милях к западу от собственно перевала, где главная дорога проходила между двумя холмами. Небольшой фермерский городок, названный (совершенно точно, если даже изначально было не так) Грин-Вэлли, располагался в седловине между ними, по обе стороны шоссе. — Если вы сможете добраться туда достаточно быстро, ваши люди смогут окопаться в городе и вокруг него и заставить их подойти к вам. Если они откажутся атаковать вас или попытаются обойти вас, это даст нам время усилить вас и вывести больше наших людей с перевала. Если они не сделают ни того, ни другого, мы сможем продолжать движение от перевала и вокруг северо-восточного края ваших людей, пока вы удерживаете свою позицию. [Расхваливаемый автором генерал Гарвей мог бы из своей сотни тысяч войск выделить пять или даже десять тысяч и заранее укрепить эту уязвимую позицию, а не полагаться на одни наблюдательные посты.].
Баркор уставился на него, затем почти судорожно кивнул. Гарвей колебался на грани того, чтобы сменить его и передать командование арьергардом кому-то другому, например Мэнкоре. Но и на это не было времени. Если бы он потратил драгоценные часы на то, чтобы поставить кого-то другого на место Баркора — и донести информацию о смене командования до всех подчиненных Баркора, — неуклонно наступающие морские пехотинцы Кэйлеба постучались бы в заднюю дверь его армии еще до того, как первый человек вышел из своего лагеря.
Конечно, это в любом случае слишком вероятно, если я оставлю Баркора командовать. Но я просто собираюсь рискнуть этим.
— Тем временем, — продолжил он вслух, — я немедленно отдам приказ графу Уиндшеру преследовать и задерживать врага. Не похоже, чтобы у них была с собой собственная кавалерия. Если повезет, он сможет замедлить их настолько, чтобы вы смогли занять позицию.
— Да, сэр. — Ответ Баркора прозвучал сдавленно, и он резко откашлялся. — С вашего разрешения, сэр, — сказал он более нормальным голосом, — мне лучше вернуться к своим людям.
— Конечно, милорд. — И снова Гарвей продемонстрировал всю свою уверенность, на которую был способен, крепко сжав предплечья Баркора и поблагодарив Бога за то, что барон не мог знать, о чем он на самом деле думает. — Остальная часть армии будет прямо за вами.
— Спасибо, сэр.
Баркор отпустил предплечье Гарвея и направился к выходу из палатки, выглядя почти как решительный командир, который знает, что делает. Гарвей позволил себе на мгновение понадеяться, что в этом впечатлении было больше правды, чем обычно, затем повернулся к остальным своим офицерам.
— Милорды, — сказал он, — пожалуйста, подумайте о том, что мы должны сделать, пока я составляю приказы графу Уиндшеру. Граф Мэнкора.
— Да, сэр?
— Отдаленно возможно, что это всего лишь отвлекающий маневр, направленный на то, чтобы вызвать у нас панику и заставить отступить с нашей нынешней позиции. Чтобы избежать такой возможности, я хочу, чтобы вы и ваши люди оставались там, где вы есть. В то же время, однако, я хочу, чтобы вы уже сейчас начали планировать быстрый вывод войск, если окажется, что Кэйлеб действительно уступает нам в численности. Убедитесь, что вы и полковник Палзар тщательно координируете отвод его артиллерии.
— Конечно, сэр.
— Что касается всех остальных, — Гарвей обвел взглядом других офицеров за столом, — я хочу, чтобы все подразделения, стоящие за графом Мэнкора, были готовы двинуться на запад в течение следующих двух часов. — Одно или два выражения лица исчезли, и он тонко улыбнулся. — Джентльмены, мы здесь, в этом проходе, как бусины на нитке. Никто из нас не может сдвинуться с места, пока человек, находящийся непосредственно к западу от него, уже не придет в движение. Не думаю, что Кэйлеб тоже не учел этого. Так что, да. Два часа, я сказал, и два часа я имел в виду. Это ясно понято?
Головы закивали, и его улыбка стала немного теплее.
— Я бы рекомендовал каждому из вас немедленно отправить одного из своих помощников обратно к вашим войскам с инструкциями начать подготовку к передвижению. Постараюсь, чтобы вы все лично вернулись к своим людям как можно быстрее. А теперь, если вы меня извините?
* * *
Кэйлеб и его конный телохранитель быстрым галопом проскакали по флангу марширующей колонны морских пехотинцев. Их сопровождала кавалерийская рота из ста человек, одна из немногих, имевшихся у морской пехоты. Этого было бы недостаточно, чтобы отразить какую-либо серьезную атаку, но все компактное подразделение было быстрым и проворным. Кроме того, колонна всегда была доступна для отступления к ней, и если целая бригада морских пехотинцев не могла предотвратить попытку убить или захватить императора, то вся эта операция была уже фактически обречена.
Во всяком случае, таков был взгляд Кэйлеба на ситуацию, и он придерживался его. Мерлин сделал все возможное, чтобы убедить молодого императора изменить свое мнение, но Кэйлеб был непреклонен. И Мерлин должен был согласиться, что на стороне императора было немало логики, нравилось ему это или нет. Хорошо это или плохо, но Кэйлеб был единственным узлом, через который Мерлин мог напрямую влиять на развертывание чарисийских полевых сил. Мерлин, конечно, не мог появиться в командном пункте бригадного генерала Кларика и начать указывать ему, куда двигать свои войска, чтобы встретить угрозы, которые не обнаружили его собственные разведчики, Кэйлеб мог отдавать любые приказы, которые он хотел, и войска быстро приходили к выводу, что его способность читать тактическую ситуацию на суше была просто так же хороша, как и в море. Учитывая такое стечение обстоятельств, Мерлин был вынужден признать, что присутствие Кэйлеба на острие чарисийского копья имело хоть какой-то смысл.
Кроме того, Кэйлеб был императором — замечание, которое он не особенно любил подчеркивать, когда это соответствовало его целям.
Хорошо, что он действительно умен, как парламентский «кнут», — размышлял Мерлин, ехавший чуть позади и справа от императора. — Каким бы упрямым он ни был, мы попали бы в невероятную переделку, если бы он решил таким образом сесть на своего «императорского коня», а не был умным парнем. Полагаю, нам повезло, что у него также есть привычка командовать, учитывая все обстоятельства. Видит Бог, это намного лучше, чем нерешительность! Но надеюсь, что мы с Шарлиэн сможем удержать его
