они ничего не ели". Всю ночь продолжались переговоры о возможности доставки еды и воды, но соглашение так и не было достигнуто.
Развязка наступила без предупреждения вскоре после 13.00 третьего дня. Террористы согласились пропустить в здание группу медиков, чтобы те извлекли тела убитых заложников. Когда они приступили к работе, началась стрельба, а затем два громких взрыва в спортзале, второй из которых пробил огромную дыру в одной из стен. Десятки детей погибли мгновенно, многие получили тяжелые ранения.
Что именно послужило причиной взрывов, так и не было установлено. Здание было оборудовано взрывными устройствами, некоторые из которых были прикреплены к "выключателю", который в случае детонации приводил их в действие. Не исключено, что огонь открыли военнослужащие российской армии. Военные привезли с собой оружие, которому не место в контртеррористической операции, в том числе танки Т-72 и реактивные огнеметы "Шмель", которые по мощности взрыва не уступают 155-мм артиллерийскому снаряду. И те, и другие были использованы в ходе завязавшейся перестрелки. Но если первые взрывы были произведены правительственной стороной, то для спецназа они оказались такой же неожиданностью, как и для всех остальных. Не успев надеть бронежилеты, спецназовцы подразделения "Альфа" бросились вперед, защищая детей своими телами, помогая им выбраться из горящего здания, зачастую ценой собственной жизни. Десять офицеров спецназа погибли, в том числе все три командира подразделения, а 30 получили тяжелые ранения.
Перестрелка продолжалась почти шесть часов, причем интенсивность ее была такой, какой не видели даже ветераны афганской войны. К моменту окончания перестрелки были убиты 32 террориста. Еще один был забит до смерти разъяренной толпой родителей. Один человек был захвачен живым и впоследствии приговорен к пожизненному заключению. Другим почти наверняка удалось скрыться.
Власти учли опыт Дубровки и организовали полевые госпитали, что позволило спасти многие жизни. Тем не менее, погибло 335 заложников, в том числе 186 детей, убитых либо захватчиками, либо при штурме здания. Учитывая дезорганизацию последнего штурма, можно считать чудом, что число погибших не оказалось еще больше.
Рано утром следующего дня Путин вылетел в Северную Осетию, чтобы навестить раненых. Позже он обещал принять сотрудников спецподразделений, участвовавших в операции. Но встречи с семьями погибших не было. Никто из них не знал о его приезде до самого отъезда. Отчасти это было сделано для того, чтобы избежать повторения того, что произошло в Видяево после потопления "Курска". Но еще и потому, что для правительства трагедия в Беслане была грандиозным провалом. Чем меньше о ней говорилось, тем лучше.
В тот вечер Путин впервые с начала кризиса выступил по телевидению с обращением к российскому народу.
Ключевой раздел был весьма краток. "Мы проявили слабость, - сказал он, - а слабых бьют". Это был тот же самый аргумент, который он приводил на сайте после Дубровки. Россия расплачивалась за уступки, сделанные чеченским боевикам правительством Ельцина в 1990-е годы, которое заставило их поверить в то, что если они будут достаточно жестоки, то Москва всегда пойдет на уступки.
По словам Путина, первопричиной нынешних проблем стал распад Советского Союза, который привел к разрядке межнациональных противоречий, ранее сдерживаемых "правящей идеологией", что является гораздо более эвфемистичным выражением, чем то, которое он использовал десять лет назад, когда говорил о том, что страну удерживает колючая проволока. Этими разногласиями, продолжил он, пользуется международный терроризм, объявивший России войну. Нигде в своей речи он не упомянул Чечню и не показал признания того, что спираль насилия подпитывалась его собственной агрессивной тактикой.
В итоге расправа над детьми в Беслане оказалась "лебединой песней" Басаева. Излишнее возмущение, как на Западе, так и в мусульманском мире, убедило чеченских лидеров в том, что подобные действия вредят их делу. Большего удара для нас и быть не могло, - сказал один из представителей повстанцев. Люди во всем мире будут думать, что чеченцы - звери и чудовища, если они могут нападать на детей. Не менее губительно то, что это стоило им общественной поддержки и в Чечне. Весной 2005 года, после убийства президента-сепаратиста Аслана Масхадова, его преемник Абдул-Халим Садулаев призвал прекратить террористов-смертников, захваты заложников и нападения на мирных жителей. По его словам, для народов Чечни и других мусульманских республик Северного Кавказа важнее направить свою энергию против военных объектов. Через год Басаев погиб в Ингушетии, подорвавшись на мине при проверке партии оружия. Так и не было установлено, был ли этот взрыв случайностью или, как утверждала ФСБ, он был спровоцирован спецслужбами с помощью дистанционного управления.
Теракты в театре на Дубровке и в Беслане напрямую привели к дальнейшим репрессиям в отношении СМИ.
Во время противостояния в театре журналистам была предоставлена значительная свобода действий. Им было разрешено пересекать милицейские границы, брать интервью у захватчиков и вести прямые трансляции по мере развития кризиса. После ухода Гусинского с НТВ "Газпром" назначил управляющим директором канала российско-американского финансиста Бориса Йордана, который пытался сохранить независимость. Это был тонкий баланс. Йордан был достаточно американцем, чтобы знать, как должна выглядеть свободная пресса, но недостаточно русским, чтобы понимать границы дозволенного. По словам одного из коллег, он «не до конца понимал, что в России, если ты не слушаешь Кремль, тебе не дадут работат».
Критическая ситуация возникла после штурма театра. Министр печати Михаил Лесин попросил НТВ и другие каналы временно прекратить вещание по соображениям "национальной безопасности". В 5.45 утра молодой репортер НТВ, находившийся в театре, увидел прибывший спецназ и передал сообщение о том, что хочет выйти в прямой эфир. Инженер в диспетчерской, которого не предупредили о запрете, включил его, и он начал передавать свой репортаж.
Путин, наблюдавший за ходом операции из Кремля, был в ярости. «Это могло привести к огромной трагедии, - заявил он позже на конференции руководителей СМИ. Почему это было сделано? Это понятно, и вы это прекрасно знаете". Чтобы поднять рейтинг канала, повысить его капитализацию и, в конечном счете, заработать деньги. Зарабатывать деньги - это хорошо. Но это не может быть сделано... на крови наших граждан.
Это было несправедливо. Это не было преднамеренным нарушением, и никто из-за этого не погиб. Но через три месяца Джордан был уволен, официально из-за изменения "экономической стратегии", и на его место пришло более покладистое руководство.
Его уход был типичен для того, как Путин обращался со СМИ. Публично он утверждал, что "свободная пресса - это важнейший гарант демократического курса нашей страны". Если власть и оказывала давление на СМИ, то только за их репортажи. Всегда находились "технические" или "экономические" причины, либо прокуратура, которая "абсолютно независима", считала, что они
