он старается быстро придумать выход из сложившейся ситуации. Но больше этого его заинтересовали слова капитана пиратов.
— Нам? — вмешался в разговор Феликс. — Правильно ли я вас услышал, госпожа Анья? Вы сказали «нам»? Стоит ли это понимать так, что вы тоже отправляетесь на проклятый континент?
— Ты все правильно услышал, маленький Феликс. — улыбнулась Анья. — Конечно, я не могу отправиться с вами до Аль’эшул ра Синмал, но до Алгобсиса я сопровожу вас. После всего, что я тут услышала, и что донесли до меня шепчущие воды морской бездны, я не могу просто так вас отпустить. — ее глаза сверкнули, когда она увидела выражение лица Дэя. — Тебе что-то не нравится, безрукий слуга? — обнажив острые зубы в ехидном оскале, проговорила она.
Все взгляды направились на Дэя, который все еще выражал своим лицом злое пренебрежение. Феликс не мог понять, что именно так разозлило этого добродушного пастуха. Это не могли быть пираты, так как Дэй не злился, когда они останавливались в Альта-Петре. Может быть он испытывает неприязнь к самой Анье? Судя по тому, как старая женщина говорила с Дэем, они и правда были знакомы. Или Феликсу это только показалось?
— Я не буду скрывать то, что мне неприятна мысль принимать помощь от такого человека, как ты. — ответил Дэй, но в его голосе уже не было злости, а лишь смирение с неизбежным. — Но я так же понимаю и то, что твоя помощь может оказаться нам полезной.
— А почему до Алгобсиса? — поинтересовался Эскер. Наемник все еще выглядел встревоженным, и глаза его были затуманены посторонними мыслями. Феликсу даже показалось, что он задал этот вопрос только для того, чтобы потянуть время.
— Есть места, в которые морским детям лучше не заходить. — ответила капитан «Харибдиды». — Наши предки совершили грех, и мы расплачиваемся за него, в том числе и свободой передвижения. Но это не самое страшное наказание, какое боги могли нам устроить.
Феликсу было интересно узнать, о каком именно грехе идет речь, но сейчас его, как и Эскера, заботила неожиданная проблема в лице армии ашурийцев, которые перекрыли им путь к заветной цели. Где-то в душе он даже радовался тому, что возможно им придется отменить экспедицию, но при этом он понимал, что еще сильнее хочет попасть в неведомые земли. За последние недели необъяснимое чувство привязанности и тяготения охватывало его все сильнее, как будто он возвращался домой, и мысль о том, что кто-то пытается ему помешать, вспыхнула в нем яростным пламенем. Он и сам не заметил, как сжал кулаки в праведном гневе. Как смеют эти безбожные негодяи поднимать свои копья и мечи, после того, как их разгромил Арк?
Воспоминания о необычных снах, которые он видел после того, как украл плиту, никуда не улетучились, и во многом благодаря самому Феликсу. Почти каждый день он напоминал себе о них, выгребая из своей памяти особо яркие моменты, и вновь укладывая их ровными рядами, как заботливый архивариус укладывает древние свитки, чтобы время не превратило их в горстку пыли. Главным воспоминанием, конечно, было то, как первый претор отослал своего сына вместе со всеми ферасийцами обратно в пустоши, приказав… Что же тогда приказал Арк? Этого Феликс упустил. Может быть они должны были держать ашурийцев в железном кулаке? Но тогда они потерпели сокрушительное поражение, ведь как иначе этот воинственный и жадный народ смог бы собрать армию и перекрыть все порты? Эти мысли посеяли в сердце маленького никса тревогу, которая медленно, как густой яд, стала расползаться по его телу. Но это не умерило его жгучее желание побыстрее оказаться на континенте, а наоборот, еще больше усилило его. Ему захотелось во всем разобраться, и лучшим способом было это сделать — это найти способ попасть на покинутые богами земли.
— А как же нам тогда попасть туда? — спросил после своих раздумий Феликс, переводя взгляд с Аньи на задумчивого Эскера.
— О, способов предостаточно, мой храбрый карасик. — протянула Анья, поудобнее расположившись на своем уродливом троне. — Вопрос стоит лишь в том, какой из них принесет меньше всего жертв. А жертвы будут, в этом можно не сомневаться. — она говорила это будничным тоном, совершенно не удрученная таким фактом, как смерть людей.
— Вздор. — фыркнул Эскер, все еще поглощенный своими мыслями. — Зачем им перекрывать порты? — его взгляд метнулся к Феликсу, на мгновение задержавшись на кожаной сумке со скрижалью, а затем он снова посмотрел на Анью. — Ну и что ты предлагаешь? Плыть до Зерзуллы?
— Ты и сам понимаешь, что это не тот вариант, который мы выберем. — ответила Анья. — Если тебе, конечно, так не терпится умереть долгой смертью в ядовитых болотах. Нет, песчаная змейка, мы пойдем через громовые тоннели.
— Боги ненавидят нас, раз не оставляют нам другого выбора. — со вздохом отчаяния промолвил Эскер. — И почему именно в это время? У нас даже нет необходимого снаряжения.
— Если ты имеешь в виду ваши тонкие веревочки, которые помогают вам не падать со скал, то можешь не волноваться. — хмыкнула Анья. — Мы войдем в тоннели на корабле.
— Имею должность поправлять вас, но птичьи скалы, о которых вы говаривали, находятся выше моря, и туда невозможно заходить на кораблях. — проговорил Синох.
— Ни тебе говорить о кораблях, монах. — сурово ответила ему Анья. — Море благосклонно к своим детям, и тем, кто его чтит. Мы призовем силы глубин, чтобы преодолеть это досадное препятствие.
— Постой. — Эскер вдруг замер, что-то вспоминая. — А какой сейчас месяц?
— Месяц Рябины, если, конечно, морское время соответствует земному. — отозвался Феликс. — Это важно?
— Боги! — схватился за голову Эскер. — Святая Дева-Искупительница! Да ведь в это время громовержцы заселяют весь северный берег чтобы отложить яйца!
После его слов Феликс невольно представил себе Зенона Тараниса, могучего вестеркловского воина, сидящего на высокой скале и высиживающего в гнезде яйцо. И только через пару мгновений он понял, что Эскер говорил про громовых птиц, в честь которых и был назван вестеркловский орден.
— Но ведь они не такие опасные, так? — встревоженно проговорил Феликс. — Я читал про них в мередианских архивах. Эти птицы ловят своими перьями молнии, чтобы с их помощью охотиться на мелкую рыбу и дичь. Сила такого разряда совсем не велика.
— Для одной птицы может быть, — сокрушенно произнес Эскер, — но когда они сбиваются в стаю, то это порождает настоящие бури, с грозой и молниями. К тому же, среди них встречаются и большие особи, которые не меньше рух, и они уже могут серьезно повредить корабль. И у меня сейчас нет ни единой мысли, как мы сможем прорваться
