– Ваше сиятельство! – позвал с козел кучер.
– Одну минуту, дорогая. Я сейчас во всем разберусь. Даже не набросив плаща, он выскочил из кареты прямо на дождь и захлопнул за собой дверцу. Я стала терпеливо ждать, немного беспокоясь по поводу того, что плащ герцога остался внутри. Время шло, а Александр не возвращался. Я слышала шаги, раздававшиеся вокруг кареты, и громкие голоса, но шум дождя не давал мне разобрать их смысл. Я прислушивалась, но все напрасно. Так прошло почти десять минут; потом мне показалось просто странным, что я сижу здесь и жду, будто все происходящее не имеет ко мне отношения. Не долго думая, я взяла плащ герцога, толкнула дверцу и в одно мгновение оказалась на земле. Лишь каким-то чудом мне удалось угодить на твердое место и не утонуть в грязи.
Дождь был сильный, словно только что начался, и я поспешила набросить на голову капюшон. Мне уже стало ясно, что произошло: правое заднее колесо кареты, попавшее в глубокий ухаб, сломано. Ехать невозможно. Выбирая места потверже, я подошла к герцогу, коснулась его руки.
– Александр, вот ваш плащ. Наденьте, пожалуйста.
Оставив кучера, он быстро повернулся ко мне.
– Да вы с ума сошли! Боже праведный, зачем вы вышли? Вы будете мокрая с ног до головы.
Я невольно посмотрела на свои туфли, в которых уже чавкала вода. Александр посмотрел туда же, потом потянул меня к себе и подхватил на руки. Я уже сама занималась тем, что набрасывала на его плечи плащ и застегивала пуговицы.
Александр повернулся к кучеру:
– Нужно выпрячь Аида. Ну, пошевеливайся!
Я не понимала, зачем он отдал такое распоряжение, но мне было все равно. В это время я приложила последнее усилие и застегнула пуговицу плаща у самого подбородка Александра. Моя рука коснулась его щеки, и я невольно погладила ее. Боже мой, как хорошо быть с ним рядом. Когда это так, даже дождь приобретает какую-то прелесть.
Кучер, бегая под дождем, быстро выпряг Аида – черного жеребца, одного из нашей четверки; оседлал его, вложил пистолеты в чушки. Герцог усадил меня в седло; ухватившись за луку, я ждала, когда он сделает то же самое. Он отдал еще несколько распоряжений и присоединился ко мне. Я почувствовала его руку, твердо обхватившую мою талию, ощутила, как властно он натянул поводья. Аид рванулся вперед. Мы поскакали.
Была уже совсем ночь. Капли дождя стекали по моему капюшону, а отдельные струйки, просачиваясь сквозь ткань, легким холодом увлажняли волосы и шею. Ноги у меня были совсем мокрые. Я взглянула на герцога: его рубашку, ту, которая под плащом, можно было бы выжать.
– Куда мы едем? – осведомилась я наконец.
– Вы только теперь это спрашиваете?
– Мне, в сущности, все равно, – проговорила я шепотом. – Лишь бы с вами. Я вам очень-очень доверяю.
Я осознала, что это прозвучало как-то совсем по-детски, и готова была смутиться. Но его рука вдруг ближе привлекла меня к себе, он наклонился, почти коснувшись губами моей щеки, и я поняла, что он тронут.
– Моя милая девочка, я рад, что это так.
– И куда же мы едем?
– Здесь неподалеку есть гостиница. Мы можем переночевать там.
– А как же слуги и карета?
– Им поручено доставить карету в Ренн и заняться ее починкой. Полагаю, через три дня все будет в порядке.
Я приникла к нему, склонила голову ему на плечо. Не знаю, как он, но по моему телу пробегала невольная дрожь уже от одного этого соседства. Я была словно связана с ним, его телом какими-то странными токами, нервными, возбуждающими. Мне было мало того, что он давал, я не хотела больше довольствоваться лишь этим. Я хотела полной, абсолютной близости, такой связи, которая растворяла бы нас друг в друге.
– У нас все-все будет в порядке, правда, Александр? – прошептала я.
– Я обещаю вам.
– И мы никогда мы будем ссориться, хорошо?
– Даже не думайте об этом, дорогая.
Я успокоилась, довольная, как девочка, подобным ответом. Я чувствовала себя ребенком рядом с ним, но в этом чувстве не было ничего унизительного. В его нежно-покровительственном отношении я угадывала нечто большее, чем просто осознание своей силы. Он любит меня. Да, не может быть иначе… А если это так, почему бы мне иногда и не отдаться полностью в его власть, не стать наивной и бесхитростной, как в детстве.
Дождь целыми снопами брызг летел нам в лицо, копыта Аида во все стороны разбрызгивали грязь. Лес редел, просветы между деревьями становились все больше. Прошло, может быть, полчаса или час, когда в конце дороги замаячил какой-то светлый огонек. Он все увеличивался, и я поняла, что это жилище.
– Гостиница? – спросила я тихо.
– Да. «Большой салон».
– А вы взяли с собой деньги?
– О, очень много денег.
Мы оба рассмеялись; я понимала всю наивность своего беспокойства. Что поделаешь, у меня так долго вообще не было денег, что ко мне уж никогда не вернется прежняя беспечность. Александр скользнул рукой мне под мышку, привлек к себе и тихо поцеловал. Я губами ощутила капли дождя на его лице.
Ворота, ведущие во двор гостиницы, были распахнуты. Я увидела двухэтажное здание лишь с одним освещенным окном. Постоялый двор «Большой салон» находился, как мне показалось, на таком отшибе, что в сегодняшнюю ночь здесь не могло быть много посетителей.
– Вас нужно поскорее доставить к огню, моя дорогая.
Все так же не позволяя мне самой брести по лужам, он взял меня на руки и легко, как ребенка, понес к гостинице. Дверь со скрипом распахнулась, и на крыльце, с крыши которого стекали струи воды, показался трактирщик.
– Чего желаете, граждане?
– Граждане? – переспросил Александр, и я поразилась, до чего сухо прозвучал его голос.
– А, прошу прощения, господа. Вы должны понять меня, в здешних местах встречаются и граждане.
– Нам нужна комната. Ступай, приготовь ее.
Он внес меня в зал, усадил в кресло рядом с пылающим очагом, и я сразу протянула мокрые ноги к решетке. Усталость вдруг разлилась по телу, не хотелось пошевелить и пальцем. Трактирщик, покачиваясь, протянул герцогу ключ.
– Вот, пожалуйста. Номер девятый, совсем неплохой. Сейчас я застелю постели и нагрею воды. – Он окинул нас внимательным взглядом. – А вы, позвольте, супруги? Или…
– Эта дама – моя жена, – холодно произнес Александр, своим тоном давая понять, что не намерен называть нашу фамилию.
Трактирщик косо поглядел на герцога и его пистолеты и, наконец, удалился. Я сидела, откинув голову и закрыв глаза. Гостиница была пуста, но из кухни доносился весьма соблазнительный запах жареного мяса и перца. Я почувствовала, как кто-то взялся за спинку кресла позади меня и, открыв глаза, увидела герцога.
– Ну? – спросил он мягко.
– Мне кажется, я вас люблю, – прошептала я как во сне. Да, именно как во сне… Для меня сейчас все было будто подернуто дымкой сказки, ирреальности. Этот трактир… это жаркое дыхание огня в очаге… Я была расслаблена, я сама чувствовала свою слабость и податливость, я готова была подчиниться этому человеку, что бы он ни делал. Как хорошо было бы отдаться ему, ощутить снова вкус его губ, всем телом испытать его ласки. Неужели он не понимает этого…
