— Но его может и не быть, — сказал Ордин. — Вода может стекать по подземному каналу. В потоках лавы такие каналы бывают нередко. Вспомните дельфинов Гавайских островов из курса геологии.
— Это что такое? — спросил Костяков.
— Это длинные туннели в потоках лавы, которые тянутся от морского берега вглубь. Во время прилива вода заполняет их и выбивается фонтанами через трещины. Отсюда и название.
— Неправильное, потому что дельфины не пускают фонтанов воды, как киты, а только разбрызгивают воду, играя, — заметил Горюнов. — Но для нас отсутствие разрыва будет неприятно — придется ждать конца зимы, когда сугробы опять нарастут.
— Ну что же, зимовка на Земле Санникова входила в наши планы, если окажется возможной. А теперь ясно, что зимовать здесь можно.
В это время Горохов, не спускавший глаз с озера, прервал беседу восклицанием:
— Смотрите-ка, что там творится! Какое-то чудище из воды лезет!
На середине вода медленно вздувалась большим плоским бугром или пузырем. Вдруг этот пузырь лопнул, и из него вырвался клуб белого пара, быстро рассеявшийся в воздухе. По всему озеру от этого места разбежались круговые волны, и плавающие птицы покачивались на них.
— Уж не кит ли живет в глубине или другой крупный зверь? — предположил Горохов.
— Киты в пресной воде не живут, — заметил Горюнов. — Но что за причина этого явления?
В это время Ордин вынул из футляра термометр и погрузил его в воду. Горохов рассмеялся — настолько бессмысленным показался ему этот способ узнать, кто живет в озере.
— Представьте себе, вода имеет двадцать пять градусов тепла по Цельсию! — воскликнул Ордин.
— Ранней весной под этой широтой — и двадцать пять градусов! Это непостижимо! — сказал Костяков. — Вы не ошиблись ли десятка на два?
— Смерьте сами, если не верите.
— Но как же объяснить это?
— Очевидно, озеро имеет подземный приток горячей воды или, скорее, даже пара, судя по тому, что мы только что видели. А это согласуется с моим предположением, что котловина — дно кратера старого вулкана, в глубине которого еще сохранилось достаточно тепла, выделяющегося время от времени по трещинам.
— Нужно подождать, не повторится ли это явление, — сказал Горюнов.
— Подождем. А пока я скажу, что если таких озер здесь много, то одна из причин теплого климата Земли Санникова найдена. Круговые волны успокоились, и озеро снова стало гладким, как зеркало.
Все с интересом смотрели на него в ожидании. Горюнов держал в руке часы. Через тридцать две минуты после первого вздутия вода снова начала подниматься пузырем, который достиг примерно двух метров вышины, после чего лопнул с выделением пара.
— Ваше объяснение, очевидно, правильно! — сказал Горюнов. — Мы имеем периодическое выделение пара, или горячего воздуха, из недр Земли, которое непосредственно и через воду озера согревает котловину.
— А озер мы видели целый ряд, рассматривая котловину с высоты ее окраин.
— Я все-таки смекаю, что это кит пущает фонтан, — заявил Горохов, для которого явления вулканизма были непонятны.
— Ну как же мог кит пробраться в озеро, Никита? Не мог же он перелезть через эти горы.
— А как попали сюда носороги, быки и лошади, которые не могут лазить по отвесным обрывам? — спросил Костяков.
— Вы плохо знаете геологическую историю Новосибирских островов, — возразил Ордин. — В начале четвертичного периода они составляли еще часть материка Сибири, и тогда этот вулкан, очевидно уже потухший, мог быть заселен животными; потом произошли разломы, и значительные площади опустились на дно моря, а остальные превратились в острова. Животным путь спасения на материк был отрезан и в связи с ухудшением климата они вымерли на всех островах, кроме Земли Санникова, благодаря ее теплой почве.
— Но это не объясняет, как спустились крупные животные в эту яму!
— Во-первых, в то время могли существовать более глубокие разрывы в стенках кратера, позже завалившиеся. Во-вторых, мы видели только небольшую часть окраины, и где-нибудь дальше на севере может быть более или менее удобный вход.
— Я теперь не сомневаюсь, что мы откроем здесь еще много неожиданного и интересного, — сказал Горюнов. — И я очень рад, что деньги, которые старый академик дал нам так доверчиво, не истрачены напрасно и наука получит такой ценный дар — рассадник вымерших животных.
— А может быть, и людей, — прибавил Ордин.
— Жаль только, что наша экспедиция так мало подготовлена для научных наблюдений. Мы не можем заменить опытных ученых и, наверно, многое прозеваем.
— Что же делать! Мы открыли эту чудесную землю и путь к ней. Академия, конечно, снарядит большую экспедицию из ученых разных специальностей, а мы будем их проводниками.
За время разговора среди озера вновь поднялся водяной бугор, и явление повторилось в точности.
— В этот раз я заметил точно время, — сказал Ордин. — Промежуток ровно тридцать три минуты.
— Но как же рыбы и птицы живут в горячей воде? — поинтересовался Горохов.
— А вы обратили внимание, что птицы не подплывают к середине озера? Вероятно, вода становится слишком горячей вблизи места извержения, и они ее избегают.
— И рыба тоже не держится там, а в стороне ей простора достаточно.
Налюбовавшись вдоволь озером, пошли дальше, обогнув поляну ближе к опушке. В одном месте наткнулись на ту же семейку носорогов, которая промчалась через их стоянку; папаша и мамаша, задрав головы, объедали молодые побеги в кустах, помахивая от удовольствия хвостиками, а детеныш то пощипывал траву, то резвился, делая неуклюжие прыжки, на которые нельзя было смотреть без смеха; казалось, что это прыгает порядочная бочка, к которой ради шутки прилеплены четыре толстых столбика. Притаившись за кустами, путешественники долго любовались на эту семейную идиллию и увековечили ее на фотографической пластинке. Только Горохов взглянул на семью более прозаическими глазами, хотя и смеялся, глядя на прыжки носорожонка: он соображал, сколько пудов сала можно было бы добыть из этого “бочонка” и сколько хороших прочных ремней для нарт можно было бы нарезать из его кожи.
Он уже схватился за ружье, чтобы осуществить свои хозяйственные соображения, и Горюнов едва успел остановить его, шепнув:
— С ума сошел, Никита! Старики растопчут нас, если мы тронем их детеныша! С этими зверями шутки плохи.
Осторожно обогнув по лесу носорогов, вышли на тропу, пересекавшую следующую лесную площадь; деревья поднимались здесь уже до десяти метров, а густой подлесок не позволял подвигаться вперед без затруднений и шума. Тропа представляла опасность встречи с каким-нибудь крупным зверем и, наученные опытом, путешественники держали ружья наготове, а вперед пустили Крота, который привык к безлесной тундре севера Сибири и в лесу не решался шнырять по чаще и отделяться от людей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
