отрицательный, Волков, полагаю, ждет положительный результат. И мне страшно, как никогда в жизни.
В прошлые два раза я готова была принять любой исход со спокойной душой. Знала, что даже если забеременею, выход есть – аборт. Сейчас же, с Волковым, я страшусь увидеть это пресловутое “беременна” настолько, что меня начинает подташнивать, а тело превращается в вату. Я ощущаю себя загнанной в угол. Доходит до того, что уже не чувствую ни рук, ни ног. Даже думать не хочу, что буду делать, если все-таки…
Нет. Нет и все тут!
Что самое пугающее – я не могу даже себе в полной мере объяснить, почему меня так сильно страшит вероятный “залет”. Тем более в свете того, что случилось это не от какого-то Пети или Васи Пупкина, которого я и лица не помню. А от Вика. Моего Вика! Миллионы женщин рожают и воспитывают прекрасных детей. Поднимают чад, порой даже без мужчин и финансовой опоры! У меня есть и то, и другое. Я твердо стою на ногах. Мне не восемнадцать, а тридцать один год. Я опытная взрослая женщина. Но я немею от одной только мысли – возможно, я скоро стану мамой.
Я не смогу. Я не готова. Ни морально, ни физически. Так что, спасибо, но не нужно мне такого сомнительного “счастья” сиюминутно. Пусть даже и от горячо любимого и любящего меня мужчины.
Зациклившись на последней мысли, я незаметно для себя задерживаю дыхание. Виктор еще раз оборачивается. Наши взгляды пересекаются. Его губы приободряюще улыбаются:
– Может, все это глупости. Не трясись, конфетка, – сжимает в своей широкой ладони мою миниатюрную. Крепко. Кто за кого держится, непонятно.
– Д-давай… давай, Вик. Покончим уже с этим. Смотри, – киваю на тест и зажмуриваюсь.
Ей богу, Кулагина, ведешь себя, как трусливая малолетка! Злость обуревает на саму себя, но ничего поделать с этим не могу. Мозг уверен, что я не в положении. А сердце… оно, гадина, чувствует: что-то не так. Чувствует и беснуется в груди, когда слышу, как сдавленно, со свистом, сквозь сжатые зубы выдыхает Волков. Расколачивает в щепки ребра, когда чувствую, как пальцы его сильнее сжимают мои. Можно и глаз не открывать. Уже и так понимаю, что увижу. И тем не менее.
Набираясь смелости, смотрю на зажатый в пальцах Вика электронный тест, на котором вполне отчетливо читается:
“Беременна 3+”.
Глава 38
Глава 38
Нина
На какое-то время я точно выпадаю из жизни. Впадаю в сознательную «кому», при этом так и оставаясь неподвижно сидеть и смотреть на всего одно слово, решающее все. Или если не все, то многое. Чувствую на себе взгляд Волкова. Он боится подать хоть какой-то признак жизни, чтобы меня не взорвало. А на место моего страха приходит… опустошение. Тотальное. Все эмоции утекают, как сквозь пальцы вода. Все планы с оглушающим грохотом, стоящим в моих ушах, летят в бездну.
Я беременна…
Где-то краем сознания я подмечаю, что у Вика дрожит рука. Та самая, в которой он держит судьбоносный тест. Подмечаю, что дышит он тяжело и через раз. Понимаю, на каком-то чисто интуитивном уровне, что он боится. Боится, что меня сейчас понесет. Боится услышать от меня, что эта беременность нежеланная. Я понимаю, как больно ему будет услышать подобное. Я все понимаю! И где-то далеко и глубоко все это запечатлеваю в памяти. Мне правда, очень сильно не хочется причинять ему боль, но…
Я начинаю беззвучно рыдать. Слезы прорываются неожиданно. Капля за каплей. Слезинка за слезинкой. Увлажняя щеки, скатываясь к губам, которые моментально становятся солеными. Я глотаю их, захлебываясь. И плачу. Всхлипываю и часто-часто моргаю. Не помогает! Сердце сжимается от боли, приходится сдавить грудную клетку ладонью. Я ничего не слышу, ничего не вижу, ничего не понимаю. Скорее, знаю, чем замечаю, как Волков бледнеет. Как пугается и бросается обнимать. Сильно, крепко, самоотверженно. Как гладит по голове, плечам, спине. Прижимает, успокаивает, шепчет что-то, а я даже не слышу, что! Убаюкивает в своих руках, позволяя мне просто биться в тихой истерике у него на груди, выпуская всех своих демонов наружу.
Это мог бы быть волшебный момент. Ранимый, милый, нежный, романтичный. Десятки тысяч пар мечтают о подобном! Увидеть радость в глазах своего мужчины. Услышать тысячи признаний в любви. Разделить эту радость на двоих, ведь это так прекрасно, когда в тебе растет частичка твоего человека! Да? У всех так. А я же? А у меня вечно в жизни все через задницу! Я не могу ни думать, ни анализировать, ни даже мыслить сейчас. Я просто реву. Мне совершенно серьезно кажется, будто это конец. Тотальный конец всего! Карьеры, отношений, свободы, жизни конец. Испорченная фигура, здоровье, упущенные возможности, боль… роды. И ответственность. Огромная. На всю оставшуюся жизнь. Ответственность за маленького человека, который придет в этот мир.
Я не могу.
Я не хочу.
Я не готова!
Кажется, я повторяю это вслух. Раз за разом. Три предложения по кругу. Заикаясь, сбиваясь, путаясь, сливая поток слов в сплошное “не-не-не”. Психую. Меня трясет. Вырываюсь из рук Вика и, подскочив на ноги, все еще беззвучно глотая соленые слезы, мельтешу по комнате, вцепившись пальцами в волосы. Вик подскакивает следом.
– Тони. Успокойся, слышишь…?
Не слышу.
– Выдыхай…
Нет…
Нет, нет и нет!
Как это могло случиться?
Когда это произошло?
Почему мы оказались неосторожны?
Срок больше трех недель.
– Как мы такое допустили?! – вскрикиваю в конце концов, а губы по-прежнему дрожат. – Когда? Почему сейчас, Вик?! – оборачиваюсь и руки опускаются от бессилия. – Я… я не готова к такому… ты… ты должен меня понять! Я не… не хочу… я не… не знаю… Господи!
Волков бледнее мела. Лицо напряжено, взгляд, устремленный в мою сторону… убитый. И убила его я. Своими словами, своими слезами, своим полным отсутствием радости. Уничтожила буквально, зная, как сильно он хотел детей. Наших с ним детей. Честно, клянусь, я даже пойму, если прямо в этот момент, прямо здесь и сейчас он решит от меня отказаться! Бросит, послав лесом вместе со своими бесчисленными “не”. Соберет вещи и уйдет, потому что да! Да, я такая! Я ненормальная, неидеальная, я… готова.
Но Волков не делает
