Меньше чем за два дня экипаж «Стремительного» заметно изменился. Власть распределилась по-новому. Члены экипажа, которые раньше не имели влияния, теперь, расталкивая других, первыми подходили к пищевым линиям и принимали начальственные позы, а остальные выполняли свои обязанности, опустив глаза и плавники.
Ранг и официальное положение почти не имели к этому отношения. Да и вообще на «Стремительном» никогда строго не соблюдались формальности. Но умению доминировать, подчинять себе других фины придают гораздо большее значение, чем официальному рангу.
Казалось, что теперь даже проявился расизм. Большое число тех, кто получил власть, принадлежало к подвиду стеносов.
Похоже на переворот. До созыва совета корабля Такката-Джим официально действовал от имени заболевшего Крайдайки. Но в воде «Стремительного» появились элементы стадности с новым самцом во главе. Те, что были близки к прежнему самцу, отходили на второй план, а приятели нового выплывали вперед.
Акки находил это нелогичным и отталкивающим. Ему пришло в голову, что даже особо отобранные члены экипажа «Стремительного» под давлением могут забыть о цивилизованном поведении. Теперь он понимал, что имел в виду Крайдайки, говоря, что триста лет возвышения — недостаточное время подготовки к космическим полетам.
Неприятное осознание. Никогда в своей смешанной, с равными для всех правами колонии Калафия Акки не чувствовал себя клиентом, а здесь почувствовал.
Но это открытие отчасти помогло ему. Он испытал примитивное удовлетворения от непослушания. По закону, он совершает серьезное преступление, покинув корабль, чтобы связаться с Джиллиан Баскин. Он нарушает прямой приказ исполняющего обязанности капитана.
Но Акки знал, что поступает правильно; он член экипажа, только имитирующего готовность выйти в космос. И если Крайдайки не придет в себя, им не выпутаться из этих неприятностей без патронов.
И здесь не годится ни Игнасио Метц, ни Эмерсон Д'Анит. Даже Тошио. Акки согласен с Маканай, что их единственная надежда — возвращение на корабль доктора Баскин или мистера Орли.
А теперь приходится признать гибель Орли, в которую верят все остальные в экипаже. И это еще одна из причин того, что моральное состояние экипажа после несчастного случая с Крайдайки покатилось к дьяволу.
Коммуникационная линия посылала направленную волну непосредственно в его стато-акустический нерв, и Акки нетерпеливо ждал, когда Тошио вернется с Джиллиан. Теперь, когда доктор Дарт отправился отдыхать, линия не используется, но с каждой секундой возрастает риск, что дежурный связист заметит резонанс. Акки устроил так, что подслушать его разговор с Тошио невозможно, но даже самый тупой техник заметит побочные эффекты.
«Где же они? — думал он. — Ведь знают, что у меня мало воздуха. А от этой насыщенной металлом воды зудит кожа».
Чтобы успокоиться, Акки дышал медленно. В сознании вспыхнул обучающий ритм кининка.
Прошлое — это то, что было когда-то —Остатки, называемые памятью...В нем заключены «причины»Того, что сейчас.
Будущее — то, что будет —Представляемое, но редко видимое...В нем заключены «результаты» —Того, что сейчас.
Настоящее — это узость —Оно проходит, мерцая...Доказательство того, что «шутка» —То, что сейчас.
Настоящее, прошлое и будущее — самые трудные для тринари концепции. Стихотворение предназначено для того, чтобы фины поняли причинно-следственное восприятие мира патронами и большинством других разумных, но в то же время сохранили мировоззрение китообразных.
Все это кажется Акки таким простым. Иногда он удивляется, почему у дельфинов Земли возникают трудности с такими идеями. Мысль, ее воображаемый результат, его последствия — все это имеет свой вкус и свое ощущение, когда действуешь. Если будущее неясно, стараешься действовать как лучше и надеешься.
Так люди пробирались через века своего ужасного невежества. Акки не понимал, почему и его народу это должно даваться трудно, если показывают дорогу.
— Акки? Говорит Тошио. Джиллиан идет. Ей пришлось прервать что-то очень важное, и я побежал вперед. Как ты?
Акки вздохнул.
В глубине —С гудящим дыхаломПытаюсь ждать —Как обязывает долг
Все движется...
— Подожди, — сказал Тошио, прерывая его стих. Акки поморщился. У Тошио никогда не было чувства стиля.
— Здесь Джиллиан, — продолжал Тошио. — Береги себя, Акки!
На линии трещали помехи.
И ты тоже —Ныряющий/летающий партнер
— Акки?
Голос Джиллиан Баскин, еле слышный из-за плохого соединения. Но слышать его — бесконечное облегчение.
— В чем дело, дорогой? Скажи, что происходит на корабле? Почему Крайдайки не разговаривает со мной?
Акки не ожидал, что она сразу спросит об этом. Почему-то он думал, что ее главная забота — Томас Орли. Ну, он не станет поднимать эту тему, если она не хочет.
Маканай —Излечивающая пациентовПослала меня —Предупредить об опасности
Тихий, неподвижныйЛежит КрайдайкиСудьба «Стремительного»В опасности
И привкус —АтавизмаОтравил воду
На другом конце наступила тишина. Несомненно, Джиллиан формулировала свой следующий вопрос так, чтобы на него можно было ответить на тринари недвусмысленно. Этого искусства Тошио часто недоставало.
Акки быстро поднял голову. Был звук? Не от коммуникационной линии, а из темной воды вокруг.
— Акки, — начала Джиллиан. — Я задам вопрос, сформулированный так, чтобы получить ответ на трех уровнях. Пожалуйста, пожертвуй в ответе поэтичностью ради краткости.
«С радостью, если смогу», — подумал Акки. Он часто думал, как трудно поддерживать разговор на тринари, не отвлекаясь на поэтические аллюзии. Для него это такой же родной язык, как англик, но и его раздражает неспособность выразить на нем мысль кратко.
— Акки, как Крайдайки относится к рыбьему сну: игнорирует его, гонится за ним или кормится им?
Джиллиан спрашивала, может ли Крайдайки пользоваться орудиями, или он ранен серьезно и плывет в бессознательном сне-охоте. Или, что еще хуже, мертв. Каким-то образом Джиллиан умудрилась сразу перейти к сути дела. И Акки смог ответить с благословенной краткостью.
Преследует головоногих —В глубоких водах.
Опять этот звук! Быстрое щелканье уже поблизости. Будь проклята необходимость подсоединять нервное гнездо к линии! Звуки так близко, что никаких сомнений не остается: на него кто-то охотится.
— Хорошо, Акки. Следующий вопрос. Хикахи успокоилась на эхе кининка, или она повинуется эху стада, или хранит отсутствующее молчание?
Дельфиний сонар всегда направлен на что-нибудь. Акки ощутил, как прошел над ним звуковой луч, не коснувшись его. Прижался как можно теснее к океанскому дну и постарался направить собственное нервное щелканье в песок. Он хотел протянуть искусственную руку и ухватиться за край скалы для устойчивости, но опасался, что негромкое жужжание моторов будет услышано.
Отсутствующее молчание —Тающая память —ХикахиОтсутствующее молчание —ТшутИ Свесси.
Он тоже хотел бы отсутствовать здесь, оказаться в своей спокойной каюте на борту «Стремительного».
— Хорошо, каково качество их молчания? Пойманных в сети? В страхе ждущих кашалота? Или молчание кормящейся рыбы?
Акки уже собрался ответить, когда погрузился в громкий луч пульсирующего звука, словно человек, которого ослепили ярким светом. Луч был нацеленный и шел слева и сверху. Не было сомнений, что дельфин наверху знает о его присутствии.
Такката-ДжимПерекусывает кабель
Моя работа —Больше не моя
Его сообщения —Лживые песни.
Акки был так возбужден, что кое-что произнес просто вслух, а не передал импульсом по волокну. Нет смысла прятаться. Он приготовился отсоединиться от линии и повернул свою «дыню» к пришельцу. Послал сильный сонарный луч, которым он надеялся на мгновение ошеломить дельфина.
Вернувшееся эхо нарисовало ему четкую картину. Наверху, совсем близко, из его луча выходит очень большой дельфин.
Кта-Джон! Акки мгновенно узнал это эхо.
— Акки? Что случилось? Ты в боевом состоянии? Прерви связь, если необходимо. Я вернусь быстро, как...
