каюту, и она оказалась обставлена не хуже, чем лучшая комната в приличной гостинице. Маленький никс в который раз замечает, что этому высокомерному ювелиру достается самое лучшее из предложенного. Или может быть у него просто столько много денег, что тот может позволить себе такие излишества? Так или иначе, вся их команда смогла кое-как устроиться в брюхе «Харибдиды».
Прошло три недели с того дня, как они узнали о том, что ашурийцы перекрыли морские пути в Самсонские пустоши. Была середина дня, и Феликс вышел подышать холодным морским воздухом в надежде, что он сможет прояснить тот тяжелый туман, который клубился у него в голове из-за множества вопросов, к которым он так и не нашел ответов. Но попав на палубу он сразу пожалел о своем опрометчивом решении. Порывистый ветер трепал паруса, и гнал волны с такой силой, что брызги долетали даже до верхней палубы и неприятно били в лицо жалящими солеными осколками. Ко всему этому добавлялся мелкий моросящий дождь, который застилал видимость сероватой пеленой. Ему тут же захотелось убраться подальше от такой непогоды, но он переборол себя, напомнив, что в Самсонской пустыне ему придется преодолевать куда большие невзгоды, чем обычные капризы погоды.
Держась поближе к центру и огромным мачтам, чтобы, не дай бог, не выпасть за борт, Феликс направился к носу корабля, цепляясь за туго натянутые тросы. Он только сейчас заметил фигуру Аньи, которая уверенно стояла на ногах у самого носа, сжимая в руках свой странный алхимический посох. Феликс уже давно приметил, что капитан «Харибдиды» практически не расставалась с ним, при том, что на поясе у нее еще висела кривая зазубренная сабля. Феликс был уверен, что этот посох не просто старческое приспособление для удержания равновесия, но и некое опасное оружие. Еще одной особенностью этой старухи было то, что она не носила сапог. При первой их встречи Феликс не заметил этого, так как в капитанской каюте царил полумрак, но за долгие дни он окончательно убедился в том, что Анья просто-напросто не нуждалась в обычной человеческой обуви. Ее ноги покрывали толстые зеленые чешуйки, как у змеи, а на пальцах, как и на руках, росли широкие черные когти. Когда он в первый раз это осознал, то не сильно удивился, хотя и осенил себя знаком Розы, так как видел уже нечто подобное, когда Маверик покрыл свою кожу камнеподобными струпьями. А еще похожую корку он видел у ядомантов Ярички, руки которых были покрыты грубой черной кожей из-за бесчисленного множества экспериментов с ядовитыми растениями и животными. Но только вот кожа Аньи не выглядела так, будто была следствием неудачного алхимического эксперимента. Чешуя была гладкая и блестела на солнце, переливаясь радужными бликами. Может быть она уже родилась такой? Как-никак она называет себя дочерью русалки. Хотя, если верить изображениям, которые Феликс видел на старых картинах развешанных по всему кораблю, русалки выглядят совсем не миловидными морскими девами, а лысыми и клыкастыми чудовищами с рыбьими хвостами.
Немного помедлив, Феликс все же решил подойти к старой ведьме. Хоть она и внушала своим видом агрессию и страх, маленький никс понимал, что она не навредит ему.
— Добрый день, госпожа Анья. — поздоровался он, хватаясь за кусок каната, который свисал с одной из мачт. — Боги сегодня не в духе, раз наслали на нас такие волны.
Анья медленно повернула голову и посмотрела на защищающегося от морских брызг Феликса. Ей не требовалась дополнительная опора, чтобы противостоять качке, и она стояла твердо и выпрямив спину, прямо как скала. Услышав слова Феликса, она растянула свой рот в злорадной усмешке.
— Твоих богов здесь нет, мальчик. — прохрипела она.
Феликс почувствовал небольшой укол негодования из-за того, что она называла его «мальчиком» или «карасиком», но подумав, решил, что она вправе его так называть. Учитывая ее преклонный возраст, который Феликс так и не смог правильно определить, маленький никс действительно был для нее обычным мальчиком.
— Если моих богов тут нет, то мне придется уповать на милость ваших. — печально улыбнулся Феликс. — Но позвольте мне поинтересоваться, госпожа Анья, куда мы плывем? Вот уже несколько недель мы только и делаем, что бороздим морские просторы.
Феликс решил быть откровенным, ведь ему редко когда удавалось поговорить вот так непринужденно с капитаном пиратов. Анья вечно где-то пропадала и руководила своей командой. Она была как дотошная главная горничная, которая любила чтобы все дела происходили под ее чутким и всевидящим руководством. А когда все работы подходили к концу, она закрывалась в своей лаборатории, к которой Феликс не решался подходить, даже если ему за это заплатят денег. Опыт общения с Мавериком и белланийскими алхимиками научил его не соваться в эти адские помещения.
— Ты очень вовремя пришел ко мне с этим вопросом. — сказала Анья, и Феликс глазом не успел моргнуть, как когтистая лапа схватила его за шиворот. Резко подтянув к себе, Анья обхватила его за плечо и по-приятельски приобняла. — Смотри, северный мальчик. — она чуть наклонилась, чтобы ее голова была на уровне головы Феликса, а затем вытянула перед собой посох, указав концом на горизонт. — Что ты видишь, дитя?
Феликс не сразу ответил. Как только Анья прижала его к себе, он тут же почувствовал исходящий от нее запах моря, табачного дыма и медицинских трав. Где-то под ее кителем негромко звякнули запасы пузырьков с зельями, которые алхимики обычно носили с собой. Чувствуя ее сильную, но в то же время дружескую хватку, он посмотрел в ту сторону, которую ему указала старуха.
— Я вижу, что ваши боги тоже не благосклонны сегодня насылать на нас хорошую погоду. — ответил он, жмурясь от бьющих в лицо соленых капель, смешанных с дождем. — Хотя, постойте…
Он только сейчас увидел на горизонте еле заметную полоску света, которая виднелась через серую пелену дождя. Это было похоже на колышущееся пламя свечи или, скорее, большой костер, если учитывать какое большое расстояние было до этого света.
— Это маяк? — спросил Феликс, щуря глаза. — Мы приближаемся к острову?
Анья громко рассмеялась, услышав его ответ. Хлопнув его по спине, она произнесла:
— Вот поэтому таким сухопутным крысам как ты никогда не покорить море. Но ты в чем-то прав, мальчик. Это действительно маяк, только вот каждый его воспринимает по-своему. — с этими словами она посмотрела на самую высокую мачту и громко прокричала: — Варко! Ты там что, заснул, сын ублюдской медузы! Будь ты трижды проклят, мальчишка увидел огонь раньше тебя, кретин!
Тут из «вороньего гнезда» раздался приглушенный ветром голос впередсмотрящего, который кричал
