Как же хорошо на природе, хотя огромная ухоженная территория мало напоминала дикую природу, но все равно, как хорошо, когда вокруг много зелени, солнце сияет, вода в прудике плещет, ветерок теплый обдувает, а ты лежишь в шезлонге и отдыхаешь.
— О, Мира, завидую тебе, как тут хорошо, спокойно.
— А хочешь, Лешего попрошу, он и тебе найдет такого же спокойного мужа. Да и искать не надо особо, Бизончика бери под белы ручки и в ЗАГС.
— Хорошая мысль, уволюсь только и пойду за Ромку замуж. Только он вот уже нашел другую.
— Уведешь. И когда же ты опять уволишься?
— Через месяц, девочки свои отпуска отгуляют, и я уйду в бессрочный.
— Отпустит?
— Конечно.
— Девочки, шашлык готов.
— Ну, что за мужчина, просто сказка и шашлыки умеет делать.
— Да, что там делать.
— Ой, не скажи, у тебя вот ни разу не получилось.
— Так ты их всегда делаешь.
— Ага, даже в компаниях, где есть мужики, шашлыки жарю почему-то я.
— Судьба у тебя такая, Ники. Пошли есть мясо.
Боже, какая же вкуснятина, нужно будет выпытать рецепт. Выходные прошли ленно, компания друзей, вино, шашлыки, песни под гитару. Не хотелось возвращаться на работу в понедельник из этого рая.
— Лешик, открой секрет приготовления мяса.
— Все просто, Ники, находишь нормального мужика, и он тебе всю жизнь жарит мясо, ну и тебя заодно.
— Я настоящего мужика последние лет десять ищу, нет их.
— А ты глазки-то открой и вокруг посмотри.
— Она от Ковина собралась уходить, опять, — хохотнула Мира.
— Не уйдет, он ее далеко не отпустит. Знаешь, как смешно со стороны выглядит, только кто-то к Ники подходит, сразу Андрей появляется. Или он от нее вообще не отходит, всех своим свирепым видом пугает. Не знай, я Ковина столько лет, во влюбленности бы заподозрил. Не отпустит он тебя.
— Отпустит. Можем даже поспорить.
И вот откуда во мне появилась любовь к пари, а?
— Спорим. Не отпустит.
— На что спорим?
— Проиграешь, будешь с нашим ребенком сидеть, когда мы захотим наедине побыть.
Ребенка еще нет, так что можно и поспорить.
— Хорошо, а если ты проиграешь, то ты найдешь мне новую работу.
— По рукам. Мира, разбей.
Прекрасный вечер закончился, мне не хотелось уезжать, всегда приятно находиться среди любящих людей, тебе достается немного их тепла. Но пора.
— Ох, сколько бы я стряс с Ковина за информацию об уходе Ерец.
— Но ты же не станешь ему говорить?
— Не стану, он ее и так не отпустит. Пошли спасть, любимая, Николь довезут до дома без приключений, на моего водителя ее бедовость не распространяется.
Приключений действительно не было дорогой. Нашли они меня на пороге квартиры. Старенький замок не захотел открыться, как я его не умоляла. Пришлось ломать. Сосед проявился рвение, и за пятисотку радостно открыл дверь. С утра пришлось ждать, чтоб врезали замок. Но лучше все же дверь поменять. Хозяйке надо написать и ключи ей выслать.
Приключений действительно не было дорогой. Нашли они меня на пороге квартиры. Старенький замок не захотел открыться, как я его не умоляла. Пришлось ломать. Сосед проявился рвение, и за пятисотку радостно открыл дверь. С утра пришлось ждать, чтоб врезали замок. Но лучше все же дверь поменять. Хозяйке надо написать и ключи ей выслать.
Припозднилась на работу, Ковин застукал меня в лифте, я, конечно, попыталась сделать вид, что уже давно на работе и спустилась вниз по делам.
— Что Вас задержало в пути?
— Дверь, вчера пришлось замок ломать, сегодня вставлять.
— Не дружите Вы с дверьми.
И словно в доказательство его слов, меня при выходе из лифта дверьми и зажало, открылись они быстро, но шибанули сильно.
— Горе вы мое.
— Не ваше.
— Мое.
Сказал Ковин, пытаясь оценить ущерб от зажатия.
— Болит?
— Если не будете так сильно сжимать мой локоть, то ничего болеть не будет.
— Простите.
Хватку он ослабил, но руку так и не убрал. Можно сказать под локоток он и отвел меня в мой кабинет.
Что ж в такой замечательный день самое лучшее уволиться. Очередное заявление об увольнении, сколько раз я их уже писала за последнее время, но это точно окончательное и бесповоротное. Осталось только пережить поездку в Сингапур и дождаться возвращения из отпуска девочек. А сейчас надо пойти к Ковину и подписать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Николь, Вы уверены, что надо обязательно увольняться?
— Да, Андрей Владимирович, я так давно хотела увидеть Южную Америку.
— Так уходите в отпуск.
— Нет в две недели не уложусь, а отдыхать в долг не люблю. Не знаю, когда вернусь, у меня билет с открытой датой. Я собираюсь в Перу, посмотреть Мачу-Пикчу, пожить на озере Титикака, потом в Эквадор, и в Бразилию. Это моя мечта. Мне и так в Издательстве уже один раз обломали поездку. Ну, пожалуйста.
Шеф смотрел на меня умоляющую, даже на него иногда действуют печальные глазки и бровки домиком. Нечестно, конечно, но что поделаешь, не отпустит же без скандала и выяснения отношений. И как ему объяснить, что не могу я с ним работать? Что и так задержалась в его приемной надолго? А вспоминать ссоры мне не хотелось.
— В Бразилию не надо, что Вам на нищету смотреть, лучше в Уругвай, это их местная Ривьера. Теперь и я туда хочу. Хорошо, Николь, раз вы так просите, то так и быть уволю Вас в подарок на день рождения.
Ковин с обреченным вздохом пододвинул к себе пачку приказов, он давно привык, что мой уход сопровождается кучей бумаг, и никогда их не читал. А мне почему-то захотелось, чтоб в этот раз он заупрямился и холодно сказал, что сначала он их посмотрит, а уж потом подпишет, как он говорил другим, и никогда мне. Но он подписал все документы.
— Знаете, Ерец, я давно там не был, нужно будет посмотреть, что интересного проводится и мне запланировать несколько поездок на следующий год.
— Хорошо.
Я забрала документы. Софья внимательно их изучила, пытаясь найти ошибки или пропущенную подпись.
— Ты уверена?
— Да.
— И Ковин отпустил?
— Отпустил.
— Ники, подумай, у тебя есть месяц. Не верю, что ты уйдешь совсем. Столько раз уже уходила.
— Может, и передумаю, я дамочка взбалмошная.
Привычно улыбаясь, покинула управление персоналом. Не передумаю, решение принято, а когда оно правильное, сразу становится легче. Что-то новое ждет меня впереди. А пока мне пора к старым друзьям.
Ладочка привычно суетилась, накрывая на стол. Вареники с творогом, как же я соскучилась по ее стряпне. Челе мирно дремал на пианино, хвост его раскачивался в такт старинным напольным часам.
— Что случилось девочка?
— Я скоро опять уволюсь.
— Давно пора.
— Почему?
— Нервная работа, шеф твой вроде и неплохой мальчик. Но что это за жизнь — работа, работа, работа, а сколько он раз тебя уже увольнял. Тебе надо найти спокойную работу и заняться своей личной жизнью.
— Обязательно займусь. И работу найду спокойную. И вообще стану директором, и будут за меня другие работать.
— Ой, девочка, станешь директором, никакой жизни не будет. Яркий пример Андрей.
— Я - не он.
— Ты намного хуже.
— Лада, давно мы с вами никуда не ходили. Хочется чего-то необычного. Я записала нас на экскурсию по Дому Пашкова, а потом мы пойдем гулять по Москве, медленно, чтоб вы не устали.
— Я устану еще в Доме Пашкова, но если что, поползу.
— Челе, не хочешь ко мне вернуться?
Котяра даже ухом не повел.
— Предатель. Мне пора. Завтра опять забегу на пять минут.
— Забегай.
Квартира встретила привычной пустотой и тишиной, толстые стены берегли от соседского шума. Послезавтра надо съездить к маме, а то с этой двухнедельной командировкой и не успею ее увидеть. Иваныч как всегда рвался на Волгу и грозился пробыть там до сентября. А еще надо начинать присматривать работу. Не знала я тогда, что работа уже давно присматривает за мной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
