– Вы идите на свои места, – сказал я женам. – А я усажу Кару. И выше носы, отступать вам уже некуда!
Я сделал то, чего и добивался, я их разозлил. Сердито посверкивая глазами, они оторвались от меня, и пошли к своим креслам, опять напустив на лица надменное выражение. Я подвел Кару к самому концу стола и усадил. Один из слуг почти тотчас поставил перед ней блюдо. Где он его интересно взял? В руках, по-моему, ничего не было, из-за пазухи, что ли, достал?
– Господа! – объявил я придворным. – Рад вам представить гостью его величества, леди Кару Лано!
Внимание придворных мигом переключилось с моих жен на возможную будущую фаворитку. Тем более что девушки уже спрятали свои ножки за столом, и смотреть стало особенно не на что. Едва я уселся на свое место, как зашел король. Не услышав обычных приветственных выкриков, он с удивлением посмотрел в сторону еще не пришедшего в себя мажордома и увидел рядом с ним Кару. Просияв, Игнар направился к ней.
– Моей гостье не подобает сидеть в конце стола, – сказал он, предлагая руку женщине. – Прошу вас пройти со мной!
Он провел смущенную таким вниманием Кару и усадил ее на то место, где прежде сидел Стах. На моих жен он при этом внимания, естественно, не обратил, тем более что я ему их загораживал.
Обед прошел очень оживленно, чего уже давно не было. Король был весел, шутил и переговаривался с гостьей, придворные за своими столами тоже вовсю шушукались, обсуждая женскую часть нашего стола. Мои девочки тоже начали отрывать глаза от тарелок, настороженно посматривая в сторону придворных, но так и не увидели на их лицах того, чего боялись увидеть – насмешки. Наконец, король встал сам и помог подняться Каре, на всеуслышание заявив, что будет рад ее видеть за своим столом постоянно. Поднялись и мы. Вот тут Игнар уже не мог не заметить, во что одеты девушки.
– Это еще что такое? – спросил он у дочери, изумленно подняв брови. – А ну повернись!
Лана демонстративно повернулась, уперев одну руку в бок. Поза, по-моему, получилась потрясающая.
– А что? – спросила она. – Тебе разве не нравится? В Коларии это сейчас последняя мода!
Игнар перевел взгляд с дочери на меня и обратно.
– Это ты их в это обрядил? – спросил он у меня.
– При чем здесь я? – сделал я удивленное лицо. – У них и без меня есть вкус. А шил костюмы лучший портной. Получилось очень удобно и красиво. Разве вам не нравится?
– Как вам этот вид? – повернулся король к Каре.
– Я привыкла к штанам, ваше высочество. При моей работе они гораздо удобнее платья, а запретов на их ношение нет. А эти еще и пошиты замечательно и прекрасно подчеркивают все достоинства фигуры.
– Слишком подчеркивают, – проворчал Игнар. – Раньше вы своими юбками хоть что-то скрывали. Бедные мужчины! Вот вы, леди, надели бы такое?
– Почему нет? Если такое надевает принцесса, то в этом нет никакого позора. Конечно, это только для тех, у кого красивая фигура.
– Да, вам бы пошло, – обласкал взглядом ее фигуру Игнар. – Надо будет заказать для вас. Сделаешь для меня, дочь?
– Я попробую, – со вздохом отозвалась Лана. – Только у мастера и так сейчас на такие костюмы много заказов. Но мне, думаю, он не откажет.
Король кивнул нам и покинул зал. Не успели мы сделать и нескольких шагов, как оказались в окружении придворных.
– Принцесса, – умоляюще обратилась к Лане Ольма Кошт. – Замолвите за меня словечко мастеру. – Я за ценой не постою!
– Моя жена такой костюм вряд ли наденет, – сказал мне граф Рудек. – А вот дочери очень должно подойти. – У кого шили, милорд?
– Это обращайтесь к моим женам, Сален, – ответил я. – Они с ним дело имели, я лишь нарисовал, как должно выглядеть.
– А вот я такое никогда бы не надела! – с деланным возмущением заявила Ларна Сорма.
– Конечно, баронесса, – сочувственно обратился я к ней. – Я бы тоже не надел такие брюки с кривыми ногами.
Вокруг засмеялись, а Ларна покраснела, не зная, что сказать в ответ.
– Извините, господа, – сказал я сразу всем. – Но нам пора. Леди Кара, вы идете с нами?
Видимо, за время обеда те, кто нас до него видели, растрезвонили о нарядах моих жен всем, кому успели, потому что на обратном пути мы встретили уйму народа. Теперь шокированных не было, все, делая вид, что идут по своим делам, с жадным любопытством пялились на девушек. Я ожидал любопытства или возмущения, но никак не такого всеобщего интереса.
– Чтобы я его еще хоть раз надела! – Лана, возмущенно шипя, сдирала с себя брюки.
– Осторожнее с ним, не порви, – посоветовал я. – А то, когда через декаду половина придворных дам будет в таких щеголять, тебе и надеть будет нечего. Я сейчас поеду в особняк, так что можете мне дать адрес портного, а сделаю заказ для Кары. Да и к Ольме надо мастера направить.
– Март Хортин, Зеленый переулок в двух кварталах от магистрата, – сказала Алина, тоже меняя костюм на халат. – Пусть спросят, там его все знают. А для чего тебе в орден?
– Хочу передать твой перевод «Гамлета» и немного развеяться. Дождь вроде не сильный. Долго я не задержусь.
Дождь действительно почти стих, и я, накинув плащ и засунув рукопись за пазуху, добрался до гвардейских казарм, взял с собой в сопровождение троих и после посещения конюшни выехал в направлении резиденции ордена. Мы проехали больше половины пути по почти пустым улицам, по которым лишь иногда проносились, грохоча, экипажи и проходили пешеходы, жмущиеся к стенам домов от брызг из-под колес и копыт, когда неожиданно сработала моя интуиция. Из находящегося впереди переулка потянуло угрозой, а минутой позже, перекрывая нам дорогу, оттуда вышло пять закутанных в плащи фигур. Я оглянулся: в сотне шагов позади было еще три человека, которые медленно приближались. Я не был обучен кавалерийскому бою и никаких иллюзий насчет того, что удастся прорваться, у меня не было. Поэтому я первым делом покинул седло и отвел Зверя к краю улицы. Гвардейцы сделали так же. После этого мы все вместе, перейдя в ускорение и обнажив мечи, бросились вперед на более многочисленную группу. Однако противники в скорости нам не уступали. При первых же звуках сражения жители домов по обеим сторонам улицы с лязгом закрыли засовы на дверях. Гвардейцы связали боем всех пятерых, и мне противника не досталось, поэтому я обернулся к подбегающей сзади группе, засунул меч в ножны и вынул из перевязи три захваченных с собой метательных ножа. Одним из них мне удалось убить здоровяка, который бежал впереди всех. Захрипев, он упал на брусчатку мостовой с ножом в горле. Второго удалось только ранить в плечо, третий нож отбил мечом последний из нападавших. Я решил схитрить и сделал вид, что пытаюсь проскочить между ним и домами, а сам резко развернулся и бросился к раненному. Купившийся на мою хитрость противник, громко матерясь, развернулся и бросился вслед за мной, но не успел. Первым же ударом я обезоружил раненного, а вторым разрубил ему ключицу. Оставив его умирать, я попытался расправиться с последним из троицы, но задача оказалась мне не по силам. Он был шире меня в плечах и значительно сильнее, в скорости мне не уступал, а в искусстве владения мечом, пожалуй, превосходил. Я мог только пятиться, стараясь отбить все его атаки. На мгновение, разорвав дистанцию, я успел бросить взгляд на товарищей. Увиденное не слишком обрадовало. Два неизвестных и один гвардеец лежали на дороге в лужах крови, а три оставшихся противника оттесняли двух гвардейцев в мою сторону. Вряд ли мы вышли бы победителями из этого боя, помог случай. С той стороны улицы, где дрались гвардейцы, раздалось приближающееся цоканье многих копыт по брусчатке. Лицо моего противника исказилось ненавистью. Выругавшись, он оставил меня и метнулся к нашим лошадям. Ему не повезло нарваться на моего Зверя, который сдал немного назад, а потом, оправдывая свое имя, резко ударил чужого передними ногами. Я не стал смотреть, что сталось с головой врага, по которой пришелся удар копытом, чтобы не расстаться с обедом. Спешить на помощь гвардейцам тоже не было нужды: подоспевшие конные числом в семь человек быстро обезоружили нападавших и сейчас вязали им руки. Ко мне подъехал их предводитель.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
