Все это позволяет утверждать, что Россия нуждается прежде всего в «новой индустриализации», в необходимости разработки фундаментальной экономической политики, в сбалансированном развитии основных обрабатывающих отраслей (а не только сырьевых). При той экономике, которую имеет страна сегодня, никакие инновационные программы – ни «Сколково» Медведева, ни «Стратегическое инновационное агентство» Путина – не смогут обеспечить устойчивое развитие страны и всеобщее процветание нашего общества.
Проект концепции «Стратегия-2020»
В апреле Владимир Путин сказал, что берет «под свой контроль» разработку среднесрочной программы развития страны до 2020 г. под общим названием «Стратегия-2020». Это разумно, любое современное государство планирует свое будущее развитие – это аксиома. Государство, опираясь на ученых и специалистов, разрабатывает долгосрочные планы и программы экономического, технологического, социального развития, внешнеэкономической деятельности. На протяжении почти 15 лет, с начала 90-х и до середины прошедшего десятилетия XXI в., таких долгосрочных планов и программ в России не было. И лишь перед самым мировым кризисом в правящих кругах заговорили об их необходимости, а вскоре стали появляться разные их варианты: «Россия в 2008–2016 гг.», «Стратегия-2025», «Стратегия-2020». Но все они оказались непригодными в силу разных причин, в том числе в результате глобального кризиса, который опрокинул основные расчетные индикаторы, на базе которых выводились соответствующие тенденции и ожидаемые результаты на перспективу.
Естественно, возникла реальная задача подготовить новый проект такого фундаментального исследования. Первыми проявили инициативу экономисты-гайдаровцы, направив письмо на имя президента Дмитрия Медведева, в котором изложили необходимость разработки новой «Стратегии-2020» (или программы социально-экономического развития России в период 2012–2020 годов). Этой группе экономистов президент и премьер поручили возглавить работу по разработке этой «Стратегии».
Инициатива – похвальная, но у меня вызвал сомнение избирательный подход, с точки зрения выбора руководителей проекта. На мой взгляд, эта группа чрезмерно увлекалась в предыдущие годы идеями неолиберально-монетарной школы М. Фридмена и основанной на них концепции «Вашингтонского консенсуса». Этот «консенсус» мощно продвигался в России МВФ и Министерством финансов США, которые направили в 1991–1992 гг. целую группу своих «экспертов», одним из которых был Джеффри Сакс. Правительство Е. Гайдара внедряло в экономическую политику России именно эти подходы, и они в последующем проводились всеми правительствами. Результатом и явилась деиндустриализация России.
Все нынешние руководители финансово-экономического блока правительства участвовали в разработках гибельных для России проектов еще в те времена. Они проникнуты этими идеями, их духом, они не приемлют другие созидательные силы, кроме крупных корпораций и банков, деятельность которых, по их разумению, не должна быть «стеснена» ограничениями. Поэтому в России не существует сколько-нибудь развитой смешанной экономики, которая включает все разнообразие предпринимательства по формам собственности. Так, кооперативное движение загублено в 90-е гг., народных предприятий и иных форм группового и коллективного бизнеса почти нет; «плотность» малого предпринимательства в стране в 3–5 раз меньше по сравнению с любой европейской страной; практически уничтожено государственное предпринимательство (включая строительство) и т.д. Это все то, что называется «смешанная экономика», являющаяся несущей конструкцией экономической системы развитых стран. Эти формы принято также называть «альтернативными» (по отношению к крупным капиталистическим предприятиям).
Всего этого не понимали и не принимали российские последователи Фридмена, слепо внедряя идеи «Вашингтонского консенсуса». Это, как нами неоднократно отмечалось, и привело в 90-е гг. к деиндустриализации России. Эти же участники «Стратегии» объявили войну регулирующей роли государства, и особенно – государственному хозяйственному предпринимательству и государственному хозяйственному строительству, буквально демонизировали экономическую роль государства.
«Государство не может строить дороги и мосты» – вот кредо министра финансов Кудрина. А кто их будет строить? Ведь частнику они не нужны, он объедет стороной. Вот и нет в огромной стране дорог и мостов, хотя уже 10 лет тот же министр не знает, куда девать миллиарды нефтедолларов. «Стабилизационный фонд», вложения в иностранные банки под низкий процент – это не что иное, как изъятие из оборота крупных денежных ресурсов и направление их подальше за пределы страны: якобы во избежание инфляции! Это – политика «стерилизации» денег, другими словами – их уничтожения, чтобы избежать инфляции. И это называется «финансовой политикой!» Абсурд. Премьер Путин, выступая в Госдуме, сообщил, что помещение «резервов в иностранные банки» – это было его идеей и что она оправдалась в период кризиса. Это смешное утверждение, никак она «не оправдалась» и не могла иметь абсолютно никакого для страны позитивного эффекта.
«Концепция-2020», которая уже стала «программой-2020» для президентской кампании 2012 г., разрабатывается 21 рабочей группой под общим руководством ректора Академии народного хозяйства и государственной службы Владимира Мау и ректора Высшей школы экономики (ВШЭ) Ярослава Кузьминова и др. Это неплохие люди в личном плане, я отношусь к ним с уважением и не питаю никаких антипатий. Тревогу вызывают всего лишь «мелочи» – их заимствованные экономические взгляды из несостоятельной экономической теории Милтона Фридмена и потерпевшего крах «Вашингтонского консенсуса».
Прежде всего есть реальные опасения, что суть этой «программы» направлена на демонтаж социального государства» – «социальности» в Российском государстве и без авторов программы мало. Эти мои опасения подтверждаются, к примеру, следующими рассуждениями Мау и Кузьминова: «Россия – этостранане развитая, не европейская и не может быть социальным государством». Далее, оба руководителя «программы» исходят из идеи необходимости дальнейшей деиндустриализации России: в частности В. Мау утверждает следующее: «...товары для бедных слоев населения производят в бедных странах, а товары для богатых – в богатых странах. Россия не относится ни к первым, ни ко вторым, и потому низшие слои населения покупают товары из Азии, а богатые – из Европы и Северной Америки». Мау, насколько я знаю, никогда не занимался исследованиями в области мировой экономики и не знает процессов, происходящих в ней сегодня. Поэтому его утверждения – совершенно неверны по сути. Европа, Северная Америка и Япония сегодня производят не более 30–35% всех инновационных товаров, и эта доля быстро сокращается. Большинство этих товаров уже производят заводы Азии, в том числе и дорогостоящие (Китай, Индия, Южная Корея, Малайзия, Сингапур, Гонконг, Тайвань, Малайзия, Бразилия и пр.). И эти товары наводнили рынки развитых стран, их покупает средний класс развитых стран (70–75% населения), и многие богатые страты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
