Рейтинговые книги
Читем онлайн Только звезды нейтральны - Николай Михайловский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 111 112 113 114 115 116 117 118 119 ... 123

Ночью тральщики пришли в точку рандеву и ждали. Дебелов стоял на мостике, всматриваясь в густую темноту. Наконец из мрака выплывают громады транспортов. Как полагается, командир обменялся с ними условными сигналами. Ему сообщили: конвой состоит из девятнадцати транспортов. Они проплывали на виду у наших кораблей. Дебелов считал: все девятнадцать вымпелов были налицо.

В это время акустики засекают шум винтов подводной лодки. Наших лодок здесь нет и не может быть. Значит, немецкие… На кораблях играют боевую тревогу, начинается атака глубинными бомбами.

Тральщики выполнили свою задачу, и Дебелов выходит в голову колонны, оставляя слева транспорты. И вдруг не обнаруживает одного корабля. Где же он, куда запропастился? Неужели потоплен немецкой лодкой? Волнение охватило командира. Едва наступило утро, Дебелов снова начал считать. Восемнадцать кораблей. Запросил англичан, не знают ли они о судьбе девятнадцатого? Никто ничего не знает…

Тральщики ведут конвой дальше в Белое море. Восемнадцать транспортов входят в гавань, встают на якорь, а девятнадцатого нет как нет.

Дебелов решает идти на поиски пропавшего транспорта. При выходе из гавани пост СНИС сообщает ему, что один транспорт повернул в Иокангу. Дебелов полным ходом туда. Действительно, на якоре стоит крупнотоннажный транспорт. Николай Сергеевич поднимается на борг транспорта и входит в каюту капитана. Его приветливо встречает здоровенный детина с рыжей бородой. Брелок и кольца на пальцах. Тигровая шкура посреди каюты. На стенах - картинки обнаженных женщин…

- Почему вы оторвались от конвоя? - первое, о чем спрашивает Николай Сергеевич.

Капитан смеется:

- Там, где дерутся, мне делать нечего…

- Я беспокоился, что вы не найдете порт назначения. У вас же нет подробных карт нашего побережья…

Капитан громко расхохотался:

- Зачем мне ваши карты? Я эти места наизусть знаю, с закрытыми глазами найду. В девятнадцатом году на остров Мудьюг я первый высадил английские экспедиционные войска. А вы мне о картах толкуете…

- Ах, вот с кем я имею дело?! - произнес Дебелов и поспешил ретироваться…

* * *

В сапогах, шинели, шапке-ушанке, с «лейкой» на груди и рюкзаком за спиной явился я на тральщик и прошел в командирскую каюту. Николаю Сергеевичу было не до меня. Как всегда перед походом, у комдива находятся срочные дела, вызывающие суету и нервозность. Он приказал вестовому Аникину проводить меня в свободную каюту, и я, устраиваясь, смотрел в иллюминатор на противоположный берег Екатерининской бухты - пустынный, с рыжими макушками валунов. Это было время, когда кончилась полярная ночь, светило солнце, а снег уже стаял.

Едва я успел извлечь и разложить свой несложный скарб, как появился и Николай Сергеевич. Осмотрев меня с ног до головы, он с удивлением сказал:

- Здорово же вы поправились! Два дня назад были худощавы, а теперь едва китель сходится.

Пришлось сознаться, что все теплые вещи, какие есть, я напялил на себя.

- Сейчас мы приведем вас в божеский вид, - сказал он, добродушно улыбнувшись.

Вызвал того же Аникина, что-то ему шепнул, и через несколько минут тот принес «канадку» на меху с большим воротником шалью.

Подозревая, что куртка снята с чьих-то плеч и человек лишился своей спецодежды, поначалу я отказывался, доказывая, что одет тепло, выдержу. Тем более мне не стоять вахту на ветру.

- Надевайте, надевайте, - упорно повторил Николай Сергеевич. - Мы не похожи на таллинского интенданта, - добавил он и тут же рассказал, как 27 августа 1941 года, в день ухода наших кораблей из Таллина, к нему явился интендант и предложил принять на тральщик несколько сот полушубков. Дебелов объяснил, что корабль перегружен, а предстоит сложное задание - идти впереди эскадры, прокладывать ей путь. Он попросил пяток полушубков для впередсмотрящего и других моряков внешних постов. «Не беспокойся. Придем в Кронштадт - оформим как инвентарное имущество», - заверил Дебелов, на что интендант ответил: «Нет уж, раз составлен акт на уничтожение, будем уничтожать». И с этим удалился. - Силен был служака, ничего не скажешь, - заключил Николай Сергеевич и протянул мне руку: - До скорой встречи! - Он сошел с корабля, направился в штаб ОВРа на инструктаж командиров кораблей, который предшествовал каждому походу.

Оставшись в каюте, я растянулся на койке и дремал, пока до моего слуха не донеслись прерывистые звонки колокола громкого боя и над головой не протопали матросские башмаки. Я единственный, не расписанный по боевой тревоге, увлекаемый общим порывом, набросил на плечи свое новое одеяние и поднялся на мостик. Вечерело, и это ощущалось даже в преддверии полярного дня: небо хмурилось, низко нависали темные тучи, вершины сопок тоже казались черными, опоясанными внизу белыми лентами.

Николай Сергеевич находился на мостике и отдавал команды. С каждой минутой ширилась полоска земли между кораблем и пирсом. Мы шли по Кольскому заливу, встречая рыболовные траулеры, возвращавшиеся с лова. В кильватер нам следовали еще четыре тральщика.

За кормой остался Кильдин - маленький скалистый островок - живое напоминание о том, что мы расстаемся с последним клочком родной земли. А дальше для моряков всегда неизвестность. Во время войны подавно…

И сразу куда подевалась веселая жизнерадостность - лица комдива и остальных моряков, несущих верхнюю вахту, стали полны серьезности, ибо, кроме корреспондента, все стоят по боевому расписанию и у каждого свои обязанности. Я обратил внимание на парнишку - только так и можно было назвать маленького худощавого юношу с полными губами - старшину сигнальщиков Васю Шурахова. Он стоял, как влитый в палубу, на ветру, закутавшись в меховой воротник, не отрывая от глаз бинокля, лишь медленно поворачивал голову, обозревал море, воздух. Казалось, это был не человек, а хорошо отлаженный прибор для наблюдения. Я познакомился с Васей в канун похода, слушал его рассказы об Америке и с еще большим интересом - воспоминания о родной Балтике, где он прошел, как говорится, огонь и воду. Сражался в Таллине; раненный, эвакуировался на транспорте. Транспорт был потоплен авиацией, и он целую ночь проплавал в море. В Ленинграде, немного подлечившись, в самые критические дни немецкого наступления ушел добровольно на фронт в морскую пехоту и снова вернулся на корабль.

И акустик Кучеренко сидел в крохотной рубке, прослушивая симфонию моря. Он тоже балтиец, знаменитый акустик подводной лодки, в числе немногих моряков удостоен высокой награды - ордена Ленина. Имя Кучеренко долго не сходило со страниц газет, и друзья втайне завидовали ему. Но однажды после трудного и опасного рейса, когда лодку несколько суток подряд преследовали корабли противника, сбросив сотни глубинных бомб, Кучеренко заболел, его признали негодным к службе в подводном флоте и назначили в команду моряков, отправлявшихся на Север.

Я рад был возможности увидеть этих ребят в родной стихии.

Одно дело - знакомство на берегу, в кубрике или кают-компании. Совсем другое - в море, в боевой обстановке. Там люди шире раскрываются и видно, на что они способны. В этом я не раз убеждался во время обороны Таллина и на переходе из Таллина в Кронштадт. Война многому нас научила, и прежде всего тому, что поединок с врагом выдерживают, как правило, люди сильные, ловкие, умелые.

…Над морем серая, мрачная пелена, расходилась крутая волна. Наш кораблик на редкость устойчив: зароется в волну, и, кажется, все тут, но нет - не все, подобно ваньке-встаньке, встает он на ровный киль и несется дальше.

На мостике тишина, изредка слышен голос командира:

- На румбе!

- На румбе сорок пять, - отвечает рулевой.

- Так держать!

- Есть так держать!

И снова тишина, которую боятся нарушить лишним словом и лишним движением, будто в это время свершается какое-то таинство.

Всю ночь Николай Сергеевич на ногах. Меня поражает его выдержка: за день набегался, наволновался, и вроде настало время отдохнуть, а он даже не присядет. Вспоминаю нашу первую встречу, тоже на корабле, тоже в походе, но только на Балтике, когда он произнес слова, показавшиеся мне пророческими: «У командира должны быть железные нервы и адская выносливость - иначе гроб с музыкой». Вот и сейчас дает знать выносливость. Протирая слипающиеся глаза, он смотрит то вперед - на бескрайний простор воды, то выходит на крыло мостика и устремляет взор назад - к кораблям, идущим в кильватер. Я не решаюсь его отвлекать, держусь в стороне, боясь, что в ту самую минуту, когда завяжется разговор, может произойти что-то неожиданное…

Но ничего неожиданного, к счастью, не произошло ни этой ночью, ни в последующие трое суток нашего плавания.

Я не буду подробно рассказывать, как мы, приближаясь к острову Медвежий, увидели сперва мачты, а затем постепенно вырисовывались и сами транспорты. Мы обменялись опознавательными, и, хотя ничто не указывало на опасность, - для профилактики тральщики основательно пробомбили район и, заняв свое место, сопровождали транспорты до входа в Кольский залив.

1 ... 111 112 113 114 115 116 117 118 119 ... 123
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Только звезды нейтральны - Николай Михайловский бесплатно.

Оставить комментарий