— Молодец, охотница и смелая странница! Ты послужила Свету, и это победило тяготевшее над тобою тяжкое заклятие, — он говорил так тихо, что голос был еле слышен. — Ловко же ты управилась со слугою Тьмы!
— О, Господин! — воскликнула Юта, упав перед ним на колени. — Время изгнания…
Маг только улыбнулся:
— Кончилось. Ты заслужила помилование на всю оставшуюся жизнь. И ты нашла своего избранника, а он — тебя. Так что всё стало, как тому и следует быть. — Он снова перевёл взгляд на Эйлин. — Не печалься, дочь Луны! Для всех живущих когда-нибудь приходит конец. Любая Сила требует расплаты. Настала и мне пора расплатиться с долгами.
— Не будь так уверен! — послышался голос Элайши. — Ты всегда слишком спешишь, государь мой! Слишком уверен во всём, что касается долга, во всём, кроме того, что таится в тебе, погребённое на самом дне! Настало время, когда семя должно пробиться к свету, чтобы расти и цвести.
Не спрашивая разрешения, она быстрым движением отняла его голову от своего плеча и передала в объятия Эйлин. Провожаемая удивлёнными взорами своих товарищей, она отошла от них на несколько шагов.
Остановившись, она воздела руки, на которых вспыхнули лиловым пламенем волшебные браслеты:
— Я взываю и прошу ответа! — обратилась она к небесам не смиренным, но требовательным голосом.
На глазах у присутствующих в небе проступили очертания замка; он не казался тенью, как исчезнувший город из прошлого, замок переливался всеми цветами радуги. Он медленно опускался, вырисовываясь все отчётливее и словно наливаясь тяжестью, а когда окончательно опустился, Кетан почувствовал, как земля под ногами дрогнула и раздался звук тяжёлого удара.
Тогда Элайша обернулась к ним и сказала:
— Несите моего господина!
Кетан и Фирдун подняли Ивика. Он был не тяжелее ребёнка, его иссохшее тело почти ничего не весило, а лицо сделалось серым, словно внезапно подкравшаяся старость отбросила свою мрачную тень. Кетан и Фирдун старались нести мага как можно бережнее. У ворот замка их встретила Элайша и показала, куда его отнести, а сама осталась там стоять, как бы удерживая воздушное сооружение. Дождавшись, когда мага уложили, она бегом бросилась к Ивику.
— Так, значит, марево, моя радость? — спросил он её. В ответ она рассмеялась:
— Каждый выбирает, что ему ближе. Оно всегда служило мне верой и правдой.
Пока мага переносили, он продолжал держать в руке свой посох. Сейчас он поднял свободную руку, жестом останавливая Кетана и Фирдуна, и тут они увидели, что камень в его перстне даёт трещины и рассыпается на глазах.
— Фирдун, — заговорил маг окрепшим голосом, — ты хорошо исполнил свою службу и сослужишь ещё лучше. Уходящий Хранитель в положенный срок передаёт своё дело тому, кому назначено стать на стражу. Так прими же вот это! — И он протянул Фирдуну свой посох.
Больше всего Фирдуну хотелось ответить отказом. Но в его душе теперь жило что-то, что заставило юношу согласиться.
— Ты истинный отпрыск рода Грифона, — продолжал Ивик, — и ни в чём не уступаешь своим предкам, только тебе назначена другая стезя. И я не сомневаюсь, что ты пройдёшь её достойно. Но вот моё время и вышло, и, кажется, моя дама уже теряет терпение.
Он с улыбкой взглянул на Элайшу, которая вновь обняла его и прижала к груди.
— Возвращайся же в Гнездо, дабы и там, и в Лормте услышали наш рассказ. Кое-где ещё остались заповедники Тьмы, но, пока врата на замке, Силы Тьмы не получат через них подкрепления. Да хранит вас Великая Сила!
Глаза Ивика закрылись, и он поник без сил в объятиях Элайши, а замок оторвался от чёрных песков и стал плавно подниматься в воздух. Его стены так ярко сверкали, что оставшиеся невольно зажмурились, а когда они открыли глаза, видение исчезло.
Эйлин отирала ладонями струившиеся по щекам слезы. А Фирдун стоял, крепко сжимая обеими руками магический посох. Лицо его приняло суровое и отчуждённое выражение, как будто он перестал быть одним из них, а целиком сосредоточился на возложенном долге, который навсегда заслонил от него веселье и радости жизни. Посмотрев внимательно, Эйлин подошла к Фирдуну, так же прямо держа перед собой лунный жезл, как Фирдун держал посох. Лепестки цветка оставались раскрытыми, хотя день клонился к вечеру.
— Ни одна стезя не обязывает к одиночеству, — промолвила она, и лунный цветок на её жезле замерцал, источая лучи света. — Есть множество способов нести стражу, исполняя долг Хранителя. Так не торопись же, Фирдун, прежде времени закрывать за собой двери!
Он хмуро смотрел на неё, кусая губы. Плечи его понуро согнулись, словно посох был для него непосильной ношей.
— Ивик прошёл свой путь одиноким.
— То — Ивик, но ты ведь не он! Выбирай сам, как тебе поступить, Фирдун! Ты не обязан следовать чужому примеру. Взгляни сюда!
Она приблизила лунный жезл к посоху, так что один лепесток прикоснулся к его поверхности рядом с пальцами юноши.
И вдруг по нему, как искра, пробежала ожившая звёздочка, как тогда, когда они рождались из слов. Фирдун тихо вскрикнул:
— Эйлин!
И тут вслед за жезлом, который по своей воле приблизился к волшебному посоху, она сама приникла к его груди.
Он проговорил:
— Вдвоём с тобой… Вдвоём с тобой я смогу!
— А как же иначе! — откликнулась она радостно. — Ивик это знал, иначе он не вручил бы тебе свою силу. Ты станешь таким же, как он, — надеждой людей, крепким оплотом против Сил Мрака.
— Господин! — раздался рядом голос. Фирдун и Эйлин обернулись.
Перед ними стояли Хардин, Гьюрет и Лиро. И Хардин показал рукой на кружевную морскую пену. Только тут эти двое, только что объяснившиеся друг с другом, заметили, что возле их ног плещутся волны, все дальше набегая на берег.
— Начался прилив!
Кетан рассмеялся:
— А это значит, что всем, кто принадлежит к кошачьему племени, пора убираться подобру-поздорову. Нам предстоит неблизкий путь.
— Да будет так! — промолвил Фирдун. И всем показалось, что в его голосе прозвучала какая-то новая нота. У Эйлин мелькнула даже мысль, что если бы она сейчас закрыла глаза, она приняла бы этот голос за голос Ивика. Путь будет неблизким, однако по нему не придётся идти в одиночестве. Одиночества не будет никогда!
И, отступая перед волнами, они увидели, как море затопило место, на котором когда-то стояли врата.
Интерлюдия: гавань, город Эс, Эсткарп
Стояла хорошая погода, лёгкий ветерок, проникавший через окно в сторожевую башню, приносил освежающую прохладу. Но госпожа Лоиса все куталась в двойную шерстяную шаль, хотя и понимала, что ощущение холода идёт изнутри.
Она старалась не подсчитывать дни, проведённые у смотрового окна, из которого открывался вид на обширную гавань с чернеющим за нею на горизонте зловещим Гормом. Гавань была полна кораблей. Лето выдалось удачное для мореходства, и салкары старались совершить побольше рейсов, пользуясь благоприятными ветрами, пока не начался сезон штормов. Лоиса насчитала на рейде пять кораблей, но не нашла среди них того, которого так ждала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
