— Вы принимаете эту карту из моих рук?
— Я принимаю её в свои руки, но лишь с тем, чтобы доказать, что она трижды лжива.
— Настаиваете ли вы на своей полной невиновности?
— Настаиваю на том, что я неповинен и чист. Да будет это записано.
Дроны, парившие за плечами дознавателей, все записывали, но, несмотря на это, самый молодой из спутников Осмы отмечал происходящее с помощью галопера на планшете, установленном перед ним на гравипластине. Эту деталь я отметил с некоторым удовлетворением.
Несмотря на абсурдность обвинений, Леонид соблюдал формальный протокол со всей полнотой и точностью.
— Прошу вас сдать знак полномочий, — произнёс Осма.
— Я отказываю вам в этой просьбе. По протоколу о предварительном осуждении, я заявляю о праве сохранять своё звание до исхода слушаний.
Он кивнул.
— Этого я и ожидал. — Он перешёл с высокого формального на низкий готик. — Спасибо, что помогли избежать неприятных моментов.
— Не думаю, что мне удалось избежать каких-либо неприятностей, Осма. Все, чего я избежал, — кровопролития. Происходящее просто абсурдно.
— Все так говорят, — ехидно пробормотал он, отворачиваясь.
— Нет, — размеренно заговорил я, заставляя его застыть на месте. — Виновные и совращённые сопротивляются. Они отрицают. Они вступают в сражение. За свою жизнь я уничтожил девятерых дьяволопоклонников. Ни один из них не ушёл спокойно. Отметьте этот факт в вашем отчёте, — обратился я к пишущему дознавателю. — Если бы я был виноват, то не стал бы вести себя так вежливо.
— Отметь это! — приказал Осма заколебавшемуся писцу, а потом снова повернулся ко мне: — Прочтите карту, Эйзенхорн. Вы виновны как сам грех. И именно такого понимания и сотрудничества я ожидал от столь осторожного и умного создания, как вы.
— Это комплимент, Осма?
Он сплюнул в орляк.
— Вы были одним из лучших, Эйзенхорн. Лорд Роркен очень просил за вас. Я признаю ваши прошлые заслуги. Но вы свернули с пути праведного. Вы — Маллеус. Мерзость. И за это придётся заплатить.
Спустившись наконец с холма, к нам подошла Нев. Изодранный доспех на ней промок от крови.
— Это безумие… — пробормотала она.
— Не ваше дело, леди инквизитор, — оборвал её Осма.
Нев сердито взглянула на Леонида:
— Вы находитесь на моей территории, инквизитор. Эйзенхорн доказал мне свою чистоту. А этот цирк препятствует исполнению задач Инквизиции.
— Ознакомьтесь с картой, леди, — ответил Осма. — И заткнитесь. Эйзенхорн умен и умеет убеждать. Он одурачил вас. И будьте благодарны, что вас не привлекают к этому делу.
Моих спутников, под ответственность Нев, увезли в Каср Дерт. Мне на такую роскошь рассчитывать не приходилось. Меня погрузили на борт кадианского военного лихтера, понёсшегося в рассветных лучах на юг, к самому далёкому из островов кадукадской группы, к печально известной кадианской тюрьме — Карнифицине.
Скованный по рукам и ногам, я сидел на металлической скамье, выступающей из переборки бронированного трюма, в окружении кадианских гвардейцев и читал карту. Неровный свет едва пробивался через прорези иллюминаторов.
Я не мог поверить тому, что читал.
— Ну? — проворчал Фишиг со своего места в углу. Мне разрешили взять с собой одного помощника, и я выбрал Годвина, учитывая его арбитрское прошлое.
— Прочитай, — сказал я, протягивая ему карту. Один из кадианцев с безразличным видом взял у меня документ и передал нахмурившемуся Фишигу. Тот углубился было в чтение, но уже через несколько секунд разразился неслыханным богохульством.
— Я тоже так подумал, — откликнулся я.
Карнифицина высилась над неспокойным морем, словно коренной зуб какого-то огромного травоядного животного. Её не столько построили, сколько вырубили в скале. На этом тюремном острове не было ни одной стены тоньше пяти метров.
О гранитное основание разбивались яростные белопенные волны, а западное побережье подвергалось злейшим океаническим штормам. В открытых водах между тюремным островом и окружающими его бесплодными атоллами сталкивались и крошились айсберги, отколовшиеся от ледников Покоя Каду и далёкого Кадукадского перешейка.
Берега у самой воды заросли скользкими водорослями и чахлыми акселями.
Лихтер покачнулся, проходя мимо восточного бастиона, и опустился на вырезанную в камне площадку. Конвой вывел меня в холодное солнечное утро, а затем погнал по сырым, вырубленным в скалах коридорам. Стены, покрытые белыми отложениями, сочились влагой и пахли морской водой. С потолка к люкам грязных темниц спускались ржавые цепи.
Я слышал крики и стоны заключённых. Здесь доживали свой век обезумевшие и заражённые варпом кадианцы, по большей части бывшие военнослужащие, сошедшие с ума во время сражений у Ока.
Кадианские солдаты передали меня отряду одетых в красную униформу тюремных охранников. От тюремщиков, вооружённых нейрокнутами и электрошокерами, невыносимо воняло давно не мытым телом.
Отодвинув задвижку, они открыли люк толщиной в полметра и впихнули меня в камеру.
Моё новое пристанище представляло собой помещение четыре на четыре шага, вырубленное в камне и лишённое окон. Внутри воняло мочой. Предыдущий обитатель умер прямо здесь… и не был вынесен.
Я сдвинул его сухие кости в сторону и сел на деревянную койку. Меня мучила неизвестность. Я понятия не имел, захватила ли Кадианская Внутренняя Гвардия вражеский космический корабль и удалось ли кому-нибудь проследить за тварью, захватившей тело бедного Гусмаана.
Пока мы играли в эти игры, тропинка, ведущая к Квиксосу, исчезала с каждой секундой. И я ничего не мог с этим поделать.
— Когда вы впервые стали сотрудничать с демонами? — спросил дознаватель Риггре.
— Я никогда не делал этого и не собирался.
— Но демонхост Черубаэль знает вас по имени, — сказал дознаватель Палфир.
— Это вопрос?
— Это… — Палфир запнулся.
— В каких отношениях вы состоите с демонхостом Черубаэлем? — резко встрял Мояг.
— Я не состою в отношениях ни с одним из демонхостов, — ответил я.
Меня приковали к деревянному стулу в огромном зале Карнифицины. Свет зимнего солнца струился вниз из высоких окон. Три дознавателя Осмы бродили вокруг меня, словно звери в клетке, их балахоны колыхал сквозняк.
— Он знает ваше имя, — раздражённо заявил Мояг.
— А мне известно ваше, Мояг. Даёт ли мне это власть над вами?
— Как вы организовали беспорядки на Трациане в Улье Примарис? — спросил Палфир.
— Я этого не делал. Следующий вопрос.
— Вы знаете, кто это сделал? — спросил Риггре.
— Не уверен. Но полагаю, что это было существо, которое вы уже упомянули. Черубаэль.
— Вы уже встречались с ним прежде.
— Я мешал ему прежде. Сто лет назад, на 56-Изар. У вас должны быть отчёты.
Риггре оглянулся на своих коллег, перед тем как ответить.
— Они у нас есть. Но вы продолжали его искать. Зачем?
— По долгу службы. Черубаэль — мерзкое отродье. И вы ещё спрашиваете, зачем я его искал?
— Не все ваши контакты с ним зарегистрированы.
— Что?
— Мы знаем, что часть ваших встреч сохранялась в секрете, — перефразировал Мояг.
— Откуда?
— Поведано под присягой Аланом фон Бейгом. Он заявляет, что год назад вы отправили на поиски Черубаэля агента под кодовым именем Гончая и что вы не сочли нужным доложить об этом руководству своего Ордоса.
— Я не хотел зря беспокоить лорда Роркена.
— Итак, вы не отрицаете этого?
— Что я должен отрицать? То, что охочусь на Хаос? Нет, не отрицаю.
— Но вы ведь делали это скрытно?
— Какой инквизитор не работает скрытно?
— Кто на самом деле Гончая? — спросил Палфир.
У меня не было ни малейшего желания за просто так осложнять жизнь Фишига.
— Мне не известно его подлинное имя. Он действует инкогнито.
Я ждал, что они попытаются надавить на меня, но вместо этого Мояг спросил:
— Как вам удалось выжить в трацианском кошмаре?
— Повезло.
Палфир обошёл вокруг меня, поскрипывая до блеска начищенными сапогами.
— Позвольте мне прояснить. Это только начало. Из уважения к вашему чину и деяниям мы применяем воздействие первого уровня. Что означает…
— Я много лет был инквизитором, Палфир, — резко оборвал я его, — и прекрасно знаю, что означает «воздействие первого уровня». Устный допрос без принуждения.
— Тогда вы должны знать о третьем и пятом уровнях? — усмехнулся Риггре.
— Применение лёгких физических пыток и ментальный допрос. И между прочим, вы только что использовали воздействие второго уровня — устная угроза или описание тех уровней, которые могут последовать.
