– Кучум! Бойка! – срывается с губ моих громкий крик.
Кобель с разбегу бьет меня грудью, и мы оба валимся на землю. Собаки лижут меня, роются мордами в одежде, визжат, а я обнимаю их и, кажется, плачу…
Через полчаса на тропе показывается человек с котомкой и ружьем за плечами. Он почти бежит к нам.
Только тайга да собаки были свидетелями того, как два человека, один черный, истощенный, со впалыми глазами и в лохмотьях, а второй румяный, жизнерадостный, чисто выбритый, в новом походном костюме, обнялись и долго трясли друг друга.
– Неужели это ты, Трофим?
– Конечно, я, а это Кучум, Бойка, разве не узнаете?
– Я потерял проводника. Он, наверное, погиб… Нужно немедленно искать его…
– Проводник ваш жив, вчера утром пришел на табор… – отвечает Королев.
– Я говорю про слепого проводника, про Улукиткана. Он не мог итти без меня.
– И я тоже о нем, о слепом старике. Вчера он пришел на табор, а сейчас – слышали? – самолет прилетел за ним, отправляем в Благовещенск, в больницу. Давайте разведем костер, и я вам расскажу все подробно. Кстати, и чайку выпьем, итти еще далеко…
Мы сидим у костра, я не свожу глаз с лица Трофима, а на ресницах копится влага и крупными каплями скатывается по жесткой щеке на землю.
– Четыре дня тому назад мы с Василием Мищенко возвращались с пункта, да запоздали, – рассказывал Трофим. – Решили заночевать. Уже спать ложились, слышим, где-то далеко-далеко два выстрела прогремели, затем один поближе.
– Два выстрела были мои, а ответный старика – я не слышал, – перебил я Трофима.
– Никто из нас даже и не подумал, что тут могут быть люди, и решили, что это сухие деревья падают, – продолжал тот. – Утром поднялись, собак не оказалось на ночевке, пришли на табор – и там их нет. Не явились они и на следующий день. После второй ночи пришла одна Бойка, без Кучума. Василий решил итти искать, думал, что собака держит зверя. Стоим мы возле костра, разговариваем об этом, и вдруг видим: из леса к палатке идет человек. На поводке у него Кучум, за плечами ружье, котомка, глаза перевязаны тряпкой, в правой руке костыль. Им он ощупывает под собою землю. Василий сразу узнал старика. Как уж тот обрадовался, верите, ну дитя, да и только! Плачет, а слез-то нет… Убогая одежонка на нем изорвана, голова и ноги в крови… Он-то и подсказал нам, где вас искать.
– А как же слепой сам выбрался? – перебиваю я Трофима.
– К нему на выстрел прибежали наши собаки, но старик не пошел сразу. Он привязал Кучума и продержал его сутки без корма, рассчитывая, что голодная собака наверняка отправится к лагерю. Она действительно его и привела к нам. Мы сразу же связались со штабом экспедиции. Нам пообещали в первый летный день выслать за ослепшим стариком самолет.
– Ты не представляешь, Трофим, как мне хочется спасти Улукиткана, увидеть его зрячим!
– Будем надеяться, все обойдется хорошо…
Трофим закончил далеко не так уверенно, как хотел. Я понял, что состояние Улукиткана вызывает тревогу и у него.
Из леса по тропе нашим следом торопливо шел Василий Мищенко.
Ветер, сухой и теплый, рылся в прошлогодней листве. На тайгу, на марь, на ручей, на тропу лился поток горячих лучей расплавленного солнца. Маревом курились перелески. В иссиня-темном небе беззаботно кружились пернатые хищники. Снизу донесся гул отлетающего самолета.
Словно долгие годы, всю жизнь я шел сквозь тяжелые испытания, чтобы увидеть этот теплый, ясный день!
Конец первой книги
Новосибирск,
1954 – 1956 гг.
[1] Горная котловина, замкнутая с трех сторон скалами
[2] Так таежники называют обжитые территории Союза
[3] Большой Енисей
[4] Национальное азербайджанское кушанье
[5] Каменные потоки, сползающие по крутым склонам гор
[6] Пропадаю
[7] Счастье
[8] Клятва
[9] Место кормежки оленей зимою, где олень копытом разрывает снег и выедает ягель
[10] Только что выпавший снег
[11] Бетонный четырехгранный столб метровой высоты с чугунной маркой в центре верхней горизонтальной плоскости, выливается на вершинах гор и служит для установки геодезических инструментов. Над туром обычно сооружается деревянная четырехногая пирамида шестиметровой высоты с цилиндром наверху. Цилиндр служит визирной целью при наблюдениях
[12] Калым
[13] Бог
[14] Бельчонок
[15] Русский
[16] Май
[17] Учурская часовня была выстроена еще в прошлое столетие на реке Учур, выше среднего течения; распространяла среди эвенков православие. Близ часовни ежегодно открывалась ярмарка. Из далеких и глухих мест приезжали эвенки, чтобы продать купцам пушнину, изделия и купить продукты, припасы
[18] Кочевать
[19] Сумка
[20] Натуральный налог (пушниной)
[21] Лиственница зеленеет в июне
[22] Мать; так называлась у эвенков тогда Зея
[23] Сухая кровь
[24] Сохатый теряет жир во второй половине сентября, в период гона
[25] Лук
[26] Ловушка из бревен
[27] Легкая летняя обувь из лосины
