Третья проволока почти полностью очищает палубу передовой баржи от людей, но зацепляется за поднятый рулевым и вставший торчком румпель.
- Ложись! - орет Доррин.
- Ложись! - вторит ему Кадара и сама распластывается ничком.
Спидларцы прекращают стрелять. Лопнувшая со звоном третья проволока, разрубив зацепившего ее румпелем рулевого, хлещет по второй барже.
Рулевой успевает пригнуться, но несколько неосторожных новобранцев находят свою смерть.
После того как ловушки пройдены, рулевой со второй баржи ухитряется рывком направить тяжелое судно к берегу, на сей раз к западному, в который оно и утыкается всего в нескольких родах от затаившегося отряда.
Из двух десятков людей, первоначально находившихся на барже, уцелело около половины. На первой барже погибли все. Течение сносит ее вниз. Она натыкается на мели, но пока не застревает.
А вот бойцы с третьей баржи сходят на свой берег целыми и невредимыми. Корпус судна служит им прикрытием.
Доррин смотрит на покрасневшую от крови воду и плавающие в ней обрубки тел. Его мутит.
- Вперед! - приказывает Кадара, не забыв снять с тела Ворбана пояс с мечом и кошельком. Ее отряд, прихватив тела четверых павших, спешит к тянущейся вдоль реки узкой тропке. Мощеная дорога проложена примерно на кай восточнее.
Доррин бежит вместе со всеми вниз по течению, стараясь не потерять сознание от жуткой головной боли и борясь с тошнотой. Из дюжины воинов Кадары, бывших с ней в засаде, в живых осталось восемь.
Юноша останавливается - его рвет желчью.
- К тем, у третьей баржи, нам не подобраться - попадем под стрелы, поясняет Кадара. - Спустимся пониже, соберемся все вместе, тогда и решим.
Какой-то воин смотрит широко раскрытыми глазами то на Доррина, то на реку со следами только что учиненной бойни. Его взгляд скользит по черному посоху, по висящему на поясе тяжелому молоту, и он медленно качает головой.
А вот Доррину головой не качнуть: малейшее движение вызывает новую вспышку боли. Ему трудно идти, а еще труднее думать.
Подъехавший Брид смотрит с высоты седла на Доррина.
- На сей раз речные ловушки сработали, - говорит юноша, взбираясь на Меривен. - Но больше так не получится.
- Почему?
- Единственное, что им потребуется, - это поставить на каждой барже по железному столбу и приказать всем лечь, когда этот столб наткнется на проволоку. Жертвы все равно будут, но не такие... - он показывает рукой на реку и сплевывает желчь.
Подняв брови, Брид поворачивается к Кадаре.
- На двух первых баржах погибли все. Третья уткнулась в дальний берег, и с нее все спаслись. Нам к ним было не подобраться: у нас стрелы кончились, не говоря уж о том, что их там впятеро больше. Наших полегло четверо. Ворбана убило проволокой, когда она лопнула. Доррин кричал "ложись!", но бедняга не послушался.
- Он никогда не слушался, - ворчит Брид, разворачивая коня в сторону Клета. - Что же до оставшихся ловушек, то мы их используем, только надо поторопиться. Вряд ли они успеют переоснастить баржи за день-другой.
Брид скачет вперед. Кадара следит за тем, как тела павших навьючивают на приведенных Бридом свободных лошадей.
- Вы всегда увозите своих с поля боя? - спрашивает Доррин.
- Вовсе нет, - натянуто смеется Кадара. - Нынче у нас, если можно про все это так сказать, победа. Но бывают и поражения, когда приходится улепетывать, побросав все. Ежели с ними чародеи, то чаще всего дело заканчивается именно так. Правда, Белые не любят воду.
- А почему мы не можем ничего поделать с теми, с третьей баржи? спрашивает Доррин.
- Будь они на этом берегу, мы бы попытались. Но на том у нас никого не было. А если мы двинем туда сейчас, то можем сами оказаться в ловушке между рекой и дорогой.
По лицу Доррина Кадара видит, что он ее не понимает, и начинает разъяснять:
- Чтобы справиться с теми шестью десятками новобранцев, нам пришлось бы перебросить на тот берег всех имеющихся у нас лучников, а Брид не может допустить такого разъединения наших основных сил. Он надеется, что тяжелые потери их остановят.
- Не остановят.
- Знаю. Да и Брид тоже знает. Но чем больше врагов выведем мы из строя, сумев при этом сберечь как можно больше своих до настоящего большого сражения, тем лучше.
- Ну что ж, - говорит Доррин, оглядываясь на лежащие позади него завернутые в парусину свертки, - думаю, новую засаду надо будет устроить не в самом узком месте, а перед ним.
- Полагаешь, не ожидая этого, они попадутся во второй раз?
- Хочу надеяться.
- Я тоже.
Держа путь дальше, вниз по течению, Доррин старается не смотреть на воду. Он пытается размышлять о своей паровой машине. На самом деле он думает о возможности бегства, но это кажется ему трусостью.
CXXXIX
Во второй раз ловушки оказались не столь действенными: за двадцать погибших кертанских новобранцев отряд Кадары заплатил пятью жизнями. Даже сейчас, по прошествии беспокойной ночи, голова юноши раскалывается. А Белые продвинулись по реке к Клету еще на пять кай.
Выведя Меривен на моросящий дождик, он видит Лидрал, ждущую его в повозке. Лук и колчан у нее под рукой, но они прикрыты от дождя промасленной парусиной. Держа лошадь в поводу, Доррин подходит к женщине и быстро обнимает ее свободной рукой.
- Брид хочет, чтобы ты остался? - спрашивает Лидрал, почти мгновенно отстранившись.
- Наверное. Но сейчас от меня здесь никакой пользы, а дома я попробую поработать над пороховыми бомбами.
- Это опасно. Вдруг Белые прознают, чем ты занимаешься? - с содроганием восклицает Лидрал.
- Всякое может быть. Если они окажутся достаточно близко, чтобы поджечь заряд с помощью магии, мне конец. Но и старые книги, и некоторые мои собственные соображения позволяют надеяться, что для этого им нужно будет появиться чуть ли не в пределах видимости. Мне кажется, что, во всяком случае теоретически, возможно создать устройство, которое не взорвется, пока все детали... впрочем, об этом рано. Но у меня есть и другая задумка, которая может оказаться для Брида полезной.
С севера неуловимо тянет огнем, а это верный признак присутствия Белых и их полчищ. Правда, они еще далеко и, пожалуй, доберутся до Клета не раньше чем через пару восьмидневок. Враги продвигаются не спеша, уничтожая все укрепления по обе стороны реки. Юноша жалеет, что смог сделать для Брида лишь так немного, хотя больше всего ему хотелось бы вовсе не иметь отношения к войне между Фэрхэвеном и Спидларом. Равно как и к любой другой.
Доррин забирается в седло, Лидрал щелкает вожжами, и они едут по улице, ведущей к дороге на Дью.
- ...Глянь, тот самый демон-кузнец... Клянусь, тот самый, который устроил на реке настоящую бойню, - переговариваются в рассветном сумраке прохожие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
