я думала, что мне стоит встряхнуться и остыть… Я просила не об этом. Но мир словно услышал мою мольбу, хоть ответ и пришёл немного запоздало.
Оставленный на кухонной стойке телефон стал издавать трель, оповещая меня о входящем вызове. Я кинулась к нему, но он замолк, едва я взяла его в руки. Мне высветился новый пропущенный. А затем поплыли уведомления о сообщениях.
«Салдарина, нам нужно встретиться. Перезвони!»
И всё в таком духе.
Меня охватило раздражение. Я забралась на стул с ногами и сидела, глядя на разорванный пакет, в котором ещё лежали медовые булочки. Демоны! Я бросила взгляд на темный комод при входе, на два одинаковых стаканчика на нем, никому не нужных и забытых. Кофе уже остыл. Пенка осела. Теперь в нём никакого смысла. А ведь я успела сделать всего три глотка, пока шла до дома и пыталась обдумать произошедшее в кондитерской.
Атмосфера счастья, сшитая наскоро из попавшихся материалов, потихоньку трещала по швам, рассыпалась обратно на лоскуты.
Звонки отца погружали меня в водоворот прошлого. Где я ничего не контролирую. Где я маленькая девочка и должна слушаться старших. Где моя жизнь похожа на день сурка. Где я — неудобство, белая ворона в их семье. Я маг без магии, так не годится, с этим нужно что-то делать… И если я сейчас подниму телефон и приму вызов, услышу его голос… всё снова вернётся на круги своя.
Демоны прошлого сковывали меня по рукам и ногам.
— Так! — разбил тишину Арриан, резко опустив на мои плечи свои ладони. Я вздрогнула.
В этот момент мне снова позвонили. Контакт подписан не был, но номер я знала наизусть. Я сильно, до крови, прикусила губу, чтобы заглушить поток мыслей и переключиться на физическую боль.
— Рейнсейр? — предположил Арриан. Кто ещё мог так выбить меня из колеи?
— Нет, это не Николас, — пробормотала я.
Напряженный денёк.
Новое сообщение: «Не смей меня игнорировать!» Я перевернула телефон экраном вниз и выдохнула.
И так со вчерашнего дня. Я снова глянула на экран и, раздражённо фыркнув, заблокировала его.
— Это отец… Хочет увидеться…
— А в чем проблема? — поинтересовался Арриан.
— Мы с ним не общаемся. Ни с ним, ни с его женой. Мои родители не пример для подражания…
Мягко сказано!
— Между вами разлад? — он стал массировать мне плечи. — Давно?
— Давно, — проглотила я ком. — Почти пять лет. Столько же я живу одна.
— Тебе не было одиноко?
Арриан пытался меня разговорить, снять напряжение, позволить мне излить свои тревоги, выкинуть пару камней, лежащих на душе и тянущих меня вниз.
— Первое время да. Потом я привыкла. — Его руки так сильно массировали мои плечи, что я закрыла глаза, пытаясь поймать удовольствие. — Я больше не хочу возвращаться в прошлое. Не хочу их видеть, не хочу даже слушать их речи!
— Но они остаются твоими родителями…
Они давно мне чужие люди.
— Родителями? Формально. — Я вздохнула и закатила глаза. — Ты же не знаешь… Они продали меня Николасу.
Повисла пауза.
— Разве у вас не принято заключать браки, договариваясь семьями?
Стало как-то грустно. Я ожидала, что Арриан скажет хотя бы «это ужасно».
— Да. Такое не редкость. Но я думала, моё мнение будет иметь хоть какое-то значение. К тому же это случилось до моего совершеннолетия. А так нельзя делать. Маги заключают браки, выгодные обеим сторонам. В разных семьях разные случаи… Свои интересы, свои условия, свои обязательства. Меня не просто не спросили, меня продали Рейнсейрам, как корову, не обсудив это со мной. Родители сами выдвинули условия, выгодные им. Что я, по их мнению, теряла? — Я продолжала рассеянно водить пальцем по столешнице. — Кроме своей чести и достоинства? О, Ник стал бы выигрышной партией мне, думали родители, — я была бы Салдариной Рейнсейр, у моих ног лежал бы магический мир! Я же, по их мнению, своего счастья не оценила! — Я устало вздохнула. — Меня никто не спрашивал, Арриан, чего я хочу. И хочу ли я за Николаса. Без понятия, хотел ли сам Ник этого брака. И чем Кайрил промыл ему мозги?.. Одно я поняла точно — для Рейнсейров я просто выгодная партия, и они решили подсуетиться, чтобы никто не успел сорвать мой девственный цветочек! Родителям, кстати, отвалили круглую сумму за мой брак. Они неплохо жили все эти годы на эти деньги с Наталиной. Не знаю, что ему сейчас от меня нужно… Наверное, деньги кончились.
Или с этим как-то связан Николас. Он если чего-то захотел… Он же душу вынет, из-под земли достанет, заставит пожалеть обо всём…
— То, что ты рассказываешь — ужасно. Мне жаль, что ты пережила подобное. Ты не заслужила к себе такого отношения. Но прошло так много времени…
— Что ты хочешь сказать? — раздражённо бросила я.
— Они тебя вырастили. Они знают о тебе всё. У тебя нет других родителей здесь.
Я нахмурилась и скривилась. Он серьезно?
Я повернулась к нему.
— Ты будто меня не слышишь!
— Я могу быть не прав. Но может быть… твой отец ищет способ с тобой поговорить? Возможно, извиниться.
Салдарина. Их жизнь быстротечна. А твоя в разы длиннее. Однажды, ты уже не сможешь с ними поговорить. Не будешь сожалеть лет через сто, что не дала им шанса всё исправить?
— Исправить? Как подобное можно исправить?
— Иногда люди меняются.
— Такие — не меняются! Из уст отца нет-нет да проскакивали обвинения в сторону моей матери в том, что я родилась инвалидом по магическим меркам. А потом папочка с мачехой нашли потрясающую возможность пристроить меня. Ведь… Ну если я бракованная, гены-то не водица, по сути я остаюсь магом. И смогу родить Нику сносного наследника! Не уверена, верили ли они своему счастью в самом деле или считали, что Рейнсейры дураки, если выбрали недоделанную девчонку!
Только Арриан не унимался. И хоть в его рассуждениях была доля смысла, я не была готова согласиться с ним и начинала закипать.
— Но ты ведь не знаешь, зачем тебя ищет отец? Прошло так много времени. Человеческая память коротка. Былые страсти утихают, обиды и поступки уходят на второй план. Возможно, твоя семья пытается извиниться…
У меня уши в трубочку сейчас свернутся!
— Пытаются извиниться?! — воскликнула я.
Нет, ну это смех какой-то. Ещё чуть-чуть и я снова устрою в квартире переполох и выведу из строя технику в паре десятков квартир. Или домов…
Я схватила телефон и показала Арриану. Там было несколько сообщений. С требованиями, а не мольбами. Ни намёка на доброту и любовь!
— Это похоже на извинения? Или на
