эту авантюру, вообще гнал отряд с какой-то невероятной скоростью. Стражник запил мясо пряным травяным настоем, в котором здорово чувствовался привкус масла, и поморщился. Дрянь эту действительно уважали в Орбесе: при всех своих минусах она здорово согревала и помогала насытиться. Когда по двенадцать часов проводишь в седле – самое то.
– У «лошадников» еще кумыс есть! А я уже несколько дней трезв, как какой-нибудь храмовый служитель во время поста! – пожаловался ехавший рядом Дейн, и Ренен не нашелся, что ему возразить. Выпивка – ладно, пес с ней… Но условия у них в самом деле хуже, чем у неприхотливых степняков. А как иначе, если командир им нынче достался похлеще любого фиора?
Да еще жара последних недель пошла на убыль так резко, что никто и выругаться не успел. Вот уже третий день дождь лил, не переставая, а по ночам стоял такой дубак, что на лужах к утру красовалась хрупкая ледяная корочка. Под ногами смачно чавкала раскисшая земля. В седле – это еще ничего, хуже, когда приходилось спешиваться, вести коней под уздцы, – а ведь приходилось временами! Во-первых, животные уставали почище всадников, с этим тоже приходилось считаться, а во-вторых, конному некоторые участки было просто не преодолеть. Принц же напрямки ломанулся, не по тракту.
Десятник хмуро посмотрел ему в спину. То ли выпендриться решил, то ли правда благородство у принца взыграло – не приведи небо, конечно. Если действительно возьмется строить из себя рыцаря в сияющих доспехах, совсем скверно выйдет! Сунется к лесной братии собственной персоной, прикончат его там, и что тогда? Разобьют они анвайскую шайку или нет, а без принца им в столицу путь заказан: гнев эверранского регента не слаще разбойничьих ножей. Еще неизвестно, что Рену понравится больше.
А ведь может и правда сам полезть: Ренен с принцем пересекался мало, но говорят, наследник престола с головой не в лучших отношениях. Вот же дрянь получается, одно к одному! Впереди оголтелая разбойничья шайка, вокруг-холмистые пейзажи западного Анвая, по которым только идиот напролом попрется… Да еще обуза эта – совершенно дурной командир, которого, не приведи небо, нельзя потерять. А надо ведь как-то из всей этой ситуации выпутываться – желательно с наименьшими потерями для себя и своего «крыла».
Вот уж действительно отпуск за особые заслуги, спасибо тебе, Арвин!
Интересно, это он так Ренена ненавидит, что решил от десятника избавиться, или, напротив, безмерно уважает и потому доверил столь важное дело? Первое звучало правдоподобно, второе – лестно, но по сути разницы-то никакой. Выделяться перед начальством нельзя ни в ту, ни в другую сторону. Выделишься разок, и тебя рано или поздно наградят чем-нибудь бесполезным, толкнут возвышенную речь и отправят героически жертвовать собой – есть у командиров всех мастей такая привычка. А Ренен из Орила головой своей бесовски дорожил и уж если и собирался ею жертвовать, то не ради Арвина, хоть и уважал командира безмерно. Проклятье, настолько уважал, что порой становилось жутко при мысли о том, что произойдет, когда хрупкое, фальшивое затишье расколется новой войной. Ведь они с командиром вполне могут оказаться по разные стороны правды.
Впрочем, не был Рен ни идиотом, ни идеалистом. Только эти могут считать, будто на стороне врага подобрались одни уроды, а в их лагере все сплошь святые. Да беса лысого: люди там те же… Сторона другая. А потому стражник хорошо понимал, что не с безликой черно-серебряной сволочью ему предстоит воевать, а с живыми людьми, многих из которых он совсем не рад будет увидеть в числе своих врагов. Ничего тут не поделаешь- война.
Впрочем, такими темпами до открытого противостояния волков и Ордена можно еще и не дожить.
– Угораздило же! – пробормотал Ренен, потирая щетину, которая воспользовалась случаем и все-таки проклюнулась на физиономии. – А то б сейчас сдали дежурство, засели у Тощего Арма…
Неказистая таверна, куда столичная стража обычно заваливалась после смен, вспоминалась сейчас с особой теплотой.
– А мы тебя предупреждали! – Дейн скроил ехидную мину. – Говорили тебе не усердствовать со служебным рвением? Говорили! А ты что? Вот теперь наслаждайся!
– Точно-точно, ты же у нас образцовый десятник! – А это уже Тайрен. И когда подъехать успел? Впрочем, они с Дейном вообще не разлей вода, вечно вместе вертятся.
Рен обернулся, чтобы ответить и с разгона налетел взглядом на непроницаемое лицо ехавшего сзади новичка. Ну вот опять… Еще одна причина, по которой поход этот десятнику бесовски не нравился. Орвик держался в седле настолько прямо, словно участвовал в параде, а не тащился зачищать разбойничью шайку, по ноздри утопая в грязи. Он смотрел на десятника, не меняясь в лице, и все-таки под слоем напускной вежливости легко читались его истинные чувства. Ренен прекрасно видел: осуждает. Несолидное их веселье, недовольство тяжелыми походными условиями, развязную манеру держаться – осуждает и, пожалуй, даже презирает.
Да что там, все, что этот парень думает о столичной страже и ее младшем командире, ясно было с самого начала – это читалось в застывшей на губах учтивой полуулыбке, в развороте плеч и жертвенно вскинутом подбородке. Это и то, как нелегко ему было снизойти до подобного общества.
Первые пару дней такое поведение Ренена развлекало, потом захотелось прояснить один вопрос… А давно ли любезный господин Орвик не получал в морду? А то по всему выходило, что давненько.
Едва ли в отряде приживется, слишком он здесь чуждый. И дело даже не в дворянских замашках, не в разнице манер – кому до этого вообще есть дело? Ренен тоже вырос среди знати и образован был соответствующе, но это никому не мешало. Вон, тот же Дейн даже читать не умеет, и ничего, они прекрасно находят общий язык! Да, Реновы привычки за столом и его любовь к хорошим сонетам были излюбленной темой для дружеских подначек, но и только. Внебрачный сын орилского виконта давно был здесь своим.
А Орвик этот – нет, и едва ли когда-нибудь станет. Просто есть такие люди, которые будут чужими где угодно. Будут, сами того не сознавая, тыкать всем в рожу, какие они особенные и как они от окружающих отличаются. И да, здесь, в страже, новичок ведет себя как наследная принцесса, ненароком угодившая в хлев, но десятник готов был биться об заклад, что попади это недоразумение не к ним, а в гвардию – вел бы себя куда проще. Прям-таки вызывающе просто и по-свойски, демонстрируя, что плевать хотел на все возможные титулы. Ох, и бесило бы это господина Эльвинара и его людей…
Рену ли
