Кое-что о технологии рассмотрения дел говорит следующий пример. Цитирую: «Проскурко Евгения Григорьевна … 27.XI.1948 г. осуждена Особым совещанием МГБ СССР по обвинению в измене Родине к 10 годам лишения свободы. В постановлении записано, что Проскурко участвовала в антисоветской банде украинских националистов. В чем выразилось это участие, неизвестно. На комиссии Проскурко Е. Г. заявила, что в банде украинских националистов она не состояла и никакой помощи бандитам не оказывала…» Как вы думаете, что сделала комиссия? Затребовала ее следственное дело, на что имела право? Ну вы идеалисты! Так и до зимы не разберешься. Естественно, реабилитировали полностью. Примерно так проверял петлюровский начальник тюрьму в бессмертном романе «Как закалялась сталь».
Нет, я лично считаю, что для двадцатилетней женщины, даже если она действительно участвовала в банде и ходила с обрезом, девять лет в лагере — вполне достаточно. И я лично считаю, что после войны суды и Особое Совещание совершенно безумным образом разбрасывались огромными, двадцати- и двадцатипятилетними сроками, так что к 1956 году большинство «политических» действительно пора было освобождать.
Но, простите, при чем тут реабилитация?
Непонятно, кстати, зачем вообще были созданы эти «выездные тройки». Потому что ранее созданные комиссии по пересмотру дел захлебнулись? Да, такое впечатление должно создаваться — но тем не менее это не так. 16 апреля 1956 года прежние комиссии отчитались о проделанной работе. Поработали они, надо сказать, крепко, за два года успели рассмотреть дела в отношении 337 183 человек (как рассмотреть — это уже второй вопрос). Приговоры 183 681 осужденным остались неизменными, а 153 502 человека получили амнистии, сокращение срока наказания, или же дела были прекращены. Но ведь в самом начале процесса пересмотра дел в стране было 467 946 политзаключенных и 62 462 ссыльных, т. е. всего 530 408 «политических». Две трети уже прошли через комиссии — стоило ради оставшейся трети все менять? Почему было не продолжить тот же процесс? Кого собирались освобождать «на месте», без внимательного изучения дел? Тех, кому отказали прежние реабилитаторы, изучавшие дела глубже?
Совсем интересно обстояло дело с собственно реабилитацией. В текущем отчете, датированном 1 августа 1956 года, говорится: по состоянию на 1 июля комиссиями рассмотрено 97 639 дел. По ним около 60 % освобождены со снятием судимости, и еще 20 % заключенных сокращены сроки наказания. Из них политических заключенных — 46 737 человек, 61,5 % освобождены со снятием судимости, и — внимание! — 1487 человек реабилитированы как осужденные по сфальсифицированным материалам. Значит, остальные 45 250 человек все-таки невиновными не признаны?
Среди освобожденных была, например, учительница, получившая 10 лет за то, что написала на имя Сталина письмо, где говорилось о плохой жизни колхозников и об арестах. Ее не реабилитировали, а всего лишь освободили. Тогда вопрос: с кого эти комиссии снимали обвинения? Какая «деятельность заключенного до ареста» служила основанием для полного оправдания?
* * *
А что самое интересное — мне нигде не удалось найти общее число реабилитированных в этот первый, хрущевский период. Ведь должна же быть где-то эта цифра — а между тем ее старательно прячут. Почему? Или никто их не считал?
С коммунистами более-менее ясно. Согласно отчету КПК, на 31 июля 1961 года были восстановлены в партии (а значит, и реабилитированы) 30 954 человека — как живые, так и мертвые. Среди них 3693 — бывшие руководящие партийные и комсомольские работники (судя по числу, до секретарей крупных первичных организаций включительно), 4143 — руководящие работники советских органов, 6165 — хозяйственные работники, 4395 — командиры и политработники Советской Армии.
А вот сколько реабилитировали «черной кости» — беспартийных жертв приказов НКВД? В одном из постановлений президиума ЦК КПСС глухо говорится, что таковых было около половины расстрелянных в несудебном порядке. Может быть, опять молчат, чтобы не бросалась в глаза огромная — на порядок! — разница между партийными и беспартийными репрессированными?
Четверть века спустя, когда началась «перестроечная» реабилитационная волна, яковлевская комиссия сообщила в ЦК, что «в настоящее время уже пересмотрены 1 002 617 уголовных дел репрессивного характера на 1 586 104 человека. По этим делам реабилитировано 1 354 902 человека, в том числе по делам несудебных органов — 1 182 825 человек». По всей видимости, это и есть результаты хрущевского периода — яковлевцы физически не успели бы столько наработать. Кто, когда, каким образом реабилитировал всех этих людей — пока неясно. Вошла ли в эти данные довоенная «бериевская» реабилитация — тоже непонятно. Документов тьма, а этой-то, самой интересной статистики, по годам, как раз и нет… Впрочем, зная, как проводился «большой террор», по делам, решенным «тройками», реабилитировать можно было «автоматом», едва взяв в руки дело. Но все же дело, хотя бы для приличия, следовало бы в руки взять…
Маразм крепчал…
А теперь будет так: один суд не нашел — другой найдет. Не другой, так третий. Не третий, так четвертый. Пока мы не зарубим себе на носу: органы не ошибаются. А наше дело — ходить толпой и требовать: никакой пощады.
Самуил Лурье, обозреватель газеты «Дело»
Новый виток реабилитации начался в 1986 году, когда была создана комиссия под руководством тогдашнего «главного идеолога» КПСС А. Н. Яковлева. Социальный заказ был вполне определенным: «правда о репрессиях» должна была послужить тараном, пробить тоннель, по которому в массовое сознание будет вброшена некая новая идеология. А вот с численностью получалась неувязочка. Из 1 980 635 человек, которые, согласно докладу Поспелова, были арестованы в 1934–1940 гг., дела 1 586 104 человек были уже рассмотрены. Осталось около 400 тысяч. Плюс к тому около 200 тысяч тех, кому в реабилитации было отказано. Кроме того, среди 400 тысяч «нерассмотренных» имелись ведь и те, кто был осужден за дело и на реабилитацию не подавал — встречались люди с совестью и в те времена! А также те, кто получил небольшой срок, попал под амнистию или был освобожден досрочно и попросту не стал со всем этим связываться. И тогда вопрос: откуда было комиссии Яковлева взять нужное, поражающее воображение количество «жертв репрессий»?
А цифры к тому времени гуляли совершенно фантастические. Например, старая большевичка Шатуновская, в 1960 году работавшая в комиссии по расследованию судебных процессов 30-х годов, писала Яковлеву, что КГБ прислал им в комиссию справку, где говорилось: с 1 января 1935 по 22 июня 1941 года были арестованы 19 млн. 840 тыс. «врагов народа», из которых 7 млн. были расстреляны в тюрьмах, а большинство остальных погибли в лагерях. Вот и судите сами: могут ли дела, оставшиеся от хрущевских комиссий, удовлетворить такой аппетит.
