Но он говорил и говорил. Нейп смущенно покраснел. Охранники-халогаи шепотом переговаривались на своем языке.
Алипия Гавра гневно повернулась к своему дяде:
— Во имя Фоса, останови эту пытку! Почему бы тебе заодно не содрать с него кожу? Ведь ты все равно почти уже это сделал.
При слове “останови” Марк послушно замолчал.
Туризин ответил Алипии ледяным тоном:
— Насколько я помню, это была твоя идея — узнать от него всю правду. Имей мужество слушать — или убирайся отсюда.
— Я не желаю смотреть, как честного человека выворачивают наизнанку. — Она побледнела как мел и добавила шепотом: — Я слишком хорошо знаю, какой вкус у публичного позора…
Бросив на Марка печальный взгляд, она выбежала прочь.
— Продолжай, ты!.. — заорал Туризин.
Скавр покорно продолжил. Он рассказал о погоне, о костре, который привлек внимание корсара, о Хелвис, ее сыновьях и четырех пленных, которые ушли на корсаре в море.
— Что же сделал Скавр после этого? — спросил Император, но очень тихо. Рассказ Марка об отчаянной погоне лишил Туризина охоты торжествовать.
— Он заплакал.
Туризин вздрогнул.
— Чтоб мне провалиться под лед, если я стану винить тебя за это, — заметил он. — Алипия была права: я вывернул наизнанку душу честного человека. — Очень мягко, почти ласково он обратился к Скавру: — А что делал Скавр потом и почему?
Трибун пожал плечами. Халогаи все еще стояли у него за спиной, но больше не удерживали за руки.
— Потом он прибыл сюда, в Город. К Туризину. Ему больше ничего не оставалось. Разве он мог укрыться в монастыре? Он не верит в вашего Доброго Бога. Дракс не должен был становиться мятежником. Скавру это тем более не пристало. Кроме того, Скавр хорошо знает, что он проиграл бы эту игру.
Туризин посмотрел на Марка очень странным взглядом.
— Любопытно… Ох как любопытно…
Глава двенадцатая
Сейрем нежно поцеловала Виридовикса в губы. В ответ он крепко прижал ее к себе.
— Ты слишком высокий, — пожаловалась она. — У меня шея немеет, когда я тебя целую.
— Привыкай, девочка, потому что тебе придется делать это часто. Вот прихлопнем эту блоху — Варатеша…
То, что в ответ на слова Сейрем Виридовикс отшутился, лучше любых признаний показывало: эта девушка стала очень дорога ему. Им не нужно было говорить лишнего. Они любили друг друга такими, какими были.
— Ты возвращайся. Знаешь — возвращайся скорей! — проговорила Сейрем, передразнивая галльский акцент Виридовикса так искусно, что оба рассмеялись.
— Эй, в седло! — раздался хриплый голос Таргитая. — Ты что, думаешь, у нас есть время на твои любовные шашни?
Но каган не был сердит — он тоже скрывал улыбку. Батбайян, стоявший рядом, открыто ухмылялся.
— Чтоб тебя взяли вороны, — проворчал Виридовикс. Еще раз обняв Сейрем, он выпустил ее из рук и вскочил в седло. Приземистая степная лошадка жалобно фыркнула: кельт был куда тяжелее, чем хаморы.
Таргитай бросил взгляд на энари Липоксая.
— Ты обещал нам десять дней хорошей погоды, — заметил вождь с полуугрозой.
Первые осенние дожди уже прошли. Война в степи была в руках погоды: мокрая тетива превращала в жалкую насмешку грозные боевые качества лука.
Энари пожал плечами. Его живот заколыхался под желтым шерстяным плащом.
— Я видел то, что видел.
— Хорошо бы ты еще увидел, кто победит, — сварливо сказал Таргитай. На самом деле он не жаловался. Возбуждение, охватившее его перед решающей битвой, заставило отойти на второй план даже чудесное ясновидение энари.
— В таком случае мы сами узнаем это! — сказал вождь и крикнул: — Вперед!
Батбайян поднял над головой волчий штандарт клана. Хаморы ударили коней пятками. Впереди скакали разведчики, а на флангах армию Таргитая прикрывало несколько отрядов.
— Давай, давай, глупая скотина, — обратился Виридовикс к своей лошадке и ударил ее сапогами. Он повернулся, чтобы махнуть на прощание Сейрем, и чуть не свалился с лошади, когда та внезапно остановилась. Виридовикс ухватился за круп, чувствуя себя полным дураком.
Возможно, последние несколько лет незаметно приучили его к римской дисциплине — о чем кельт даже не подозревал до поры. Ибо армия Таргитая выглядела в его глазах беспорядочным сбродом. Казалось, сам Таргитай командовал ею лишь потому, что за его штандартом следовало больше воинов, чем за штандартами других вождей. Но вряд ли даже Таргитай мог заставить других вождей подчиняться, если только те сами не желали этого. Все они воевали с Варатешем, но причина у каждого была своя.
Их путь лежал на северо-запад. Навстречу врагу неслось около дюжины разрозненных отрядов кочевников. Размеры этих отрядов были самыми различными: от двадцати воинов в белых шапках из лисьего меха, что следовали за Ойтоширом, до нескольких сотен человек под командой Анакара из клана Пятнистых Котов.
Пятнистые Коты уступали численностью только клану Таргитая. Как только Кробуз, ненавистный сосед Анакара, присоединился к Варатешу, вождь клана Пятнистых Котов мгновенно принял решение:
— Коли Кробуз, козлиная задница, выступает заодно с бандитом…
Подобную причину Аракар счел вполне достаточной, чтобы привести своих людей в орду Таргитая.
Хаморы знали: нужно отыскать в степи Варатеша и сразиться с ним. Ни общего плана, ни тактики у них не имелось. Когда Виридовикс предложил вождям наметить хотя бы минимальную координацию действий и разработать какой-нибудь согласованный план, Таргитай и другие вожди посмотрели на кельта как на умалишенного. Виридовикс расхохотался, вспоминая об этом.
— Я стал совсем как римляне, которые тоже вечно мелют всякую чепуху про тактику, — сказал он себе. Тем не менее ему было немного не по себе.
— Дождь прибил пыль к земле, — обратился к нему Батбайян. — Хорошо.
— Да уж, о чем я ничуть не жалею, так это о пыли, — согласился Виридовикс. Идти в бой, не задыхаясь при этом от пыли, поднятой копытами, было удовольствием, которого он не знал с тех пор, как покинул влажные галльские леса. Иной раз, вышагивая милю за милей по выжженному видессианскому плато, Виридовикс думал, что вся эта страна состоит из одной пыли.
Облака поминутно закрывали солнце. По степи гуляли тени. День был холодным, воздух — чистым и прозрачным.
Спустя минуту Виридовикс спросил:
— Но если нет пыли, то как наши разведчики отыщут этих ублюдков?
Батбайян моргнул. Об этом он даже не подумал. Виридовикса охватил гнев: неужели на этом свете у всего обязательно должна быть темная сторона?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
