class="p1">— И тем не менее, — продолжал Пуаро, — я намерен добиться для себя полной ясности. Я…
— Что вы собираетесь делать?
— Я хочу посетить этих пятерых и услышать от каждого из них их собственную версию случившегося.
Старший полицейский офицер Хейл тяжело вздохнул.
— Вы сошли с ума! — сказал он. — Их версии никогда не совпадут. Неужто вам не ясно, что не встретишь и двух людей, кто бы помнил события одинаково. Да еще когда прошло столько времени! Вы услышите пять версий пяти различных убийств!
— На это я и рассчитываю, — ответил Пуаро — Это будет очень поучительно.
Глава VI
Первый поросенок пошел на базар…
Филип Блейк полностью соответствовал описанию Монтегю Деплича. Преуспевающий и общительный хитрец, склонный к полноте.
Эркюль Пуаро попросил принять его в половине седьмого вечера в воскресенье. Филип Блейк только что закончил партию в гольф и торжествовал победу, выиграв у противника пять фунтов. Он был готов к дружелюбному и откровенному разговору.
Эркюль Пуаро представился и объяснил, что ему нужно. На этот раз он не спешил признаться в истинной причине своего прихода. Речь шла, как понял Блейк, о серии книг, посвященных знаменитым преступлениям.
— Господи, — нахмурился Филип Блейк, — кому это нужно?
Эркюль Пуаро пожал плечами. Сегодня он старался как можно больше выглядеть иностранцем. Пусть к нему относятся свысока, но снисходительно.
— Публика любит такое чтение, — пробормотал он.
— Дикари, — отозвался Филип Блейк. Но сказано это было благодушно — без той брезгливости и отвращения, которые проявил бы более щепетильный человек.
— Такова человеческая натура, — заметил, пожав плечами, Эркюль Пуаро. — Мы с вами, мистер Блейк, знаем жизнь, а потому не испытываем иллюзий насчет наших соплеменников. Большинство из них люди неплохие, но идеализировать их не приходится.
— Я лично давно расстался с иллюзиями, — признался Блейк.
— Зато, говорят, вы рассказываете занимательные истории.
— А! — блеснул глазами Блейк. — Слышали эту?
Пуаро рассмеялся именно там, где следовало. История была не поучительной, но забавной.
Филип Блейк откинулся на спинку кресла, расслабился, глаза щурились от удовольствия.
А Эркюлю Пуаро вдруг пришло в голову, что он выглядит, как довольный жизнью поросенок.
Первый поросенок пошел на базар…
Что представляет собой этот человек, Филип Блейк? Забот он, по-видимому, не ведает. Преуспевает, доволен собой. Никаких укоров, угрызений совести, навязчивых воспоминаний о прошлом. Да, откормленный поросенок, который пошел на базар и накупил много товара…
А когда-то Филип Блейк, наверное, был совсем другим. Видно, красивым в молодости. Глаза, правда, могли бы быть чуть побольше и пошире расставлены — но в остальном вполне приличный молодой человек. Сколько ему сейчас? На вид где-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью. Значит, во время смерти Крейла ему было под сорок. Был в ту пору меньше доволен собой, своим положением. Требовал от жизни, наверное, больше, а получал меньше…
Не зная, как приступить к делу, Пуаро пробормотал:
— Вы, разумеется, понимаете мое положение?
— Нет, представьте себе, и не догадываюсь. — Маклер выпрямился, взгляд его снова стал внимательным. — Почему вы? Вы ведь не писатель?
— Ни в коем случае. Я сыщик.
Подобная скромность вовсе не была присуща Эркюлю Пуаро.
— Ну, конечно! Мы все знаем, кто вы. Знаменитый Эркюль Пуаро!
Но в тоне его звучала насмешка. Филип Блейк был слишком англичанином, чтобы всерьез относиться к претензиям иностранца.
Своим приятелям он бы сказал:
— Продувная бестия! Может, на женщин он и производит впечатление, но со мной этот номер не пройдет!
И хотя именно такое ироническое отношение и хотел вызвать у него Эркюль Пуаро, тем не менее он вдруг разозлился.
На этого человека, этого преуспевающего дельца появление Эркюля Пуаро не произвело должного впечатления! Какое безобразие!
— Я искренне польщен, — отнюдь не искренне сказал Пуаро, — что вы меня так хорошо знаете. Мой успех, позвольте заметить, основан на психологии — на вечном «почему?» в поведении человека. Сегодня, мистер Блейк, мир интересует психологический аспект совершенного преступления. А когда-то это был романтический аспект.
Знаменитые преступления пересказывались только под одним углом зрения — в основе их лежала любовная история. В наши дни все изменилось. Люди с интересов читают о том, что доктор Криппен убил свою жену, потому что она была крупной, рослой женщиной, а он — маленьким и невидным, и поэтому у него развился комплекс неполноценности. Они читают об известной преступнице, которая совершила убийство потому, что ее отец не обращал на нее никакого внимания, когда ей было три года. Нынче публику интересует, почему совершено то или иное преступление.
Слегка зевнув, Филип Блейк сказал:
— По-моему, причина большинства преступлений совершенно ясна. Обычно это деньги.
— Нет, дорогой мой сэр, — воскликнул Пуаро, — причина никогда не бывает ясна! В этом-то все дело!
— И именно тут подключаетесь вы?
— И именно тут, как вы изволили выразиться, подключаюсь я! Есть идея изложить ряд совершенных когда-то преступлений с точки зрения психологии. Я специалист в области психологии. Вот почему я и принял на себя эту обязанность.
— Думаю, на весьма выгодных условиях? — ухмыльнулся Филип Блейк.
— Надеюсь. Очень надеюсь.
— Примите мои поздравления. А теперь, быть может, вы объясните, при чем тут я?
— С удовольствием. Речь идет о деле Крейлов, мсье. Филип Блейк не удивился. Но сделался задумчив.
— Да, конечно, дело Крейл… — произнес он.
— Надеюсь, это не вызывает у вас неприятных чувств, мистер Блейк? — заволновался Эркюль Пуаро.
— Ни в коем случае, — заверил его Филип Блейк. — Зачем негодовать по поводу того, что ты не можешь изменить? Процесс Кэролайн Крейл давно стал достоянием общественности. Любой может обратиться к архивам и изучить его от начала до конца. Возражать бесполезно. Хотя — не боюсь вам признаться — все это мне очень не по душе. Эмиас Крейл был моим близким другом. Очень Жаль, что предстоит заново разворошить всю эту неприятную историю. Но от этого никуда не денешься.
— Вы философ, мистер Блейк.
— Нет. Просто я хорошо понимаю, что лезть на рожон ни к чему. Думаю даже, что вы подойдете к этой проблеме менее предвзято, чем кто-либо другой.
— Надеюсь, что мне удастся написать об этом достаточно деликатно и удержаться от безвкусицы, — сказал Пуаро.
Филип Блейк громко, но невесело гоготнул.
— Забавно слышать это от вас.
— Уверяю вас, мистер Блейк, я в этом весьма заинтересован. Для меня это вопрос не только денег. Я искренне хочу воссоздать прошлое, прочувствовать и увидеть события, которые имели место, понять, что за ними стояло, уяснить мысли и чувства участников драмы.
— Не думаю, что в этой, как вы выражаетесь, драме присутствовали какие-то особые хитросплетения. Дело было совершенно очевидным. Обычная
