Инструкция содержала и более конкретные указания на стиль и характер поведения с представителями разных сословий. «С дворянством обходиться учтиво, отличая тех, кои прежней службой или всеобщим уважением того заслуживают. „…“ С купечеством ласковое, приветливое обхождение будет прилично, отличая среди них, кои известны своею добросовестностью или полезными предприятиями. С простым народом доступность и непритворное ласковое обращение к тебе привяжут его. Где смотреть будешь войска, помни, что ты не инспектор. „…“ С духовенством соблюдай учтивость и должное уважение».
Заботливый отец и проницательный наставник предупреждает юного и неопытного наследника от соблазна тщеславия, самолюбия, предупреждает о предстоящем большом и ежедневном труде. «Нет сомнения, — пишет он, — что тебя везде с искреннею радостью принимать будут, ты внутри России увидишь и научишься чтить наш почтенный, добрый русский народ и русскую привязанность, но не ослепись этим приемом, и не хотя не заслуженное тобой (так в тексте. — Л. 3.), тебя примут везде как свою Надежду. Бог милосердный поможет ее оправдать, ежели постоянно перед глазами иметь будешь, что каждая твоя минута должна быть посвящена матушке России, что твои мысли и чувства одну ее постоянным предметом иметь будут».
В своих наставлениях отец и самодержец не забыл и о науке человеческих взаимоотношений и культуре поведения. «С тобой едет к[нязь] Ливен и прочие тебя окружающие. В частых с ними разговорах и в сообщении им твоих впечатлений получишь ты поверку в их правильности. „…“ Ненужно мне припоминать тебе, с каким уважением ты с ним (Ливеном. — Л. 3.) обращаться должен. То же внимание имей и к прочим твоим спутникам, с товарищами будь дружен по-прежнему, но в обществе соблюдай всегда должное приличие с ними, не позволяя себе никакого запанибратства». Отец требует, чтобы сын вел журнал своего путешествия регулярно, письма же писал «только на досуге, просто как лучшему своему другу». Характерны последние строки «Инструкции»: «Ступай, с теплой молитвой, с надеждой на милость Божию. С Богом».
Помимо этой «Инструкции», предназначенной и врученной лично наследнику, Николай I составил «Общую инструкцию» для всех участников путешествия, датированную 3 марта 1837 г. в Петергофе. Она была вручена князю Ливену, у которого и хранился оригинал. Эта «Инструкция» отличается строгой регламентацией. Чтобы «узнать Россию», «осматривая все любопытные предметы, откинуть излишнее»: фабрики или заводы «посещать те только, которые приобрели заслуженно знаменитость»; «осмотру подлежать будут везде непременно все казенные учебные заведения, госпитали, „…“ заведения приказов общественного призрения. Казармы осматривать тогда, когда только позволит время». Регламентировался и порядок дня: «Вставать в 5-ть часов и ехать в 6-ть утра, не останавливаясь для обеда, ни завтрака на дороге до ночлега». Отклонение от этого жесткого правила допускалось только в случае осмотра «любопытного предмета». По приезде на место в губернском городе в первую очередь надо было посетить собор, «или даже в уездном». А затем «по приезде на квартиру обедать, призывая к столу только губернатора, вечер посвятить записыванию в журнал всего виденного в течение дня и ложиться поранее спать».
Наследнику не разрешалось нигде принимать приглашения к обеду, допускалось только приглашение на бал в губернских городах. Самодержавный родитель регламентировал даже набор танцев: «Его Высочеству танцевать с некоторыми из почтенных дам польский; с молодыми же знакомыми или лучше воспитанными французские кадрили два или три, но никаких других танцев. На ужин не оставаться и вообще не долее часу или двух, и ужинать неприметно». Предусматривалась и форма одежды в путешествии: в дороге наследнику и всей свите быть в сюртуках, в городах во время осмотра — в обыкновенных мундирах, в губернских городах при принятии представителей наследнику — в полковом мундире и шарфе, при смотре дивизии — в полной парадной форме.
Особенно подробно расписано пребывание в Москве. Остановиться предписывалось в Чудовом монастыре, «в месте своей родины, в моих комнатах, в которых провел первую ночь своей жизни». Приехать в Москву следовало поздно вечером. «На другое утро в полной парадной форме следовать в Успенский собор, потом чрез Красное крыльцо в Грановитую палату и во Дворец». Далее наследник должен был посетить военного генерал-губернатора, а после того быть к разводу войск. Затем быть в Чудовом соборе; придя же к себе, принять представителей всех военных, гражданских чинов и купечества. Во время прогулки следовало «остановиться у образа Иверской Божьей Матери и приложиться». Из всей московской знати Николай I выделил князей Голицыных, которых наследник обязан был посетить. В программу отдыха входило и посещение «Русского театра».
Из других городов, включенных в маршрут, точно расписывалось пребывание в Киеве. Наследник должен был приехать под вечер, «прямо в Печерский монастырь, где приложиться к образу и мощам в соборе и после того ехать на свою квартиру». Предусматривалось посещение Софийского собора, пещер Печерского монастыря, Арсенала, войск.
Для издержек на путешествие наследника выделялась первоначально сумма в 50 тысяч рублей, и кредит еще на такую же сумму возлагался на губернские казначейства, когда первая сумма истощится.
В путешествии наследника сопровождал значительный штат: фельдъегеря, кухня, камергер, доктор Енохин, воспитатели и наставники В. А. Жуковский и князь Ливен, полковник Юрьевич, а также генерал-адъютант А. О. Кавелин (тот, который по поручению Николая I 14 декабря 1825 г. перенес испуганного семилетнего наследника из Аничкова дворца в Зимний), молодой друг великого князя Александра Николаевича В. И. Назимов, тогда полковник, а в первые годы царствования Александра II виленский генерал-губернатор, с именем которого связан рескрипт 20 ноября 1857 г., знаменовавший начало подготовки отмены крепостного права.
Все путешествие длилось с 1 мая по 12 декабря 1837 г. Выехали в субботу из Санкт-Петербурга, из Зимнего дворца. И уже на следующий день были в Новгороде. Двигались стремительно, особенно в отсутствие железных дорог. Нет возможности перечислить все пункты остановок, назовем только крупные города. В первый месяц путешествия: Новгород-Тверь-Ярославль (через Углич)-Кострома (через Юрьев Польский)-Вятка-Пермь-Екатеринбург-Тюмень; 2 июня прибыли в Тобольск и далее: Курган-Оренбург-Уральск-Казань-Симбирск-Саратов; в июле: Пенза-Тамбов-Воронеж-Тула-Калуга-Рязань-Смоленск-Брянск-Малоярославец-Бородино; с 25 июля по 8 августа Москва и далее в августе Владимир (через Покров)-Нижний Новгород (через Ковров, Вязники, Гороховец)-Рязань-Орел-Курск-Харьков; в сентябре: Николаев-Одесса-Севастополь-Бахчисарай-Симферополь— Массандра-Ариянда (так в тексте. — Л. 3.)-Алупка— Геленджик-Керчь-Ялта-Перекоп; в октябре: Екатеринославль-Киев-Полтава-Бердянск-Таганрог-Новочеркасск; с 26 октября до 7 декабря снова Москва; 9 декабря Царское Село и 12 декабря Санкт-Петербург, Зимний дворец. Всего проехали двадцать тысяч верст.
В журнале маршрут расписан в деталях, с перечислением всех городов и весей каждодневного пути этого длительного путешествия. Перечислены и все увиденные достопримечательности: исторические, культурные, народнохозяйственные, этнографические, природные. Интереснейший источник. Но, пожалуй, еще большую ценность представляют сопутствующие ему письма, которые не были так обязательны, как ведение журнала, но выражали душевную потребность в привычном близком общении. Их 58: 23 принадлежат отцу, 35 — сыну. Одинаково искренние, теплые, сердечные, непосредственные у сына и рассудительно-мудрые у отца. Их содержание позволяет полнее и ярче, а главное — более жизненно представить личность юного наследника и уже опытного сорокалетнего самодержавного монарха, уверенно управлявшего страной и своей семьей. Письма Николая I обычно подписаны: «Твой старый верный друг Папа Н.»; письма наследника — как правило: «Твой навсегда Александр», но иногда и шутливо: «Твой дядюшка Александр», «Твой старый Мурфич», «Твой старый московский калач». Отец изредка отвечает в том же духе, называя сына: «деде», «деденек».
В полном соответствии с «Инструкцией» цесаревич везде и всегда по прибытии в города посещает в первую очередь соборы и монастыри. В письмах его часто мелькает фраза: «сразу же в собор» или «прямо в собор». Особенно отмечает Ипатьевский монастырь, «столь достопамятный для нашей семьи», Смоленский собор, «который поразил своим великолепием», собор в Кунгуре, «в котором еще хранится знамя, бывшее в употреблении при защите города против Пугачева», Донской и Даниловский монастыри, «примечательные по своим историческим воспоминаниям», которые показывал сам митрополит Филарет, подземную церковь в Печерской лавре, «в которой ты слушал литургию в 1816 г.» (эта маленькая деталь свидетельствует, как много знал сын об отце). Бесконечный перечень посещаемых монастырей, церквей, естественно, неназойливо оправдывает и объясняет понятие «Святая Русь», привычное и часто употребляемое в России в прежние века.
