил мне задать вам несколько вопросов.
— Пожалуйста, сударь.
— Вы обещаете отвечать искренне?
— Раз вы пришли от господина Сальватора… — промолвила Рождественская Роза.
— Вы помните свое детство?
Рождественская Роза пристально посмотрела на незнакомца.
— Что вы имеете в виду, сударь?
— Помните ли вы, к примеру, своих родственников?
— Каких? — уточнила Рождественская Роза.
— Отца и мать.
— Отца немного помню, маму не помню вовсе.
— А дядю?
Рождественская Роза изменилась в лице.
— Какого дядю? — пролепетала она.
— Вашего дядю Жерара.
— Дядю Жерара?
— Да. Вы смогли бы его узнать при встрече?
Легкая дрожь пробежала по телу Рождественской Розы.
— Да, — сказала она, — разумеется… А вы о нем что-нибудь знаете?
— Знаю! — отвечал незнакомец.
— Так он жив?
— Жив.
— И?..
Девочка медлила. Было заметно, чего ей стоит подавить страх.
— А госпожу Жерар? — спросил господин из Монружа, снова подняв на лоб очки и вперив в нее пронзительный взгляд маленьких глазок, обладавших, казалось, гипнотической силой василиска.
Но при имени г-жи Жерар девочка вскрикнула, опрокинулась назад и, скользнув со стула, упала на пол: с ней случился нервный припадок.
