Анар опустил глаза: кинжал, данный ему Аниаллу, всё ещё висел на поясе алая, излучая свою холодную, страшную силу. Это была его последняя надежда — убить одну сианай, чтобы спасти другую. Оставалось уповать на то, что раз все сианай являлись практически копиями одного существа, то и отданный ему Аниаллу кинжал будет в силах отнять душу не только у неё, но и у другой Тени богини…
Острые когти сомнений словно раздирали алая на две половинки: ему казалось ужасным бросить Аниаллу здесь одну, но, с другой стороны, оставшись с ней и не попытавшись сделать что-нибудь еще для её спасения, Анар обрекал ее на смерть… Сжав зубы, он осторожно опустил девушку на пол, поразившись, насколько холодным стало её тело всего за несколько секунд. Медлить было нельзя, и он, изменив форму, спрыгнул с балкона, пролетел четыре этажа и, мягко приземлившись на упругие подушечки лап подле одного из лежащих под балконом алаев, бросился к храму, к сианай. Что было сил, так что ему казалось, мышцы вот-вот разорвутся, Анар мчался вперёд. Страха не было — его вытеснила ярость и решимость, от которых шерсть вставала дыбом и всё внутри напрягалось до дрожи.
Всё словно вымерло, алаи не обращали на него никакого внимания: лежат на земле и не шелохнутся — истые фанатики, готовые во имя соблюдения догм веры, во имя соблюдения заветов богини этой самой богиней и пожертвовать. Казалось, в городе осталось всего двое: поющая в храме сианай и он, удары чьего сердца заглушали её голос…
* * *
Царица Амиалис, блистая грозной красой, выступила на чёрный камень площади из белоснежного диска портала. Следом за ней, повторяя движения друг друга так чётко, словно они были отражениями друг друга, появились четверо её телохранителей.
Её прищуренные глаза, цепко ощупывавшие пустой двор, были по привычке подведены чёрным, хотя она более не нуждалась в хатти, чтобы скрывать их сияние. Лишившись своей тел алаит, перестав быть алайкой, Амиалис утратила и все особенности, как внешние, так и незримые, дарованные детям Аласаис. Поначалу она чувствовала себя как новорожденный котёнок — слабый, слепой, совершенно беспомощный и не способный ориентироваться во внешнем мире, потому что его органы чувств почти не работают. Ей было страшно, так страшно, как ещё никогда в жизни. Но теперь бывшая царица Руала чувствовала себя превосходно, даже восхитительно.
И из портала, впервые ступив на землю своих новых владений, показалась совсем иная Амиалис, ещё более грозная и устрашающе-прекрасная, чем прежде. Магия — великая сила, дарованная ей её новым владыкой, могла с лихвой заменить все потерянные навыки: пройдет совсем немного времени, и Амиалис легко сможет поддерживать заклятия, позволяющие ей видеть даже лучше, чем прежде.
Но пока она видела лишь пустой двор, за которым начинались пустые улицы… Амиалис ожидала, что здешний наместник непременно выкажет ей своё пренебрежение и, возможно, не удосужится встретить её, но чтобы так…
Что это?! Стража, спящая на посту? Неслыханно! До чего же несостоятелен местный властитель! Да, как он приятно несостоятелен, как выгодно ее правление будет смотреться на фоне его упущений! Пройдя несколько быстрых шагов, Амиалис собралась было уже пнуть задремавшую на посту женщину-охранника, как вдруг замерла в изумлении. Перед ней, одетая алайской жрицей, сидела человеческая старуха, очень древняя, похожая на мумию, хотя, несомненно, умершая не так давно. Хрупкое тело ещё хранило тепло оставившей его жизни. Ещё больше настораживало то, что на теле покойницы не было ни единой раны. Вообще ничего, что могло бы послужить причиной её смерти, Амиалис, со всеми её магическими ухищрениями, обнаружить не удалось… словно старуха просто села и ни с того ни с сего умерла! Быть может, от старости — сердце, к примеру, не выдержало, а возможно, и… (Глаза Амиалис злобно сощурились — что там ещё придумал старый наместник, чтобы запугать её?)
— Что это значит? — острым, как бритва, голосом поинтересовалась она.
— Мы не знаем, владычица, — ответил один из телохранителей, продолжая оглядывать окрестности. Так и не получив никакого ответа, Амиалис пошла дальше. Ни алаев, ни рабов или слуг… Полная, мёртвая тишина. Город был пуст. В нём были лишь мёртвые люди, одетые алайскими жрецами…. десятки, сотни мертвецов повсюду. Все — люди, и все, казалось, скончались от старости.
Наверное, впервые в жизни Амиалис не знала, что ей делать. Разумеется, она никак не выдала своего замешательства телохранителям и всё таким же быстрым и вместе с тем величественным шагом продвигалась через город. Но что произошло в нём? Эпидемия? Какая, во имя Аласаис, эпидемия! Да и почему люди одеты алаями?! Были вопросы, но ответов на них не было.
От опытного взгляда бывшей царицы не укрылось, что все они перед смертью смотрели в одну сторону. То тут, то там она подмечала, что люди, хотя и одеты жрецами, на них нет ни доспехов, ни оружия, ни магических амулетов. Это должно было что-то значить… но что? — Амиалис не знала, и ей оставалось лишь шагать вперёд, подозрительно вглядываясь в каждую тень, в каждый шелохнувшийся листик на узловатых, изломанных деревьях с отливающей зелёным тёмной корой и ярко-малиновыми кронами…
Впереди показалась громада грандиозного здания, построенного на холме, оно возносилось над городом во всём своём величии. Амиалис поразилась, что не заметила дворца раньше. В целом, местная архитектура походила на руалскую своей основательностью, но в отличие от неё изобиловала всевозможными деталями, в большинстве своём носящими устрашающий смысл. Оскаленные пасти, когтистые лапы, хмурые лица статуй — всё это создавало нужную атмосферу для подавления воли.
Вскоре Амиалис уже стояла у подножия длинной лестницы, ведущей к закрытым вратам. Они прорезали массивную золотисто-желтую стену и были заключены между двумя подавляюще-высокими башнями из чёрного камня, покрытого рядами рисунков с надписями белой, красной и золотой красками. С вершин их смотрели, оскалив клыки и свесив вниз передние лапы, словно готовые спрыгнуть вниз, грозные кошки.
— На каждой ступени должен был бы стоять воин личной стражи наместника, госпожа, — смущённо сказал один из телохранителей.
Но лестница была пуста. Лишь только устремленные вниз взгляды каменных пантер да равнодушный взор страшного зверя — не то кота, не то дракона, изваянного на площадке перед вратами, — скользили по поднимающейся к входу во дворец процессии.
Остановившись у ворот, телохранители обменялись короткими взглядами, и один из них громко прокричал что-то на неизвестном Амиалис языке. В ответ на его приказ створки ворот распахнулись, и наместница со свитой вошли в шестиугольный двор, зажатый между уходящими ввысь тускло-янтарными стенами здания с узкими окнами, похожими на бойницы. Он был вымощен жёлтым камнем и окружён толстыми белыми колоннами, стоящими на почти сходящихся друг с другом чёрных прямоугольных плитах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
