Кстати о птичках: патронов мало. Пистолет пустой, шесть патронов в револьвере, и еще два скорозарядника в куртке. Я присел и выдернул из кобуры у свалившегося оруженосца «чекан» триста пятьдесят седьмого, с длинным, аж тридцатипятисантиметровым, стволом. Извращенец. Еще шесть патронов. Похлопал его по карманам и обнаружил в одном из них еще двенадцать патронов россыпью. И то хорошо! А это что в подсумке? Вообще замечательно ― приклад приставной для него. Можно из длинного «чекана» мини-карабин сделать. Сгодится. Я сунул приклад вместе с подсумком себе за пояс.
Затем подскочил к убитому в дорогом плаще, вытащил у того из кобуры пистолет с костяной, инкрустированной золотом рукояткой и затвором из дымчатой стали. На раме компенсатор отдачи ― точно пижон бестолковый. Пистолет меткий, но деньги девать человеку было явно некуда: ведь такой пистолет на машину поменять можно. А можно вычислить владельца ― штучная работа; гномы переделывали. На поясе в маленькой сумочке нашлись целых два запасных магазина к «аспиду», по тринадцать десятимиллиметровых патронов в каждом. Отлично, потом в свои перещелкаю. Этот пистолет сунул в один карман, а магазины затолкал в другой.
Из коридора опять грохнул выстрел, раздался чей-то отчаянный вопль, грохот катящегося по ступенькам тела, а затем звук открывшейся двери. После чего Орри Кулак проревел:
― Старейшина Рарри! Старейшина Рарри!
― Чего орешь? ― послышался еще один басистый голос.
Я осторожно выглянул в коридор, и на меня быстро направили ствол «сорок четвертого». Любят гномы этот калибр. Я тоже, впрочем. Я мило улыбнулся и сделал ручкой.
― Свои! ― крикнул Орри, показав на меня рукой. ― Вот это ― свои!
― Дверь держи! ― крикнул я ему, затем спросил у второго гнома, еще более кряжистого, чем мой собутыльник, с седыми волосами в заплетенной в косички черной бороде:
― Кто еще на этаже?
― Сидят какие-то в последнем кабинете. А больше никого.
Толстая короткая рука указала в конец коридора, а поползшие вверх брови показали, что он не знает, как классифицировать сидящих в том самом кабинете.
― Много их?
― Троих мы видели.
«Мы» означало еще двоих могучего вида гномов, вышедших из двери следом за старейшиной. Оба в кольчугах, оба вооружены, один ― револьвером, а второй ― «маузером» без приклада. Он выглядел бы с ним очень воинственно, если бы не забыл снять с шеи повязанную салфетку, угвазданную пятнами соуса.
Я решил узурпировать командование, чтобы не подвергаться риску каждый свой шаг сверять с заветами гномских предков, поэтому рявкнул, вспомнив службу в унтерах:
― Старейшина Рарри, держите дверь на этаж с Орри. Придумайте, чем ее завалить или заклинить. Вы двое, ― я показал пальцем на гнома с револьвером и гнома с салфеткой, ― за мной.
И с револьвером на изготовку рванул к последней двери в коридоре. Двое тяжелых гномов затопотали следом, пыхтя и ругаясь вполголоса, распространяя вокруг себя густой перегарный и чесночный дух. Хорошо, что гнома хрен упоишь, а то пользы с таких помощников было бы…
― А может, ну их? ― просипел один из гномов.
― Ну-то их ну, но через окно из того кабинета можно выбраться на сарай, а оттуда в складской двор через частокол. Единственный путь.
Я не был настолько уж уверен, что я прав, но мне так помнилось. Зрительная память у меня хорошая, и было бы неплохо не ошибиться. А если так, то мы сможем оторваться от погони, и затем у меня появится шанс прорваться в гостиницу к Маше. А насчет Лари… хотелось бы надеяться, что она сумеет о себе позаботиться. Хоть ее в «Водаре Великом» и не было, но даже отсюда было слышно, как стрельба круто перекипает по всему городу. Шла она все больше пистолетная, но уже доносились гулкие винтовочные выстрелы, а пару раз к хору присоединился крупнокалиберный пулемет, выпустивший длинные очереди.
Возле двери, за которой должны были сидеть трое, я присел, прислушиваясь. Но ничего не услышал ― дверь была толстой, с заклятием неслышимости, выжженном на ней рунами, за что и ценились купцами и прочими «номера» в этом трактире, а в противоположном конце коридора старейшина Рарри с Орри Кулаком громыхали мебелью, сооружая баррикаду. Обозленные потерями посетители трактира соревновались друг с другом в стрельбе по бревенчатой стене, и, хоть звуки доносились до меня приглушенно, тихими их все равно нельзя было назвать.
― Эх, чего тут ждать? ― неожиданно сказал гном без салфетки, вытащил из-за спины обоюдоострую секиру с лезвием из голубой стали и с маху обрушил ее на дверь возле того места, где должен был находиться засов, прорубив толстые доски до середины лезвия. Гном с салфеткой почти одновременно с ударом топора пнул дверь ногой, которая с грохотом распахнулась настежь, и мне ничего не оставалось, как заскочить внутрь с поднятым револьвером. И не обнаружить в «номере» никого. Зато обратить внимание на раскрытое окно, возле которого сквозняк трепал легкую занавесочку.
Обежав стол по кругу, я бросился к окну, выглянул аккуратно. Все, кто сидел в кабинете, давно смылись. Окно выходило на задний двор, так что с улицы заметить нас не могли. Я залез на подоконник, а оттуда спрыгнул за скрипнувшую под ногами крышу дровяного сарая, пристроенного к трактиру. Там я опять огляделся и прислушался к происходящему. Стреляли везде, и особенно сильно возле главной городской кордегардии, а там оружейка.
Стоило мне об этом подумать, как с той стороны донесся раскатистый грохот взрыва, воздух содрогнулся, ударив меня в грудь, а над крышами вспухло огромное пыльное облако, в котором вертелись обломки бревен, какой-то мусор и камни. А затем раздался многоголосый рев ликования. Значит, хана кордегардии вместе с караулом. А вход в оружейку нападавшим теперь открыт.
― Уходим! ― скомандовал я, но необходимости в этом не было.
Гномы с салфеткой и без оной уже расступились, и в окно, сопя и пыхтя, лез старейшина Рарри, которого подталкивал в задницу Орри Кулак. Через несколько секунд коренастый гномий старейшина уже выпрямился на крыше сарая рядом со мной, после чего могучим прыжком перескочил на соседний забор. При этом опасно закачались как сам забор, так и сарай, от которого он оттолкнулся. А в окно уже лез гном с салфеткой.
Я взял на прицел угол трактирного сруба, откуда в любую секунду мог появиться противник. Противник, кстати, уже успел сообразить, что дверь никто не защищает, и через окно мне были слышны тяжкие удары ― секиры, наверное, или боевого молота, пытающиеся разнести баррикаду. Не думаю, что много времени пройдет до того, как штурмующие догадаются побежать к задним окнам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
