Но в основном мысли Варра тонули в изумленном восторге. Впрочем, в этом сражении от него уже ровным счетом ничего не зависело — он воодушевил своих людей и сделал все возможное, чтобы направить их, но теперь пришло время пустить все на самотек. В былые времена генерал контролировал каждое подразделение, просчитывал любой маневр своих войск, вот только командовал он тогда опытными и дисциплинированными людьми, принимавшими любой приказ так, словно тот исходил от самого Императора. Солдаты 901-го полка ни капли не были похожи на тех воинов, поэтому роль Варра теперь сводилась к тому, чтобы просто сражаться с ними плечом к плечу, стараясь внести как можно большую лепту при помощи пистолета и ножа.
Огромное лохматое чудище, едва не растоптавшее артиллерию лорда Фалкена, не выдержало ужасов, брошенных псайкером в бой, и, обезумев, врезалось в ряды собственных погонщиков. Даже этот гигант казался крохой на фоне массивных темных силуэтов и в панике расшвыривал гретчинов и давил орков тяжелыми передними лапами. Вниз спикировали «Громовые ястребы», и выпущенные ими снаряды обагрили бок чудища кровью и опалили шерсть. Варр увидел, как сквозь изуродованные мышцы твари пробились острые зубья переломанных ребер.
Зверь рухнул на землю, и орки окончательно утратили последние крупицы самообладания. Бойцы 901-го устремились на помощь к центральным, почти уничтоженным уже отрядам, и Варр вдруг увидел Куллека, каким-то чудом сумевшего пережить эту бойню и вместе с еще несколькими головорезами играющего с орками в их собственную игру — «догони и убей!».
— Троке, Куллек, займите центр и продвигайтесь вперед! Всем отрядам пробиваться к линии джунглей!
Фулгорин, прикрывай тылы! — Варр закрутил головой, пытаясь сообразить, кто отдал приказ, но потом понял: это прокричал он сам.
— Около тысячи. Может, чуть больше или меньше, — равнодушно произнес Мекрин. — И прежде чем мы соберемся, умрут еще человек пятьсот.
Варр окинул взглядом выложенные рядами трупы граждан Империума. Пятнадцать сотен штрафников впервые в своей жизни послужили Императору и погибли. В распоряжении генерала осталось примерно пять тысяч бойцов 901-го полка и артиллерии ванквалийских Стражей. И это еще хорошо, ведь если бы ксеносам удалось прорвать их рубежи, сейчас боеспособных людей было бы куда меньше.
Генерал повернулся к лорду Совелину Фалкену, с которым делил помещение штаба, на скорую руку обустроенного в зале регистрации посетителей дворца. Это место производило чарующее впечатление: живые ветви сплетались удивительными узорами и образовывали взмывающие ввысь спиральные лестницы; к сожалению, сейчас все это великолепие было безнадежно испорчено присутствием толпы перемазавшихся в грязи солдат, использующих зал для того, чтобы перевязать раненых и перегруппироваться.
— Ваших вояк просто порвали в клочья, — заметил Варр.
— Не буду спорить, — ответил Совелин.
Лорд был еще очень молод, но уже порядком располнел и не слишком-то походил на настоящего боевого командира. Кроме того, он никак не мог успокоиться, его руки дрожали, а глаза бегали из стороны в сторону.
— Половина вашей планеты покрыта необитаемыми джунглями, а ваши люди совершенно не обучены сражаться в соответствующих условиях.
Фалкен, казалось, был уже готов взорваться, но его гордыню достаточно потрепали события в Палатиуме, поэтому лорд сумел сдержать гнев.
— Назначение Стражей состоит в обороне городов Хирогрейва и подавлении мятежей. Неверморн же всегда оставался нашей тихой гаванью. Здесь незачем было воевать.
— Тихой гаванью? Скорее, уязвимым местом, Фалкен! Хирогрейв прикрыт силами орбитальной обороны, способными отпугнуть любого врага. Но над джунглями у вас нет ничего. Зеленокожим всего-то и надо, что добраться до побережья и совершить небольшую прогулку по морю, чтобы оказаться в ваших городах. Неверморн прямо-таки напрашивался на вторжение…
— Варр, неужели вы думаете, что я этого не знаю? — прервал его Совелин. — Наша планета была предоставлена самой себе на протяжении многих веков. Если здесь и появлялись чужаки, так только сборщики податей от Администратума, забиравшие десятину. Так ли уж удивительно, что в конце концов мы и вовсе стали забывать о том, что находится за пределами нашего мира? — Фалкен посмотрел на своих солдат, сумевших пережить последние события. Артиллеристы, чья синяя форма была перемазана грязью и кровью, а медные бляхи и пуговицы потускнели, занимались перевязкой раненых. — Я видел, как погибает Палатиум. И прекрасно понимаю цену нашей ошибки.
Варра не слишком интересовали эти объяснения. На его памяти куда больше планет было погублено халатностью и некомпетентностью властей, нежели талантами вражеского командования.
— Скольким подразделениям Стражей удалось вырваться из Палатиума? — спросил генерал.
— Только моему, — пожал плечами лорд Фалкен. — Кроме нас, сумели убежать некоторые гражданские, пытающиеся добраться до побережья.
— И это все?
— Зеленокожие четко рассчитали момент нападения.
— Что ж, а космодесантники четко рассчитали момент, чтобы напасть на них, — заметил Варр. — Астартес — лучшие воины Галактики. Ваш мир еще не потерян.
— Мой мир уже погиб, — ответил Фалкен, и Варр по лицу аристократа понял, что тот возложил на свои плечи ответственность за падение Палатиума. — У меня много раненых, мне надо их проведать.
Совелин направился туда, где его Стражи организовали перевязочный пункт. Солдаты 901-го не смешивались с ванквалийцами, что было вполне понятно, поскольку уж в очень разных мирах они обитали.
В другом углу Варр заметил брата Трокса, молящегося в компании нескольких учеников. Трокс был глубоко набожен и до своего падения вроде бы исполнял роль проповедника. Несмотря на то что подробности того дела держались в секрете, ходили слухи, что в 901-й он угодил из-за чего-то связанного с женщинами. Глаза его вечно затравленно бегали, словно бы Троке постоянно ожидал, что в любую секунду его может настичь гнев Императора. Рано или поздно последователи этого проповедника становились точно такими же угрюмыми фаталистами, не особенно заботящимися о том, переживут они следующую битву или нет.
Порой Варр даже начинал гадать, в самом ли деле все эти люди все еще живы в глазах Императора или же просто стали ходячими мертвецами, пытающимися в посмертии хоть как-то оправдать свое существование. Конечно, и сам генерал был таким же — вполне возможно, что его жизнь уже давно оборвалась, просто он никак не может найти достойный способ с ней распрощаться.
— Генерал! — окликнул его кто-то со спины.
Обернувшись, Варр увидел космодесантника, входящего в штаб через высокие двери. Никто из солдат или офицеров 901-го не рискнул преградить дорогу незваному гостю — благодаря своей физической силе и мощи силовой брони он бы легко разбросал всех, кто осмелился бы на подобный шаг. Новоприбывший был одним из тех, кого генерал видел выпрыгивающим из «Громового ястреба». Воин до сих пор не снял молниевые когти, покрытые запекшейся орочьей кровью. Шлем по-прежнему отсутствовал, так что было видно: волосы на голове Астартес выбриты так, чтобы осталась лишь узкая полоска на затылке. Варр ожидал увидеть на лице десантника полагающееся «лучшим воинам Императора» каменное выражение, но тот расплылся в широкой и легкой триумфальной улыбке.
— Я капитан Люко из ордена Испивающих Души. Похоже, мы отправили это зеленокожее отродье паковать чемоданы, верно?
Варр ответил на приветствие гостя с несколько более горькой усмешкой:
— Даже не знаю, сколько бы мы еще продержались. Думаю, нет ничего постыдного в том, что я признаюсь: мы уже успели похоронить себя, когда появились ваши боевые братья.
— Меня прислал командор Сарпедон, — продолжал Люко. — Наши корабли совершили проход над джунглями. Похоже, орки отступают вглубь леса и перегруппировываются.
— Значит, они еще вернутся.
— Несомненно.
— Но мы их все-таки потрепали куда сильнее, чем они могли ожидать. Предлагаю воспользоваться представившейся возможностью, чтобы отступить четкими порядками и без спешки. Отдадим им дворец и найдем другое место для обороны. Орки направляются к побережью, но мы можем заставить их платить кровью за каждый сделанный шаг.
— Сарпедон не возражает. — Люко махнул рукой в сторону поля боя, простирающегося за дверьми. Весь сад Райтспайра был усеян трупами зеленокожих. — В конце концов, их силы тоже не бесконечны, верно?
Прежде Варр представлял космодесантников угрюмыми и фанатичными воинствующими монахами, но в Люко сейчас читалась некое дикарское веселье. Казалось, капитан и в самом деле наслаждается тем, что недавно произошло. Генералу трудно было поверить, что кто-то может искренне радоваться войне, но все же, наверное, не зря об Астартес рассказывали как об идеальных солдатах.
