такая же. А ведь укрытие постепенно наполняется водой. Потребовались годы, чтобы она добралась досюда. Будет ли вода поступать и дальше? И сколько минует лет, прежде чем она затопит его дом на тридцать четвертом? А когда она дойдет до самого верха?
Мысли о медленном затоплении породили у Соло какой-то странный звук, похожий на печальное хныканье. Вода с его одежды уже стекла, и тогда Соло опять услышал это хныканье. Значит, хныкал не он.
Присев, он осмотрелся, прислушиваясь. Вот, опять кто-то заплакал. Звук доносился из-за двери затопленного этажа, и Соло понял, что он здесь не один.
88
Звук напоминал плач младенца. Соло уставился на воду. Придется брести по ней, чтобы осмотреть этот этаж. Зеленые лампы над головой заливали мир призрачным свечением. Воздух был холодным, а вода еще холоднее.
Поднявшись чуть выше, он положил тяжелый рюкзак на одну из сухих ступеней – ближе к наружной стороне, где ступени были шире. Он присел, устроил рядом винтовку. Штанины комбинезона внизу промокли, он закатал их выше колен, потом стал развязывать шнурки.
Все это время он прислушивался, но плач не повторился. Уж не придется ли ему преодолевать воду и холод ради чего-то, что ему почудилось? Ради еще одного призрака, который исчезнет столь же быстро, как и появился? Соло вылил воду из ботинок, поставил их на ступеньку. Стянул носки – в одном из дырки торчал большой палец, – выжал их и повесил на перила сушиться.
Рюкзак он оставил на четыре ступеньки выше уровня воды. Уж наверняка она поднимается не так быстро, чтобы тревожиться. На глаз ее уровень совершенно не изменился с тех пор, как он сюда пришел. Он снова посмотрел на дверь, отметил уровень воды и представил, как этаж затапливает вода, отрезая его от выхода. Соло вздрогнул, но не от холода. Ему показалось, что он опять слышит детский плач.
Он подумал, что уже достаточно взрослый, чтобы иметь ребенка. Соло подсчитал. Он редко делал это. Сколько ему сейчас лет? Двадцать шесть? Или двадцать семь? Еще один день рождения миновал, и никто ему про него не напомнил. Ни сладкого пирога, ни свечи, которую надо быстро задуть. «Задувай быстро», – обычно говорила мама. Отец едва успевал зажечь свечу, как Джимми наклонялся и задувал ее. Лишь несколько секунд огня, воск едва успевал нагреться, и семейную свечу убирали, приберегая для дня рождения отца, который был следующим.
Глупая традиция. Но, наверное, каждая семья отмечает столько дней рождения, сколько хватает воска. Свеча Паркеров видела уже много поколений, но не сгорела и наполовину. Джимми когда-то думал, что станет жить вечно, если сможет задувать свечу достаточно быстро. И родители тоже будут жить вечно. Но они умерли, а он будет жить, пока не умрет. Так что свеча оказалась ложью.
Он вошел в воду и побрел к двери. Ноги сразу онемели от холода. Радужная пленка на воде вихрилась и обтекала столбики, поддерживающие перила. Соло остановился и заглянул через них. Странно было находиться так высоко от дна укрытия и видеть, как вода простирается до бетонных стен. А вот если он свалится туда, то затормозит ли вода падение на дно? Или он останется болтаться на поверхности, как плавающий мусор? Он решил, что все же утонет. Самое большое количество воды, в которое он когда-либо погружался, было в ванной, а он в ней сидел. Сейчас вода доходила ему до лодыжек. Страх провалиться в какую-нибудь невидимую трещину, упасть и утонуть заставил его передвигаться осторожно. Он старательно нащупывал пятками металл, хотя ноги все больше холодели. Ему показалось, что под решеткой лестничной площадки мелькнуло что-то серебристое, но он решил, что это или его отражение, или танец радужной пленки на воде.
– Надеюсь, я не зря за тобой иду, – сказал он призраку ребенка, войдя в вестибюль.
Он прислушался, дожидаясь ответа призрака, но тот больше не плакал. Свет за дверью уступил место темноте, и Соло достал из нагрудного кармана фонарик, включил его. Рябь на воде подхватила луч, сделала его ярче. Волны света заплясали на потолке так чарующе и красиво, что Соло позабыл о ледяной воде. А может, ноги просто онемели и перестали ощущать холод.
– Эй! – крикнул он.
Его голос откликнулся негромким эхо. Соло провел лучом по вестибюлю, из которого выходило три коридора. Два из них изгибались, чтобы сомкнуться за противоположной стороной лестницы. Он оказался на этаже, спланированном в форме колеса со ступицей и спицами. Соло рассмеялся. «В» – «Велосипед». Он вспомнил эту статью и понял, откуда знает слова «ступица» и «спица». Для него стало волшебным открытием, как древние слова обретали…
Плач…
На этот раз уже точно, или у него действительно начались галлюцинации. Соло развернулся и направил луч в изогнутый коридор. Подождал. Еле слышно шептали мелкие волны, ударяясь в стену коридора. Соло пошел на этот звук, разгоняя лодыжками новые волны. Он словно парил над водой, потому что ноги окончательно онемели.
Здесь был жилой этаж. Но зачем кому-то обитать тут, на затапливаемом этаже? Он задержался возле общественной комнаты отдыха и разогнал фонариком темноту по углам. В центре стоял теннисный стол. По его стальным ножкам поднималась ржавчина, как будто спасаясь от воды. Ракетки все еще валялись на поцарапанном и гниющем зеленом столе. «Зеленый, как трава», – подумал Соло. После книг Наследия привычный мир стал выглядеть иначе.
Что-то ткнулось ему в лодыжку. Соло вздрогнул. Подсветив фонариком, он увидел плавающую возле ног губчатую подушку. Он оттолкнул ее и побрел к следующей двери.
Общественная кухня. Он сразу узнал ее по широким столам и множеству стульев. Большая часть стульев валялась на полу, наполовину в воде. В углу располагались две плиты и ряд стенных шкафчиков. Здесь было темно: свет с лестницы сюда практически не просачивался. Соло подумал, что если у него в фонарике сядут батарейки, то выбираться обратно придется на ощупь. Надо было прихватить новый фонарик.
Плач. Теперь уже громче. Рядом. Где-то в комнате.
Соло повел фонариком, но не мог заглянуть во все углы одновременно. Шкафчики, столы… Кажется, движение. Он немного переместил луч обратно, и на одном из столов что-то шевельнулось. Метнулось вверх, царапнув когтями край открытого шкафчика над столом. Мелькнул пушистый хвост, и черная тень исчезла в темноте.
89
Кот! Живое существо, которого ему не надо бояться, которое не причинит ему вреда. Соло побрел через комнату.
– Кис-кис-кис! – позвал он, вспомнив, как подманивали соседи такое бесхвостое животное, жившее у кого-то неподалеку от его старой
