— Откуда ты все это почерпнул, милый? — тихонько спросила Энни.
Она даже представить себе не могла, какие мысли одолевают ее сына.
— Из собственной головы.
Как только они приехали домой, Дэниел поднялся наверх. Энни сделала чай и отнесла в его комнату. Сын лежал, уткнувшись лицом в подушку. Маленькие машинки, которые когда-то купил ему Лаури, были, как и прежде, аккуратно расставлены на подоконнике.
— Можешь бросить школу, — сказала она.
Было бы неправильно позволять учителям понапрасну тратить свое время на человека, который не имел ни малейшего желания учиться.
Дэниел даже не поднял головы.
— Спасибо, мама.
— Может, тебе стоит с кем-нибудь поговорить о… обо всем, что ты только что сказал.
— И с кем же?
— Как насчет Бруно?
У Бруно, похоже, на все имелся готовый ответ.
— Он не поймет, — чуть слышно сказал Дэниел. — Никто не поймет.
Энни заломила руки.
— Как бы мне хотелось, чтобы это получилось у меня.
— Мне тоже, мама.
Спустя несколько дней, включив телевизор, Энни узнала, что иностранные войска высадились в Порт-Стэнли, на Фолклендских островах. И в мгновение ока Великобритания оказалась в состоянии войны с Аргентиной.
Дот во всем обвиняла британских дипломатов, которые позволили аргентинцам считать, будто англичане больше не заинтересованы в осуществлении контроля над островами. Теперь миссис Тэтчер была решительно настроена на войну, и не имело значения, сколько жизней могла унести эта мясорубка во имя спасения репутации государства. У Дот появился особый повод для беспокойства. Ведь ее сын, сержант Джо Галлахер, которому исполнилось тридцать четыре года, должен был находиться на службе в армии еще около двух лет, а десантный батальон «Парас» привели в состояние мобилизации.
— Я хочу сказать, — доказывала Дот, — что парням не стоит идти в армию, когда их страна находится на пороге войны.
Однако дядюшка Берт был с этим не согласен.
— Они фашисты, эти аргентинцы. Нельзя позволить им заграбастать часть нашей территории.
Экспедиционный корпус отправился в плавание, и вскоре аргентинская армия потерпела сокрушительное поражение. Над Фолклендскими островами снова реял британский флаг, хотя во время этой военной кампании было пролито немало крови, в том числе и кровь Джо Галлахера, мужа Элисон и отца двоих ребятишек. Он погиб 28 мая 1982 года в битве за Уайрлесс-Ридж.
Несмотря на смерть младшего сына, Дот, вопреки прогнозам, продолжала здравствовать и год спустя, когда консерваторы снова оказались у руля, получив парламентское большинство. Уровень безработицы перешагнул трехмиллионный рубеж, и лейбористы, к сожалению, были бессильны что-либо изменить. В их рядах произошел раскол, и многие члены парламента переметнулись в новую социал-демократическую партию. Лидер лейбористов, Майкл Фут, производил впечатление приятного человека, но Энни с грустью понимала, что мир уже не тот, что прежде, и теперь мало быть просто приятным человеком, чтобы стать премьер-министром.
В пятницу после выборов, во второй половине дня, стояла прекрасная солнечная погода. Энни шила и смотрела телевизор. Эксперты анализировали результаты выборов, когда стали известны окончательные цифры по отдаленным избирательным округам в Шотландии. Дот уже успела ей позвонить.
— Похоже, моему бедному Берту придется со мной повозиться еще пяток лет, — простонала она. — Клянусь, я во что бы то ни стало увижу, как эта женщина покинет свой пост.
Из гаража доносился смех Дэниела. Он играл на бильярде со старыми школьными товарищами, так же как он слонявшимися без дела, и не проявлял ни малейшего интереса к результатам голосования. Они сами лишили себя избирательных прав.
— Мы бессильны что-либо сделать, — сказал Дэниел. — Кто бы ни пришел к власти, все равно ничего не изменится. Политики и международные корпорации кроят мир под себя. И такие люди, как мы с тобой, ничего не могут с этим поделать.
«Что же с ним будет?» — размышляла Энни. Она немного приободрилась, вспомнив, что Сара должна вот-вот приехать домой на продолжительные летние каникулы. А в октябре она снова возвратится в университет, чтобы закончить последний год учебы.
Энни перестала шить и поднялась наверх, в комнату дочери. На стенах были те же обои, как и в то время, когда Сара была еще ребенком. За столько лет они сильно выцвели. Энни захотелось сделать здесь косметический ремонт — какой приятный сюрприз получился бы для Сары.
— Я заскочу в магазин на Саут-роуд, чтобы купить обои, — сказала она Дэниелу. — Хочу немного обновить комнату Сары.
— Я помогу, — предложил он.
Дэниел очень волновался, ожидая возвращения сестры.
Энни выбрала обои с цветочным рисунком и заказала четыре ярда материи для занавесок. На выходных она планировала купить новые пуховые одеяла — желтого цвета, который Сара любила больше всего.
И раз уж ей по пути, Энни подумала, что, возможно, заглянет также в «Пэчворк», чтобы посмотреть, как там справляется Хлоя.
Ее помощница как раз показывала покупательнице лоскутное одеяло. Эта вещь была просто потрясающей: восьмиугольные вставки черного, красного и зеленого цвета, сделанные на кремовом фоне. Энни на цыпочках прошла мимо, еле слышно бросив: «Привет». Сев за письменный стол, она стала ждать, когда Хлоя обслужит клиентку.
Энни окинула взглядом магазин.
К сожалению, Эрни Уэст недавно отправился к своему Создателю, да благословит Господь его душу. Заменившая его женщина по имени Перл Симз хоть и не обладала ни присущим ему воображением, ни его искусством подбирать цвета, однако ее свитера расходились на ура. Энни также нашла на ремесленной ярмарке двух пожилых сестер, которые занимались изготовлением симпатичных серебряных ювелирных изделий. Женщины с радостью отдали ей на реализацию набор украшений. Подвески и сережки тут же появились в магазине, приколотые к дощечке, обтянутой черным бархатом. Энни подумала, что ей просто необходимо найти какого-нибудь художника и обзавестись еще и картинами. Пустовавшая стена над одеждой по-прежнему не давала ей покоя.
Энни никак не могла понять, почему Хлоя так нервничает. Девушка постоянно бросала в сторону хозяйки обеспокоенные взгляды и уже дважды уронила одеяло. Энни отвернулась, полагая, что своим присутствием она, возможно, смущает ее, и как раз в этот момент вдруг заметила на письменном столе блокнот, которым обычно пользуются художники. В нем была изображена ее последняя модель — сине-сиреневый костюм-двойка. Энни пролистала странички. Здесь были представлены все экземпляры ее одежды, собранные за много месяцев. Они были нарисованы добротно, в несколько удлиненном виде и весьма необычной манере, присущей лишь журналам мод, а тона переданы цветным карандашом.
