Потом само собой ликование внезапно спало. Откуда-то изнутри выползло что-то скептическое и отрезвляющее. Чего ты радуешься, родной?! Чего ты скачешь? А если всего лишь поменялись эти правила? Они не исчезли, родной, нет! Они только поменялись. Сейчас Оболочки нет, а через пять минут она снова появится. Ты ж не знаешь, что все это значит!.. Что, страшно стало?
Ему действительно стало страшно. Проклятье, подумал он с замиранием. Не тяни резину! Беги, черт тебя дери! Скорей! После радоваться будешь, после...
Словно что-то обожгло его изнутри, и Сергей, сорвавшись с места, помчался к конторе.
Контора была тиха и безмолвна. Словно нежилась в солнечных лучах. Из-за стоявшей теплой погоды часть окон ее оказалась раскрыта. Тяжело дыша, он остановился под окнами и задрал голову вверх.
- Э-э-й!!! - протяжно прокричал он. - Лю-ю-ди!.. Э-ге-ге-ей!..
В окнах возникли первые недоумевающие лица.
- Люди!!! - продолжал кричать он, чувствуя, что срывается голос. - Вы слышите меня!? Ого-го!!!
Все больше человек появлялось в оконных проемах и удивленно поглядывало вниз.
- Нет больше резервации!!! - неистово орал он. - Вы слышите меня!? Нет больше Оболочки! Нет их, слышите!? Не-е-т!..
Замирающий шелест пронесся от окна к окну, от этажа к этажу. Оцепенение возникло среди торчащих в окнах людей.
- Да что ж вы остолбенели!? - выпалил Сергей. - Все сюда! Живее! За мной все!.. Вы свободны, черт подери!!!
Он махнул рукой и побежал обратно к перекрестку.
- Скорее!!! - кричал он на бегу. - За мной!.. Свободны! Свобо-о-дны!..
Он отбежал метров на сорок, остановился и оглянулся.
Первый шок у конторских прошел, и кое-кто уже выскакивал из окон первого этажа. Другие лихорадочно метнулись к лестницам. Затем толпу окончательно прорвало. Люди кричали, выпрыгивали вниз, стремглав вылетали из дверей, снова кричали, спотыкались, некоторые падали, но затем поднимались и бежали, бежали за ним...
Тогда он развернулся и, больше уже не оборачиваясь и не снижая скорости, помчался в сторону транспортера. Он запрыгнул на него, пронесся до середины и снова оглянулся.
Первые из бегущих в нерешительности тормозили перед транспортером, но на них уже напирали задние и тянулась, тянулась взбудораженная людская вереница через улицу, мимо мэрии, от самой конторы...
- Не бойтесь!.. - выпалил Сергей, задыхаясь. - Все кончилось! Смотрите!..
Он попятился назад по транспортеру и остановился на его внешнем конце.
- Видите?! - прокричал он, раскинув руки. - Никаких Проходов больше! Никаких розыгрышей! Конец, слышите?! Свобода! Все сюда!
Толпа дрогнула, затем с криками ринулась в его сторону. Трое человек заскочило на транспортер, остальные бросились врассыпную слева и справа.
А потом этот массовый, раскатистый и смешанный шум ликования внезапно оборвался.
Словно скошенные на бегу пулеметной очередью, люди стали падать на землю и корчиться в судорогах. Воздух быстро заполнился нечеловеческими и леденящими кровь стонами боли. Десятка полтора или два из тех, что бежали первыми, свалились, извиваясь, на землю, остальные же с истошными воплями шарахнулись обратно. Из тех троих, бежавших по транспортеру, двое слетели вниз, а один остался лежать, отчаянно крича, вцепившись обеими руками в голову и конвульсивно дергая ногами.
Все онемело и похолодело у Сергея внутри. В глазах потемнело, и он едва не упал с транспортера. Он отказывался верить в происходящее.
- Вы чего?.. - пролепетал он беззвучно. - Вы чего?.. Как же так... Почему?.. Вы...
Толпа в страхе откатывала назад. Лежащие на земле люди, не прекращая кричать, отползали обратно. Повсюду стоял этот невыносимый стон. Он оглушал и парализовывал. В ошеломлении, на ватных ногах Сергей бросился к лежащему на транспортере. Это оказался молодой парень.
- Давай руку, браток... - вымолвил Сергей, протягивая ему ладонь.
В этот момент парень перевернулся на бок и с трудом встал на колени. Увидев перед собой Сергея, он в ужасе отпрянул, снова упал и пополз назад, лихорадочно загребая руками по резине. Он глядел на Сергея, и нечеловеческий страх застыл на его искаженном лице.
Сергей хотел что-то сказать, но не смог - задохнулся. Ему не хватало воздуха. Из глаз сами собой брызнули слезы. Он попятился назад, не заметил, как достиг края транспортера и сорвался, ударившись локтями и коленями об асфальт. Но он не ощутил боли, он поднялся и продолжал отходить, не в силах оторвать взгляда от этих людей, шевелящихся на земле, судорожно перебирающих руками и ногами, отчаянно выкрикивающих проклятия, поднимающихся, снова падающих и опять ползущих, ползущих назад...
Он уже вышел на проезжую часть и все отступал и отступал, даже не замечая проносившихся мимо машин. Где-то посередине дороги он остановился.
- Простите... - шептал он, не слыша собственного голоса. - Я не хотел... Я не знал... Простите меня... Не знал... Как же так...
Слезы текли и текли по его щекам, все лицо было мокрым от слез, но он не чувствовал их. Он не чувствовал ничего.
И пространство и время исчезли, растворяясь в этих пронзительных, наполненных болью стонах, и он уже не в состоянии был отличить их от нарастающей, ревущей разноголосицы сигнальных гудков и скрипа тормозов, скапливающихся вокруг автомобилей, разозленные водители которых никак не могли взять в толк, почему какой-то идиот застыл поперек дороги словно истукан и не движется ни в ту, ни в другую сторону.
1995 - 96 гг.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
