- Ты... только не трогай ее, гад!.. - выдохнул Сергей, тяжело дыша. - Не трогай ее, слышишь?!
- А ты не двигайся! - выкрикнул Клим нервно. - Один шаг, и ей - конец! Понял, да?! Если сойдешь с места...
- Я стою! - выпалил Сергей. - Стою, видишь же!
- Молодец... - сипло проговорил Клим, отступая к самому забору. - Ты же не такой меткий ковбой, чтобы рискнуть?.. Правильно?!
- Отпусти ее! - бросил Сергей. - Не трогай ребенка!
- Дураком-то не прикидывайся, - процедил Клим и быстро кинул взгляд по сторонам.
Вынеся вперед ногу, он с силой ударил по доскам у себя за спиной. Раздался хруст. Клим пнул еще несколько раз, и одна из досок вылетела.
Проклятье, пронеслось в мозгу у Сергея. Что делать, что?! На этот раз не было никакого ответа. Абсолютно ничего, похожего на ответ.
- Хочешь спасти девчонку? - Клим слегка переместился боком и стал вышибать вторую доску. - Пожалуйста! Мне нет разницы, ты или она! Понял, да?!
Все похолодело у Сергея внутри. Девочка, по-прежнему, молчала. Она даже не ревела, она только хлопала ресницами и не сводила с него взгляда.
Неужели, это и есть ответ, пронзило его.
Вторая доска с хрустом и скрипом упала на землю. Клим, поерзав спиной, убедился, что сможет пролезть в дыру и сипло приказал:
- Напротив меня встань! Живее, мать твою!
Сергей сделал шаг влево, чтобы оказаться напротив него и пролома в заборе.
- Ну что, надумал!? - выкрикнул Клим. - Ствол ко лбу и - в дамки! Или, может, у тебя нет патронов?! Чего молчишь?.. Нету, да?!
- Есть... - выдавил из себя Сергей.
Он не мог отвести взгляда от лица девочки, от ее глаз и этого ножа, так натянувшего тонкую детскую кожу, что казалось - она вот-вот порвется...
Будто ветер внезапно нагнал ворох мыслей. Трудный будет денек... Это только в кино хорошие парни не промахиваются в плохих парней в подобных ситуациях. А в жизни... Что же ты, жизнь? Забавная штука, как ни крути. Значит, для этого меня готовила судьба? Она просто играла со мной? Она предлагала сегодня мне одно испытание за другим... А теперь вот тебе, родной, еще одно! И, кажется - последнее. Неужели, действительно последнее? И прав был Барков? От судьбы не уйдешь, и все уже где-то предрешено? Стало быть, ей, судьбе, виднее...
Мысли прошелестели, словно листья по асфальту, так же молниеносно, как ворвались, выпорхнули прочь, и не осталось от них никакого следа. Осталось лишь лицо девочки перед глазами. Лицо, тоненькая шея и узкая сверкающая полоска стали.
- Ну, коли ты не хочешь, - бросил Клим, бегло озираясь, - тогда мне некогда! Тогда сыграем в рулеточку, да?! Я - ножичком вжик и - туда, а ты пах-пах - и мимо! Ты ж не уверен, что попадешь... Ну, сыграем? На старт...
Он слегка шевельнул правой рукой, сжимающей нож.
- Постой! - воскликнул Сергей, чувствуя, как все сжимается внутри, и земля начинает уходить из под ног.
- Так ты все ж надумал?! - крикнул Клим, облизывая губы и сглатывая. Правильно... Ты ж потом себе не простишь! Отвечай живо: надумал, что ли?!
- Надумал, - произнес Сергей, не слыша собственного голоса.
- Тогда до трех считаю и все! - гаркнул Клим. - Времени в обрез! Сейчас прибегут, мать твою!.. До трех, да?! Понял меня?
- Да, - беззвучно ответил Сергей.
Онемевшей рукой он развернул пистолет к груди.
Ты только ни о чем не думай, прокричал он себе мысленно. Ни о чем! А то не сможешь, не сможешь, не сможешь...
- Раз, - нервно выдохнул Клим. - Два...
Сергей приставил дуло к сердцу. Вот и все, родной, подумал он. Осталось немного... Ну, давай же, давай...
- Ко лбу, я сказал!!! Чтоб гарантия!..
- Да пошел ты!..
- Три!
Он смотрел на девочку, она смотрела на него, и ничего не существовало в мире, кроме этих огромных голубых глаз. Только они, два испуганных детских глаза все разрастались и разрастались, заполняя собой все во Вселенной. И в самый последний момент он вдруг отчетливо вспомнил, где видел недавно и эти глаза, и это белое платьице в кружевах, и эти забавные коротенькие хвостики.
А потом нажал на спуск.
И все исчезло.
Вместо эпилога
Тишина и пустота.
Бескрайние и безбрежные. Абсолютные и бесконечные. Бесконечность и тьма... И ничего больше. Потом неторопливо и робко возникло что-то. Оно появилось оттуда, из глубин тьмы, из высот абсолюта, и стало медленно нарастать. Начало крепнуть и утверждаться, неумолимо нарушая господство небытия. Постепенно это что-то все больше и больше стало походить на звук. И первой стала пропадать тишина, уступая место этому звуку, приближающему, нарастающему и настойчивому. Звук был ритмичный и глуховатый. Пок... Пауза. Пок... Пауза. В какой-то момент звук застыл в своем развитии, перестал усиливаться, заняв надежную и твердую нишу в реальности. Пок... Пок... Пок... И тогда словно по цепной реакции, как по команде стали возвращаться, пробуждаться, всплывать из небытия остальные чувства.
Сначала он ощутил себя слабым, беззащитным и бестелесным комком чувств. Крохотным комочком, висящем в пространстве и хаосе... Потом хаос начал меркнуть, исчезать, растворяться, а комок окреп и стал трансформироваться; и вот он уже почувствовал, что имеет и тело и конечности, осознал, что лежит на чем-то мягком...
Он поднял веки и в первый момент ничего не увидел, только больно резанула по глазам мутно-белая пелена. Он снова закрыл глаза. Затем шевельнул пальцами ног и рук. Прислушался к своим ощущениям. Состояние было такое, будто он очень долго спал, отчего все мышцы пришли в расслабленное состояние. Легкая ломота волнами пробегала по телу.
Какой-то странный сон снился ему, но он никак не мог вспомнить - какой. Очень длинный и жуткий... И очень странный. По-прежнему не открывая глаз, он прислушался.
Было тихо. Из кухни почему-то не доносилось привычных звуков маминых утренних хлопот. Может, ушла куда? Ничего не нарушало тишины, кроме этого монотонного ритма. Пок... Пауза. Пок... Пауза... Он вдруг поймал себя на мысли, что совершенно не помнит вчерашний день. Это еще что за дела, недоуменно подумал он. Вот те раз! Что за фокусы, родной? Гнусный маленький червячок заерзал внутри, и ему стало не по себе. Он потянулся, вытащил руки из-под одеяла и вновь открыл глаза.
Белая пелена постепенно растворилась, превращаясь в облезлый, потрескавшийся, покрытый грязными пятнами потолок. В неизвестный потолок с неизвестной покосившейся люстрой из матового стекла.
Он резко сел на постели.
Все вокруг было белым. Все вокруг было чужим. Белая полузадернутая ширма перед его кроватью, белые стены, белый умывальник в углу небольшой, освещенной дневным светом комнаты. На конце крана одна за другой набухали прозрачные капли и срывались в раковину. Пок... Пауза. Пок...
Сергей вскочил с кровати на прохладный линолеум, отдернул перед собой ширму и тупо стал оглядывать комнату. Здесь, у противоположной стены, стояла еще одна кровать, пустая и заправленная. Всевозможное медицинское оборудование лежало, стояло и висело по разным углам помещения. Белая застекленная входная дверь была плотно прикрыта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
