он. Свечение, помедлив, втянулось обратно. Кесса тихо охнула.
— Хранитель «Скорпиона»? Он меня видел?!
Сармат молча кивнул, сдвигая пластины брони и высвобождая странные рейки и захваты. Поверх них растянулось почти прозрачное защитное поле, от прикосновения Кессы замерцавшее алым.
— Держись крепче, знорка, — Гедимин пристроил её руку на рейку и осторожно сомкнул пластины захвата. — Закрой глаза. Пойдём сквозь землю.
Когда бульканье и клёкот камня, вскипающего под ЭМИА-лучами, смолкли, а холодные «клешни» захватов отпустили Речницу, она открыла глаза и тихонько присвистнула. Светло-лиловые, отливающие серебром стены в причудливых рыжеватых узорах едва видны были за странными механизмами и утопленными в пёстрый фрил экранами — и между ними и Кессой колыхалась невесомая, но прочная преграда. Такая же была и с другой стороны, а слева от себя Речница увидела высокую — до потолка — бочку с прозрачными боками. Её клубящееся содержимое было слегка подсвечено багрянцем. Ещё две такие же бочки были тут, но в них ничего не светилось. Гедимин стоял рядом, сдвигая маленькие рычажки на боку «погасшей» бочки, и она медленно наполнялась свечением. Второй сармат — младший, в лёгком тёмно-синем скафандре — стоял рядом и разглядывал Кессу. Взгляд его был холоден и недоверчив.
— Она? — отрывисто спросил он. — Командир, ты уверен?
Гедимин молча кивнул. С лёгким шипением часть прозрачной стенки отъехала в сторону, незнакомый резкий запах заставил Койю громко чихнуть. Глаза незнакомого сармата сузились, он как бы невзначай опустил руку на рукоять странной штуковины из серого металла, — Кесса видела уже такие бластеры, и всё равно ей стало не по себе.
— Ой! — Речница снова побагровела. — Огден! Огден, сармат-целитель! Я помню тебя! Город Риогон на юге, в степи… помнишь — вы там спасли пленников, очистили город от лучистой отравы…
— Контейнер готов, — буркнул Гедимин. — Заходи, знорка. Сегона держи на руках. И тебе, и ему нужно задержать дыхание. Не дыши и считай до десяти. Можешь прикрыть глаза. Жжения и запаха не пугайся.
Хмурый взгляд Огдена проводил Кессу до контейнера. Речница чувствовала его даже сквозь толстое стекло, когда стояла неподвижно, прижимая к себе Койю. Кошка взволнованно водила ушами и щекотала Кессе щёки — Речница едва удерживалась, чтобы не захихикать.
— Хватит, — свечение погасло, стеклянная стена отъехала в сторону, выпуская Кессу на свободу. Гедимин, выбравшийся из соседней бочки, придержал её за плечо и кивнул направо — одна из прозрачных преград, отделивших странную комнату от соседних, не менее странных, растаяла, и за ней обнаружилась толстая дверь. Её створки бесшумно разошлись, и тут же что-то лязгнуло у дальней стены — за второй прозрачной преградой сомкнулась точно такая же дверь. Огден поднял руку и кивнул Гедимину. Тот кивнул в ответ и легко подтолкнул Речницу к открытой двери. Она прошла ещё десять шагов и замерла с приоткрытым от удивления ртом. Из огромной бочки — вчетверо большей, чем та, из которой Кесса выбралась — из прозрачной вязкой жижи, подсвеченной изнутри, кто-то изумлённо на неё смотрел.
Это был сармат — почти такой же большой, как Гедимин… а может, в точности такой же — Кесса не видела командира «Идис» без брони, а у этого сармата не было даже лёгкого скафандра — только светло-серая плёнка скирлина обтягивала его тело, и странный узкий обруч, набранный из пластин, охватывал грудь. Узкая металлическая маска закрывала нос и смыкалась на затылке. Белокожий сармат мигнул и оттолкнулся от дна, по плечи выплывая из жижи. Четырёхпалые ладони прижались к стеклу.
— Амагалан! — Гедимин, небрежным движением разделив шлем и перчатки на пластины и втянув их в броню, прикрыл его ладонь своей. — Как ты?
Белокожий шевельнул губами и усмехнулся. Его жёлтые глаза неярко искрились. Кесса заглянула в них, мигнула и перевела взгляд на Гедимина. Лица сарматов были необычайно схожи, вот только кожа у Амагалана была гладкая, не исполосованная мелкими и крупными шрамами и следами ожогов…
— Скажи ему что-нибудь, — Древний тронул Кессу за плечо и кивнул на бочку. Белокожий сармат снова нырнул в жижу и соскользнул вниз по стенке, упираясь в неё ладонями и прижимаясь носом к стеклу. Его глаза горели любопытством.
— Э… Уран и торий! — с трудом вспомнила приветствие Речница и осторожно дотронулась до стекла. Сармат мигнул. Его ладонь была напротив Кессиной, и он двигал пальцами и смотрел на них, шевеля губами.
Койя насторожила уши и хлопнула лапкой по стеклу — движение привлекло её. Амагалан снова мигнул, смерил кошку удивлённым взглядом и постучал по стенке пальцем. Кошка шевельнула ушами и упёрлась двумя лапами в стекло, повторяя недавний жест сармата.
— Койя, не надо, — Кесса взяла сегона в охапку и отстранилась от стекла. Кошка недовольно хлопнула ушами. Амагалан продолжал разглядывать пришельцев, потом снова шевельнул губами и всплыл. Гедимин усмехнулся.
— Он сказал «знорк», — прошептал он, повернувшись к Кессе. — Сейчас у них хорошая память. Это потом…
Он досадливо сощурился и махнул рукой. Амагалан снова прижался носом в стеклу, растерянно глядя на Древнего Сармата.
— Он всё слышит, — прошептала Речница, глядя то на Гедимина, то на Амагалана. — У него глаза… Гедимин! Я знаю, что это! Вы так размножаетесь — прямо на станции, вырастаете вот так — из разных веществ! Ух ты… Амагалан — он ведь твой… твой сын? Сын тебя и станции «Идис»!
Она тихо хихикнула.
— Верно, знорка, — слегка нахмурился Древний. — Амагалан — первый клон, выращенный на «Идис». Если всё пойдёт хорошо, то…
Он кивнул на огромные бочки, закрытые пластинами рилкара.
— Вас будет много-много, — прошептала Речница, завороженно глядя на белого сармата. — И все — такие же могучие и такие же мудрые, как ты. Много-много Древних Сарматов…
— Будет другое название, — покачал головой Гедимин и провёл ладонью по стеклу, беззвучно шевеля губами.
— Он очень хороший, — убеждённо сказала Кесса. — Он сейчас… он будет ещё расти?
— Хватит с него, — усмехнулся Древний. — Через месяц выйдет. Выглядит удачным. Немного обучить его…
Он посмотрел на свою ладонь, серую, в мелких рубцах от ожогов, и перевёл взгляд на белые пальцы Амагалана. Почти-сармат не спускал глаз с «отца», и будь у него подвижные уши, как у сегона, они стояли бы торчком.
— У него гладкая кожа. Не то, что у меня, — что-то странное мелькнуло во взгляде Гедимина. Кесса прикрыла его ладонь своей.
— Ты держал звёздный огонь в руках! Тут мудрено не обжечься. Ты научишь Амагалана — и он будет повелителем энергии атома, и звёздный огонь оставит на нём след. Это великая честь!
Сармат молча посмотрел на Речницу и очень осторожно убрал руку из-под её ладони. Что-то тихо
