— Частичка чёрта в нас
— Заключена подчас, — безошибочно определил Ларка арию перворождённой леди ла'Сильвы, и за вон той мохнатой ёлочкой повернул чуть левее.
Как раз на полуденный закат.
Зачем он шёл именно так и не шёл этак, вряд ли мог объяснить и сам себе. Наверное, есть что-то в людях, не совсем уж оторвались они от… даже не природы. Не от законов её и даже не от шастающих туда-сюда или бездельничающих духов. От чего-то глубинного, первородного и необоримого. Уйдём мы, люди, уйдут и те кто придут на смену нам — а это так и будет равнодушно перебирать в незримых пальцах чётки веков и тысячелетий, что словно один незначительный день скользят бесконечной чередой…
На плече завозилась беспокойно мохнатая пушистость, и прямо в щёку сосредоточенно выбирающего путь Ларки ткнулся холодный мокрый нос. Миг спустя над тихо сопящей, почти кошачьей носопыркой прорезались два тусклыми изумрудами просиявших глаза. И лишь потом не такая уж лёгкая и довольно-таки жаркая ноша обозвалась робким голосом домовёнки.
— Жаль, что ты не нашего роду-племени, — малышка лапкой отвела ветку, счастливо вздохнула и растеклась на загривке несущего её парня как можно непринуждённее.
Сообразив, что такие слова можно запросто посчитать чуть ли не признанием в любви, Ларка легонько ущипнул всё ещё пахнущую парфумами домовёнку за отъевшееся на столичной сдобе пушистое брюшко и в задумчивости остановился.
Всё ж таки, он не охотник и не лесной дух, но вроде бы зябковатое вдоль позвоночника ощущение постепенно угомонилось. Да и на фоне ещё чуть светлого неба нетопырём порхающий силуэт снизился, с любопытством поглядывая сюда ничуть не злобными алыми глазёнками.
Небольшая и довольно уютная прогалина в лесу тянулась косо вдаль, насколько было видно в уже надвинувшемся сумраке. "Старая гарь!" — сообразил Ларка и со вздохом опустил домовёнку наземь.
— А ты не так прост, homo, — признал бесшумно подошедший сзади эльф в тот миг, когда слева замаячила в потёмках Ольча.
— Теперь ваш черёд вести, принц? — в усталом голосе Ларки вряд ли можно было даже при желании расслышать угрозу.
Однако, бесшумно соткавшиеся вокруг из темноты тени пацифизмом и филантропией что-то явно не лучились. Да и альтруизмом, пожалуй, тоже. Напротив, они ощетинились клинками, навершиями, остриями и наконечниками. И хотя стояли бесшумно и почти неподвижно, у парня не возникло ни малейшего сомнения, что в случае нужды эти лесные бестии станут передвигаться весьма быстро.
И при этом пытаться его убить всеми своими наверняка многочисленными и хорошо отрепетированными способами.
Эльф шагнул к своим соплеменникам и певучей скороговоркой прощебетал несколько фраз. Эка незадача! В написанном виде поручик ещё попытался бы храбро расшифровать и перевести высокую речь перворождённых — но вот на слух совершенно не воспринимал. Единственно сумел он вычленить словечко heri, что означало леди — и такие дела ему не понравились.
— Не двигайся, смертный, — чьи-то ловкие руки бесцеремонно избавили Ларку от веса оружия, даже кинжал из-за голенища выудили.
Из дальнейшей речи выяснилось, что обряд возвращения одного из высоких сыновей Вечного Леса прекрасно пройдёт и без медноголового поручика — невидимая уже почти в кромешной темноте сила выдернула из замершей ладони Ларки купчую. Зато вот миледи придётся проследовать с несколькими воинами в… в общем, в оставшемся непонятным направлении.
— В качестве хорошо охраняемой гостьи, — чего стоило парню остаться хотя бы с виду спокойным, знал только он.
— А ваши никчемные жизни нас не интересуют, — и грубый толчок в спину послал парня вместе со вцепившейся в его ногу, и даже не мелкой, а именно что крупной дрожью трясущейся домовёнкой в темноту…
В залив скользнула призрачная тень. В другое время её куда яснее высветил бы свет заходящего солнца, однако сегодня светило пряталось за плотным покровом туч, щедро изливавших дождь. И всё же, оторвавшийся от шахмат смотритель маяка бросил лишь беглый взгляд в затянутое водонепроницаемой пеленой магии оконце, и даже не дёрнул заострённым ухом. Свои.
Свои — в данном случае это означало барк-скороход легендарного морского колдуна Лаэдрика из высокого дома Альв. Поговаривали, что блистательный волшебник и один из лучших учеников Архимага сейчас болтается где-то далеко в безбрежном Закатном океане, где у рыб обнаружилась какая-то странная, плесенью и слизью поражающая их болезнь. Однако, что такое хорошему волшебнику пяток сотен лиг? Так, на пару часиков хорошего хода с попутным, заботливо прирученным ветром…
Если бы смотритель и его напарник, при нужде могущие либо залить весь тёмный залив беспощадным огнём, в котором сгорел бы любой корабль чужаков или незваных пришельцев, либо и вовсе отгородить его от реальности пеленой отчуждения — если бы они вздумали проследить за вернувшимся скороходом, то заметили бы, как тот обогнул пирсы Морских Королей, у которых обычно ошвартовывался, и втянулся в рябое от дождя русло впадающей в залив Эстрели.
Но, хранители морских врат весьма благоразумно поступили, что не заинтересовались делами одного из могущественнейших волшебников, а с удовольствием вернулись к до малейшего варианта разбираемой ими защите Тара-Канн — сумрачный король на чёрно-белой доске уже весь вертелся от нехороших предчувствий, завидя совсем рядом белых конных головорезов и пики светлых пехотинцев…
Барк тихо и неприметно коснулся стенки в самом сердце древнего, расположившегося в глубине бухты эльфийского города — с тем, чтобы выпустив на берег текучую в сумраке тень, тут же с лихим разворотом уйти вниз по течению обратно в бухту.
Вообще, взгляд любого не принадлежавшего к расе перворождённых не заметил бы в этом месте ничего такого. Ни пирса с кипящей на нём круглосуточно жизнью, ни корабля, ни стоявшего на обеих берегах устья Эстрели древнего города — ничего. Лишь чуть более радостное и светлое для души место, под сенью древ которого было и хорошо — и в то же время какое-то подспудное чувство так и толкало поскорее покинуть эти места, не осквернять их своим присутствием.
Впрочем, Лаэдрика древняя магия эльфов не коснулась. Да и вряд ли он по давней привычке заметил её — скорее заметил бы вдруг проявившееся её отсутствие. Потому прибывший плотнее завернулся в свой колдовской, защищающий от дождя и сырости плащ да поспешил наверх. На широкой и длинной Пристани Ярлов он огляделся, кивнул паре знакомых эльфов, и продолжил свой путь.
Нет-нет, не домой спшил могучий и весьма искусный в волшбе эльф — жил он в другом городе — и даже не в дерево-обитель имевшегося здесь отростка дома Альв. На этот раз он направился в стоявшее на самом верху прибрежной кручи прибежище Архимага.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
