Охрану кормили баландой, ни крупинки не просматривалось. А у пленных — густая болтушка. Михаил перелезал на их сторону и повар-немец наливал и ему…
Побежденный — победителю…
Мишнаев Михаил Хаимович, 1925 года рождения, награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, медалью «За отвагу», памятными и юбилейными медалями. Репатриировался в Израиль в феврале 1998 года.
На Сталинградском тракторном
Лева Ройтман родился в Каменец-Подольском в семье сапожника, где кроме него было еще трое детей, все младшие. В отличие от многих своих сверстников он закончил русскую, а не еврейскую семилетку и после ее окончания некоторое время учился парикмахерскому делу у «хозяина», то есть в одной из уцелевших после разгрома НЭПа частных парикмахерских.
В 1938 году он был призван в Красную Армию, вскоре получил звание ефрейтора, а затем и младшего сержанта. В 1939 году их дивизия участвовала в «освобождении» Западной Белоруссии. Здесь впервые пришлось вступить в бой с бандами националистов, как их тогда называли (теперь это борцы за свободу). Пуля по касательной прошла по виску, след остался на всю жизнь.
Наше поколение было воспитано таким образом, что не оставляло места для сомнений. Дальше, когда Гитлер напал на Польшу, стали «освобождать» Польшу: Катовицы, Жешув, Пшеурск, но затем отошли до согласованной с немцами линии. Новые «друзья» поляки стреляли в спину отходившим частям. Снова появились жертвы.
Срок службы кончился, но обстановка была напряженной и всех задержали.
22 июня немцы разбомбили дивизионные склады, но только в обед командир полка собрал личный состав и объявил: «Началась война!».
В полк стал прибывать призванный по мобилизации приписной состав — главным образом пожилые возраста. Ему, как уже имеющему опыт, дали отделение. Он их учил стрелять, окапываться, всему, что было нужно на войне пехотному солдату.
Наступающие немецкие войска прошли через его родной Каменец-Подольский. Еще до их прихода, когда город был уже оставлен нашими войсками, а немцев еще не было, украинские антисемиты выгнали его семью из дома. Друг детства и однокашник отца Виктор Бондаренко, тоже украинец, но из другого теста, взял всю семью — отца, мать, брата десяти лет и двух сестричек пяти и шести лет — к себе. Прятал и кормил их несколько месяцев! Каждый день рискуя собственной жизнью. Его подвиг, никем не отмеченный, достоин того, чтобы о нем написать. Но настал день, когда больше держать их он не мог. И ночью проводил в лес. К партизанам. Там их приняли — случай не такой уж частый. Евреев принимали неохотно. Отец сапожничал, ухаживал за коровой, мать стирала. В их отряде было много евреев. Мужчины воевали, женщины вели хозяйство. Стремясь уничтожить отряд, немцы бомбили лес. Потом пошла их пехота. Часть партизан сумела вырваться и перешла в другой лес. Семьи остались… Каратели устроили кровавую кашу. Отца и мать повесили, братика и сестричек расстреляли… Вместе с ними погибли и братья отца со своими детьми и еще около двухсот человек…
Зимой сорок второго года в районе Монастырище немцы загнали в церковь более семисот наших военнопленных и не успевших эвакуироваться евреев. Командир полка вызвал Леву и сказал: «Надо их во что бы то ни стало освободить. Но без шума. Без единого выстрела». Перевес был на стороне противника и ввязываться в бой полк не мог. Лева собрал свое отделение, сказал: «Жить или умереть. Но мы должны выполнить приказ — освободить пленных. Дело добровольное: кто хочет — пойдет, кто сомневается — остается». Вызвались все. Ни один не отказался.
В шесть утра скрытно подошли к церкви. Часовых было четверо. Один из них дремал. Он так и не проснулся. Сняли их ножами и прикладами. Ломиком сорвали с церкви замок и стали выпускать людей. Кто был покрепче и не ранен побежали в ближайший лес, где по слухам были партизаны. Но здесь была допущена оплошность. Надо было предупредить несчастных, что это еще не победа, что нужно соблюдать строжайшую тишину. Раненые стали кричать, дети — плакать. Немцы услышали подозрительный шум, движение, и кинулись к церкви. Отделение отошло без потерь. А фашисты облили церковь бензином и подожгли… Все же несколько сот человек удалось спасти от верной смерти.
Полк отступал до Днепропетровска. Отделение Левы охраняло авиазавод возле села Каменка. Сдержать противника не удалось. Пришлось переправляться на левый берег. Переправлялись на лодке установленной на понтоне. На середине реки налетели вражеские самолеты и на бреющем полете стали расстреливать отступающих. Лодка перевернулась, пятеро из одиннадцати солдат были убиты или тяжело ранены и пошли ко дну. Одного втащили на понтон, но на подходе к берегу он умер. Там на берегу и похоронили.
Командиром батальона был украинец, кадровый майор, откровенный и наглый антисемит и пьяница Кравчук. В пьяном виде придирался, обзывал жидом, «мало вас расстреляли», а однажды достал пистолет и хотел застрелить, но Лева успел достать свой безотказный наган и быть беде, но один из товарищей ударил по руке: — Не связывайся, мы с ним сами справимся. — Связали. А через некоторое время комбат… исчез! Можно предположить, что сбежал к немцам или бандеровцам, потому что вслед за этим ЧП быстро сняли и отозвали командира полка, тоже украинца.
Но будем помнить, что был ведь и Виктор Бондаренко!
Новый командир полка был хороший мужик, москвич, образованный. Любил и понимал солдата.
На левом берегу закрепились и отражали ожесточенные атаки. Ствол пулемета раскалялся — стреляли до последнего патрона. Потрепанный полк отвели во второй эшелон, прислали пополнение. Леве дали полувзвод — шестнадцать человек. Снова стал с ними заниматься, чтобы не подвели в бою. Но удержаться не удалось и здесь. Отступили под Новомосковск. Стояли в лесу во втором эшелоне в резерве. На переправе понесли большие потери, теперь получили пополнение, которое снова надо было обучать. Выдали СВТ — из-за частых отказов дружно нелюбимую солдатами. У Левы кроме нагана был карабин. Много позже, уже в сорок третьем, он получил автомат.
Немцы обнаружили расположение полка, лес подвергся сильной бомбардировке, было много жертв. Лева получил мелкие осколочные ранения, но в медсанбат не пошел. С неделю полк зализывал раны и его срочно бросили под Сталинград, где создалось тяжелое, в сущности, критическое, положение, в район Сарепта-Бекетовка. Нужно было во что бы то ни стало очистить от немцев знаменитый Сталинградский тракторный завод. Полк вооружили до зубов. Заняли позиции на высотке и после артподготовки взяли завод в обхват с двух сторон. Подползли под стены цехов, заложили связки гранат и взорвали. Один танк сожгли, два повредили, но и потери были большие. Из шестнадцати бойцов его полувзвода шестеро были убиты, один тяжело ранен. Продолжая очищать завод от немцев, потеряли еще двоих солдат.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
