Виридовикс возвысил голос, стараясь перекричать шум битвы.
— Авшар!
Князь-колдун вздрогнул, поворачиваясь, как собака, почуявшая запах дичи.
— Сюда, ты, вонючий пес! — надрывался кельт. — Ты искал Скавра! Я отвечу за него!
— И тут же сдохнешь! — Авшар пришпорил коня и вырвался далеко вперед. — Прочь с дороги, падаль для ворон! — крикнул он, повелевая своим воинам расступиться. Он поднял меч и издевательски отсалютовал галлу. — Ты ужасно рассердишь нашего дражайшего Варатеша, так глупо подарив мне свою жизнь!
Виридовикс едва отбил первый удар колдуна, повернув щит так, что клинок пришелся плашмя. Иначе Авшар пробил бы его щит насквозь.
Крупный конь колдуна тянул на себе все доспехи Авшара. Колдун закрывался щитом в форме треугольника, покрытым медью и украшенным узорами, напоминающими орнаменты намдалени. По сравнению с тяжелыми доспехами Авшара куртка из вываренной кожи, в которую был облачен Виридовикс, казалась чуть ли не льняной тряпкой.
Одной силой Авшара не победить, понял галл. Он повернул коня для следующего захода на врага. Нужен ум. Нужна хитрость. Виридовикс вспомнил урок, который извлек из схватки с Варатешем: в конном бою лошадь — такой же оружие, как и меч. Это было в особенности верно, когда речь шла об огромном жеребце Авшара. Черный конь разбивал головы людей копытами, подбитыми железными подковами.
Князь-колдун галопом несся на Виридовикса. Кельт тоже пришпорил свою лошадку. Когда они снова столкнулись, рубящий удар кельта был нацелен не на кольчугу Авшара, а на жеребца. Но кельт плохо рассчитал скорость. Вместо того чтобы поразить коня между глаз, клинок вырвал клок мяса с шеи животного.
Этот удар, впрочем, сослужил неплохую службу. Раненый конь заржал от неожиданной боли и резко остановился, взбрыкнув. Авшар едва не выпал из седла. Взревев от ярости, князь-колдун прижался к гриве коня. Но хотя он и удержался в седле, раненое животное уже плохо слушалось: быстрым галопом конь понесся прочь, вынося Авшара из боя.
— А ну вернись, вшивый пес! — весело гаркнул Виридовикс. — Потеха только началась!
Авшар быстро повернулся в седле и выкрикнул заклинание. На миг поле битвы качнулось, и все потемнело в глазах кельта. Но вот символы друидов на галльском клинке заискрились ярким золотым светом, отражая злые чары. Зрение Виридовикса прояснилось. Он сжал рукоять меча с благодарностью, как ладонь друга.
Довольно долгое время битва продолжалась без особого перевеса для той или иной стороны. Коротких передышек едва хватало для того, чтобы хлебнуть воды. Солнце перешло с юга на запад, прежде чем Виридовикс сообразил, что чаще двигается вперед, чем назад.
— Дави их, дави! — кричал Таргитай. — Сейчас они сломаются!
Но когда всадники Таргитая были уже готовы начать атаку, которая навсегда покончила бы с бандитами, слева и из центра послышались тревожные крики. Виридовикс разобрал самое страшное слово из тех, что звучит в степи:
— Огонь!
В воздух высоко поднимались клубы густого черного дыма. Отряды бандитов скрылись за стеной пламени.
Лицо Таргитая почернело от гнева.
— Грязные псы! Не могут умереть мужчинами! Как они посмели прикрыть отступление огнем!
До слуха Виридовикса донесся злорадный смех Авшара. Теперь кельт знал, что его надежды рухнули. Языки пламени бежали куда быстрее, чем при обыкновенном пожаре. Направление им указывала дьявольская воля колдуна.
Лошади дико ржали, люди кричали от ужаса, когда волны огня сметали их с пути. Авшар набросил на воинство Таргитая дьявольский огонь, как сеть. Он загонял кочевников, как охотник загоняет диких лошадей, окружая их пламенем со всех сторон. И это пламя бежало с невероятной скоростью. Состязаться с ним не смог бы ни один зверь.
Когда огненная ловушка захлопнулась, Варатеш с новым воодушевлением пошел в атаку. Союзники Таргитая тряслись от ужаса при виде могущества Авшара. Теперь некоторые бывшие друзья поспешили напасть на уцелевших воинов Таргитая. В этот миг никто не мог бы остановить их.
Отступление остатков разбитой армии, которое последовало за этой атакой, больше напоминало бегство. Виридовикс пытался остановить его, прорубая себе дорогу сквозь вражеские ряды, — он рвался к Авшару. Князь-колдун соскочил с раненого скакуна, чтобы лучше управлять заклинаниями.
Отчаяние кельта горело ярче колдовского пламени. Очень немногие осмеливались встать на пути рыжеволосого гиганта.
Варатеш бросился было на выручку Авшару, но колдуну не требовалась ничья помощь. Метнув быстрый взгляд на Виридовикса, Авшар выкинул вперед руку, посылая язык пламени, который длинной струей зажег полосу сухой травы.
Кельт мчался вперед, даже не пригнувшись, уверенный в том, что галльский меч поможет отразить дьявольские чары. Но степная лошадка Виридовикса ничего не знала о колдовстве. Фыркая, она попятилась от вспыхнувшего перед ней пламени. В ее кротких глазах появилась дикая паника. Несмотря на все усилия всадника, она отказывалась идти дальше. В отчаянии кельт выкрикнул имя Эпоны, умоляя прийти к нему на помощь, но кельтская богиня-лошадь не имела в этом мире никакой власти. Сквозь пламя мелькнуло лицо Авшара.
— Ладно, тогда я пойду один! — зарычал кельт, пытаясь удержать лошадь и спрыгнуть на землю. Но Варатеш, выбрав удачный момент, выстрелил из лука. Стрела засела в крупе лошади. Животное заржало, взбрыкнуло, едва не сбросив седока, а потом бешено понеслось назад.
Это было, пожалуй, и к лучшему. Подхлестываемое болью, обезумевшее животное далеко опередило преследователей Виридовикса. Ядовитый смех Авшара жег уши кельта. Когда он наконец сумел остановить лошадь, то ему осталось лишь одно: присоединиться к разбитой армии Таргитая.
Хаморы отступали. Бандиты и их союзники не преследовали врага. Люди Варатеша кружили у огненных стен, как мухи над падалью. Там, в огненной тюрьме, были заперты воины Таргитая. Трава давно прогорела, но пламя не опадало. Черный, как печаль, дым поднимался в осеннее небо.
* * *
Кробуз низко наклонился в седле, когда Варатеш проезжал мимо. Бандитский вожак был утомлен. Но, несмотря на страшную усталость, он испытывал ни с чем несравнимую радость: наконец-то его власть признали настоящие вожди. К этому он стремился столько горьких лет. Теперь он наконец занял подобающее место — место, которое принадлежало ему по праву. Он добился своего, несмотря на происки врагов. О, они долго не хотели признавать за Варатешем его права!
Вождь-изгой сжал губы. Теперь все его недруги воочию убедились в силе и могуществе некогда презираемого ими изгнанника. Пламя трещало впереди, словно желая напомнить о победе, которая пала ему в руки, точно птица.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
