— Он предал твою мать, и вас с сестрой тоже предал бы, по крайней мере, так думает Камилла, — безжалостно продолжал Джордан. — Она говорила мне, что он согласился бросить семью ради нее, ради нас. Но потом погиб твой брат Джуниор, и он так и не смог решиться.
Браво смотрел на Камиллу и впервые видел ее без маски. На ее лице были написаны такая неприкрытая боль, такая ненависть, такое внутреннее опустошение, что он почувствовал невольное желание отвернуться, словно от ужасного увечья. Правда оглушила его, точно разрыв гранаты.
Джордан пожал плечами.
— Возможно, тебе станет легче, если я скажу, что никогда не верил в эту сказочку. Твой отец никогда не оставил бы семью ради нас с Камиллой. Он не хотел иметь ничего общего ни с ней, ни со мной. Я понял это, снова и снова безуспешно пытаясь хотя бы поговорить с ним…
Камилла вскинула голову, впившись широко распахнутыми глазами в лицо сына.
— Ты… Я же категорически запретила тебе это делать!
— Ты что, и правда думала, что я послушаюсь? Господи, ведь он же был моим отцом! Конечно, я пытался… Но он не желал меня видеть, не хотел даже говорить со мной. Если ему было наплевать на меня, как он мог бросить семью ради тебя, а, матушка? — Он засмеялся. — Декстер Шоу водил тебя за нос точно так же, как и ты его.
— Ты бредишь. Декстер ничего не знал.
— Конечно, матушка. Никаких доказательств, только то, что я чувствовал сердцем… но теперь все кончено. C’est la guerre.[57] — Он пожал плечами. — Теперь все это уже неважно, не так ли? Мы собирались убить Декстера, и он мертв. Конец истории. — Джордан поднял палец.
— Важно то, что мы преуспели. После того, как нам не удалось выбить ни слова из Молко, стало ясно, что Декстер ничего не расскажет, что бы мы с ним ни сделали. Нужно было найти другой путь к сокровищнице. И этим путем стал ты, Браво. От нашего человека в ордене мы знали, что Декстер готовит тебя в преемники. Все, что нужно было сделать — вывести его из игры. Это было трудно, почти невозможно, но все же мы это сделали. Мы надеялись, что ты приведешь нас к сокровищнице, и знали, что сможем контролировать каждый твой шаг. В этом мы уже поднаторели.
Так и вышло. Ты разгадал все шифры, оставленные Декстером. Он сам учил тебя, поэтому ты знал его лучше, чем кто бы то ни было. Вся необходимая информация была надежно спрятана Декстером, она была заключена в тебе. Видишь, Браво, на самом деле ты всю жизнь работал на меня! Смешно, ты не находишь?
Браво хотелось свернуться на полу, обхватив голову руками, и так умереть. Он хотел сорваться с места, бежать — но не мог. Безмолвный отчаянный крик переполнял его сознание, он не мог думать, не мог говорить. Только слушать… молча слушать слетающую с уст Джордана ужасную, омерзительную правду.
Джордан сделал нетерпеливое движение. Он напоминал человека, томимого неукротимой жаждой.
— Ну что ж, пришло время открыть сокровищницу. Наконец все тайны ордена станут моими.
— Alors, это то, чего ты всегда хотел, верно? — резко бросила, точно выплюнула, Камилла. Она все еще не могла оправиться от слов сына насчет Декстера. Неужели он знал правду? Никому не удавалось вывести ее на чистую воду, как могло это получиться у него? — Тебя не интересовали мои чувства, тебе не было дела до ордена. Ты хотел единолично завладеть всеми их тайнами.
— О да. В особенности — Квинтэссенцией. С ней я смогу править миром!
— Нет. — Дженни ступила в круг тусклого света, сжимая в руках пистолет убитого албанца. — Никогда.
В наступившей сумятице все произошло очень быстро. Мгновение, и Камилла обернулась, целясь в Дженни из ее же «витнесса», а Джордан сгреб стоявшего на коленях Браво. Дженни выстрелила два раза подряд. Обе пули вошли в грудь Камиллы, сбив ее с ног.
Камилла покатилась по каменному полу, ударилась о стену и застыла. Удара она уже не почувствовала, она была мертва. Дженни перевела пистолет на Джордана. Он стоял позади Браво, прижав кинжал Лоренцо Форнарини к его горлу.
— Его жизнь в твоих руках, страж. Интересно, что ты сделаешь?
Браво пытался ей что-то сказать, но она уже бросила пистолет на камни.
— Вот и умница. — Джордан швырнул ключ ей под ноги. — Подними его. — Она подчинилась. Джордан кивнул на алтарь, под которым Браво уже начал разгребать землю. — Давай. Ты знаешь, что делать.
Дженни направилась к алтарю.
— Держись-ка подальше! — приказал Джордан. — Я не намерен давать тебе этот шанс!
Она покорно повернула, обходя их по широкой дуге. Джордан разворачивался вслед за ней, так, чтобы Браво все время оставался между ними. Дженни опустилась на колени и начала разрывать землю пальцами. Минут через десять она наткнулась на твердую поверхность. Смахнув землю, Дженни поняла, что это крышка сундука.
— Продолжай, — сказал Джордан, придвигаясь ближе вместе с Браво. — Быстрее!
Дженни принялась расчищать крышку. В длину ящик составлял пятьдесят-шестьдесят сантиметров, в ширину — приблизительно вполовину меньше.
— Вытаскивай.
— Но я…
— Вытащи его! — рявкнул Джордан.
Стиснув зубы, Дженни ухватилась за нижние края тяжелого железного сундука и со стоном вытянула его из ямы. Это усилие стоило ей изрядной потери крови и энергии. Дженни понимала, что времени у нее осталось совсем немного. Ей нужен врач, и как можно скорее, иначе рана, хотя и не смертельная, может свести ее в могилу. Перво-наперво она просто потеряет сознание от слабости…
— Возьми ключ, — велел Джордан. Глаза его горели хищным огнем, в голосе звучала неприкрытая алчность.
— Открой сокровищницу!
Дженни повиновалась. Вставив ключ в старинный замок, она повернула его влево. Механизм сработал, раздался тихий щелчок. Волна черного отчаяния накрыла Дженни с головой. «Этого не может быть, не должно быть! — с тоской подумала она. — Я должна была помочь спасти сокровищницу, а не отдавать ее в жадные руки рыцарей…»
Плохо слушающимися руками Дженни откинула крышку и заглянула внутрь, краем глаза заметив, как нетерпеливо вытянул шею Джордан, чтобы впервые увидеть то, чем страстно мечтал завладеть всю свою жизнь.
Сундук был совершенно пуст.
Дженни расхохоталась. Джордан взвыл от разочарования и злости, и Браво понял, что настал нужный момент, и с размаху ударил его локтем в живот. Джордан потерял равновесие, замешкался, и Браво отшвырнул его к стене пещеры. Джордан яростно взмахнул кинжалом, но Браво ребром ладони рубанул по его запястью, и оружие выпало из онемевших пальцев.
Не медля ни секунды, Джордан бросился на Браво. Они врезались в стену, сцепились и покатились по камням, в пылу схватки даже не заметив, как оказались в одном из ближайших боковых коридоров. Браво отбивался вполсилы, он все еще был под впечатлением от открывшейся ему поразительной истины. Джордан — его брат! Впрочем, Джордана это не останавливало. Браво постепенно отступал назад, приближаясь к пятну света, — из расщелины в коридор проникали солнечные лучи.
Джордан оттеснял его все дальше, снова и снова нанося жестокие удары по голове и корпусу.
Браво резко отпрянул, и они оба застыли, пригнувшись, тяжело дыша, смотря друг на друга в упор.
— Почему, Джордан? Почему ты это делаешь? — выдохнул Браво. — Потому что отец отверг тебя, в этом все дело? Тебе нужно было прийти ко мне…
Джордан обнажил зубы в зверином оскале — хищник, почуявший запах смерти.
— И что же тогда? Ты ведь возненавидел бы меня, как и твой отец. Ты принял бы его сторону!
— Его сторону?
— Я был его маленькой промашкой, недоразумением, несмываемым пятном на безупречной репутации. Я напоминал ему о том, что он сделал, о его предательстве. Вот почему он не хотел иметь со мной ничего, ничего общего! Какое еще может быть объяснение?
— Не знаю, Джордан, — честно признался Браво. — Я не знаю. Но если бы ты пришел ко мне, если бы рассказал мне правду, мы справились бы с этим. Мы же были друзьями… мы ведь братья!
— Я тебе не друг и не брат, — отрезал Джордан. — Я твой враг!
— Но это неправильно!
— И все же так оно и есть. Другого пути нет. Одному из нас суждено перегрызть другому глотку.
— Зачем, Джордан? Ты же сам сказал: прежних рыцарей больше нет. Почему бы не положить конец древней вражде между орденами? Только представь, какого успеха мы можем добиться, объединив усилия!
— О да, разумеется — почему бы мне не стать твоей послушной правой рукой, твоим верным вассалом?
— Господи, Джордан, я же вовсе не это имел в виду!
— Это, именно это! Ты как твой отец — самонадеянный, высокомерный, ты уверен, что ты лучше других, умнее, опытнее! Нет уж, спасибо. Свою империю я строил годами, жертвуя собой, рискуя, пресмыкаясь перед этой Горгоной — моей мамашей. Проклятье, я не собираюсь делить свое могущество ни с тобой, ни с кем-то еще!
