— У меня на тебя встал. Только денег нет.
Женщина – странное существо! Даже ключ от её сердца находится совершенно в другом месте. Речь о кошельке, разумеется. Бабочка вздохнула с укором, отодвинулась от доктора. И вымолвила убежденно:
— Гораздо хуже, если всё наоборот. Деньги есть, а Он и не стоит… падла такая! – она зацокала назад к пятиэтажке, уронив на прощание: — Спасибо за никотин.
13. Строгий и сердитый голос
Если ты можешь справиться с собой – то ты сможешь справиться и с окружающим тебя миром. Андрюха выждал, пока юная шалава укатит с поля видимости, и, уже посмелее, стал покрикивать:
— Эй, а вот кому гуся? Продаю гуся за неразменный рубль.
Прокричал десяток раз. И почуял, что стали мерзнуть ноги. Немножко поплясал, отдышался, и снова, было, начал:
— Ээй, а вот кому…
— Какого хрена ты тут орёшь!? – услышал он над ухом строгий сердитый голос.
— Ох! – не сдержался Андрюха. Сердце упало вниз, застряло в левом носке и замерло, изредка трепыхаясь. Облака немедленно (и как нарочно) закрыли глазки луне.
Доктор на полной «измене» развернулся к северу. Перед ним стоял кажется-мужик. Фонарик в руке, запах машинного масла, скрип кожи от сапог. Точно, мужик!
— Что за хрень, мать твою так, ты здесь несёшь!? Кому и чего, млять, продаёшь в час ночи!? – гость направил фонарик прямо на доктора.
Бог взятки не берет. Особенно тогда, когда они предназначены дьяволу. Бутербродов мысленно перекрестился, и молча протянул мужику клетчатую сумку. Фонарик прошарил по доктору изучающим лучом, и… уткнулся в выбоинку на грунтовке.
— Э, да ты, похоже, пьяный, — строгий голос немного смягчился. – Где нажрался, в Ивановке?
Потусторонняя сущность не будет задавать такие идиотские вопросы. И такими словами. Доктор (конечно же) не был в этом до конца уверен, но как-то полегчало.
– А я иду со смены, слышу, кто-то орёт, мать твою, — обстоятельно рассказал мужик. — Думаю, что за хреновина? Типа, эти ребятки веселятся, чёрт их задери? – гость мотнул головой на кресты.
Облакам надоели обнимашки с луной, и они отлетели в сторонку. Бутербродов увидел мужика при свете, и понял, что его логика логична. Фабричный работяга похож на фабричного работягу, и его не спутаешь ни с кем.
— Смешал водку с шампанским, — повинился Андрюха. – Ну, понимаешь…
— Ни хрена не понимаю! – не согласился мужик. – Но мне похрен… не люблю, когда непонятный мне кипеш, а так мне похрен…
14. Купидон
— Ходят тут всякие! – в гневе бормотал Андрюха, прыгая от холода подобно длинному пингвину. — Где же покупатель гусака, чёрт его возьми!?
Дело шло к трем часам ночи. Луна с облачками традиционно игрались, то сходясь, то расходясь. Бутербродов отбросил мысль о костре и пытался быть сосредоточенным.
— Подходите, налетайте! Продаю гуся недорого, всего за неразменный рубль, — разносился над перекрестком голос доктора.
В какой-то момент с небес резко упал белый сгусток, и завис в воздухе перед полуночником. Вея и реясь на уровне глаз… в безлунном мраке.
— Мама! – прошептал продавец. От неожиданности он оступился и сел на задницу.
Задорный голосок деловито спросил:
— Уй, Андлюх, ты Афлодиту, случаем, не узлел? – небесный пришелец забавно картавил.
Облачко поцеловало на прощание луну и уплыло восвояси. В голубоватом свете взору предстал ребёнок лет пяти, сотканный из серебряных нитей. Золотые кудри, два огромных зеленых глаза. На теле отчётливо проступал пупок, а в сильной ручке был зажат лук.
— Оглох, что ли? – проказник дрыгал от нетерпения ножкой. Смотрел с любопытством.
— Ты к—кто?
— Глек в манто! Не видишь что ли, Купидон! – весело защебетал воздушный мальчишка. И добавил игриво. – Пущу сейчас стлелу в глудь, мигом в Юльку влюбишься, — в пальчиках возникла тонкая палочка. – Хочешь?.. А-ха-ха!..
Андрюхе уже надоело сегодня бояться, и он встал. Степенно отряхнул задницу, подобрал сумку. Где ты учился, там я преподавал, малыш… Доктор ласково улыбнулся, сложил щепотью пальцы и пощекотал гостю животик:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— У-тю-тю, – подушечки обхватила нега, такое чувство, что засунул пальцы в растаявший шоколад. Спросил с подмигушкой: — Эй, а кто такая Афродита?
— Моя любовница! – гордо ответил сорванец. И задрыгался всем телом. – Ой-ёй, щекотно, – отлетел на метр. Вымолвил с насмешкой: – Ты чего, Андлюха, не историк?
История ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков. Доктор решил обидеться, не для того он здесь, чтобы терпеть колкости от грёбанного привидения… Он упёр руки в бока и заорал:
— Вали отсюда, хренов Карлсон! И немедленно!..
Обида купидонов гораздо болезненней, чем человеческая. Для человека так уж точно. Ну, каждому своё… Небесный гость отбросил оружие любви, и показал издалека записочку в виде сердечка:
— Видишь, Ломео недоделанный? Это посланьице от Литочки. Она хочет тебе отдаться, но… — сердечко разлетелось на мелкие кусочки, разорванное в клочья. – Будем считать, что я её желание потелял…
Амур резво подлетел и нежно шепнул в оторопевшее ухо доктора:
— Кули бамбук, чувак! И площай! — Он взмыл вверх, полетел на восток, и вскоре исчез в небесах.
15. Гаремовладелец
Андрюха искренне расстроился, даже магический обряд поблек в сознании.
— Стой, сволочь! – запоздало спохватился сердцеед. Но закономерно было поздно. Проштрафившийся обольститель, грустя, полез в карман за сигаретами. И…
— Молодой человек, мне кажется, вы продаёте, – прозвучал от крестов глухой голос.
Если тебе кажется, то крестись, подонок! Или, наоборот, прячься, пока не закрестили нахрен… Задрали мистические нескладухи и тупорылые прохожие. Если ни черта не получается, значит и не получится… Сумку с гусаком в помойку, а тело в койку…
Бутербродов, реагируя на голос, повернулся к кладбищу (ака к западу). Нервы в гневе, мысли тоже.
Перед ним стоял какой-то маленький хрен, одетый в чёрный плащ с капюшоном. Луна мутно оттеняла сморщенное лицо и прядь седых волос. Глубоко запавшие, близко посаженные зеленые глаза, рассматривали доктора с мрачным интересом.
— Вы продаёте!? – настойчиво повторил старик. Жёлтым металлом блеснули зубы.
Звёзды сошлись, — теперь важно не дать им разойтись. Интуиция подсказала Андрюхе, что это и есть долгожданный покупатель. Риточка мгновенно была забыта, и доктор приготовился к сделке. Насколько, конечно, позволяли дрожь души и коленок.
— Да, продаю гуся за неразменный рубль, — ответил Бутербродов, насколько смог равнодушно.
— А гусь-то добрый? – осведомился старикан.
— Шикарный! – с превосходством ответил врач.
— Покажи товар, — попросил незнакомец.
— Смотри, — Андрюха развел полы сумки, не выпуская (однако) её из рук.
— Опля! Ну-к, ну-к… — покупатель попытался всунуть ручки внутрь, дабы пощупать товар.
— Касаться товара обрядом запрещено! – доктор поспешно захлопнул сумку. На всякий случай даже застегнул на ней замок.
— Э, — протянул золотозубый старик, — и так видно, неплохой гусь. А чего просишь за него?
— Рубль неразменный.
— Всего рубль? – посетовал дед. – Не верю, что товарец хорош! Или плох сам купец, не ведающий цены, а?
— Моя цена – это неразменный рубль, — твёрдо молвил продавец. – Если ты чему-то там не веришь, то проблема не моя, как понимаешь.
Судьбу нельзя обмануть, с ней можно договориться. Доктор совсем изгнал страх. Процесс сделки увлекал, мысль о богатстве грела порочную душу. А ум (одновременно) стал холоден и расчётлив. Странным образом Андрюха чувствовал в себе силы обыграть старого хитреца.
— Хочешь тыщу баксов? – открыл торги дедуля.
— Не-а.
— Мало што ли?
