А сам дистикомб! Просто парилка, ванна из пота…
«Ты будешь чувствовать себя в дистикомбе лучше, когда организм приспособится к меньшему уровню влаги в нем», — обещал Стилгар.
Он, конечно, был прав — только сейчас костюм не становился удобнее от его правоты. Неосознанно она могла думать только о воде… о влаге, о влаге вообще — поправила она себя.
Влага — понятие более тонкое и вместе с тем более общее.
Она услышала шаги, обернулась. Из глубины пещеры подошел Пауль, за которым по пятам следовала Чани, девочка с лицом эльфа.
«Вот еще что, — сказала себе Джессика. — Надо будет предупредить Пауля относительно их женщин. Ни одна из этих женщин Пустыни не может стать женой герцога. Наложницей — возможно. Но не женой».
Потом она обратила мысли на себя. Насколько же въелось в нее воспитание! «Я могу думать о брачных нуждах правителя, забывая о том, что сама была наложницей, не женой! И все же я была гораздо больше, чем наложницей».
— Мама…
Пауль остановился перед ней, Чани — пообок с ним.
— Мама, ты знаешь, что они там делают? Джессика посмотрела ему в глаза — темные пуговицы под капюшоном.
— Думаю, что знаю.
— Чани мне показала… потому что я, говорят, должен все видеть и дать согласие… чтобы взвесили воду.
Джессика посмотрели на Чани.
— Они взяли воду из тела Джамиса, — объяснила Чани. Ее тонкий голос звучал слегка в нос — из-за носовых фильтров. — Таков закон. Плоть принадлежит человеку. Но вода его тела — собственность всего племени… кроме тех случаев, когда человек погиб в поединке.
— Они говорят, что эта вода — моя, — мрачно сказал Пауль.
Отчего-то это вдруг насторожило Джессику.
— Вода поединка принадлежит победителю, — объяснила Чани. — Это потому, что приходится биться без дистикомбов и полагается возместить победителю потерю воды.
— Не нужна мне его вода, — пробормотал Пауль. Ему казалось, что он — часть множества картин, одновременно мерцающих перед его внутренним взором… даже голова кружилась от их мелькания. Он не знал еще точно, что будет делать, но в одном был уверенной не хочет воды, выпаренной из тела Джамиса!
— Но это же… вода, — растерянно проговорила Чани.
Джессика поразилась тому, как она произнесла это слово — вода. Как много смысла вкладывала она в него! Вспомнилась одна из аксиом Бене Гессерит: «Способность к выживанию есть умение выплыть в незнакомой воде». И она подумала: «Пауль и я — мы обязаны научиться находить в этих незнакомых водах глубины и течения… если мы, конечно, намерены выжить».
— Ты примешь эту воду, — сказала Джессика.
Она уже говорила как-то таким тоном: был случай, она вот так же велела Лето принять крупную сумму, которую ему предложили за помощь в довольно сомнительном предприятии. Потому что деньги должны были послужить укреплению власти Атрейдесов.
На Арракисе деньгами была вода; она была здесь дороже любых сокровищ. Это-то она поняла!
Пауль промолчал. Он понял, что сделает так, как велит мать. И не потому, что она приказала; нет, сам ее тон заставил его передумать. Отказаться от этой воды значило бы нарушить обычаи фрименов.
Паулю вспомнились слова из Четыреста семьдесят шестой Калимы Экуменической Библии, подаренной Юйэ.
— «Из вод положено начало всякой жизни», — процитировал он.
Джессика изумленно взглянула на сына. «Откуда ему известна эта цитата? — спросила она себя. — Он же не изучал таинства…»
— Да, так сказано, — кивнула Чани. — Джудихар мантене: написано в Шах-нама, что вода была первым из сотворенного.
Отчего-то (она не могла понять, отчего именно, и это беспокоило ее сильнее, чем само ощущение) Джессика вздрогнула.
Она отвернулась, чтобы скрыть смятение — как раз вовремя, чтобы увидеть момент заката. Уходящее за горизонт солнце расплескало по небу буйные краски.
— Время настало!
Это раскатился по пещере могучий голос Стилгара.
— Сражено оружие Джамиса; и Джамиса призвал Он, Шаи-Хулуд, Который установил фазы для лун, что день ото дня худеют и становятся наконец подобны поникшим и иссохшим побегам. — Голос Стилгара стал тише. — Так было и с Джамисом.
В пещере воцарилось молчание.
В темной глубине ее Джессика видела Стилгара, двигавшегося там серой призрачной тенью. Она снова посмотрела наружу — на котловину опускалась ночная прохлада.
— Пусть подойдут друзья Джамиса.
За спиной Джессики прошло движение — фримены закрыли вход занавесью. В глубине пещеры загорелся под сводом одинокий плавающий светильник. Его тускло-желтое сияние высветило движущиеся фигуры; слышался шелест длинных одежд.
Чани шагнула к свету, словно он притягивал ее.
Джессика склонилась к уху Пауля и прошептала, пользуясь семейным кодовым языком:
— Следи за ними и делай всё, как они. Похоже, это будет простая церемония умиротворения тени Джамиса.
Это будет нечто гораздо большее, подумал Пауль. В глубине сознания он ощутил какое-то тягостное, щемящее чувство… — словно он пытался ухватить, остановить что-то ускользающее от него.
Чани скользящим движением вернулась к Джессике, взяла ее за руку:
— Пойдем, сайядина: нам должно сидеть отдельно. Пауль проводил их взглядом и остался один. Он чувствовал себя брошенным.
Тут к нему подошел фримен, вешавший занавесь.
— Идем, Усул.
Пауль безропотно пошел за ним. Сейчас же его втолкнули в собравшийся вокруг Стилгара круг. Стилгар стоял под светильником подле покрытой плащом угловатой груды, лежащей на каменном полу.
По знаку Стилгара фримены опустились на пол, > шурша одеяниями. Пауль тоже присел, разглядывая Стилгара: плавающая лампа над головой превращала глаза вождя в пару черных провалов и ярко высвечивала зеленый платок на его шее. Затем внимание Пауля переключилось на груду покрытых плащом предметов у ног Стилгара. Среди прочего там угадывался гриф балисета.
— Дух покидает воды тела, когда встает Первая луна, — нараспев начал Стилгар. — Ибо так сказано. Когда этой ночью увидим мы Первую луну — кого призовет она?
— Джамиса, — ответил хор голосов.
Стилгар повернулся кругом, оглядел лица собравшихся.
— Я был другом Джамису, — объявил он. — Когда у Дыры-в-Скале на нас коршуном падал топтер, Джамис успел втянуть меня в укрытие.
Он склонился над грудой вещей и поднял плащ:
— Беру этот плащ как друг Джамиса и по праву вождя.
Он набросил плащ на плечи и выпрямился. Теперь Пауль видел, что было сложено под плащом: лоснящийся серый дистикомб, помятая фляга-литрак, платок, на котором лежала небольшая книжечка, рукоять криса без клинка, пустые ножны, сложенный рюкзак, паракомпас, дистранс, манок, груда металлических крючьев с кулак величиной, кучка чего-то, напоминавшего камешки, завернутые в кусок ткани, пучок перьев… и балисет, пристроенный возле рюкзака.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
