В дальнейшем 7-й корпус, отбив все атаки противника на позициях у Городка, задержал его в течение недели у Львова, причем в ночь с седьмого на восьмое июня своевременно брошенными резервами корпуса восстановил фронт, прорванный австрийцами на стыке 65-й и 3-й дивизий.[324]
Когда думаешь об этих сражениях, невольно вспоминаешь и красоты некоторых ночных боев. Так, в ту самую ночь, когда произошел бой на нашем стыке с 22-м корпусом, летняя ночь стояла во всей своей красе. В природе царила полная тишина, все небо сияло звездами; впереди того оврага, у которого я стоял, были видны непрерывно взлетавшие сигнальные ядра – синие, красные, желтые, зеленые, белые, стоял непрерывный звук пулеметного и пачечного ружейного огней, а рядом, в усадебном парке, мирно заливались соловьи. Несмотря на всю ответственность положения, красота кругом захватывала, и нельзя было не поддаваться ее чарующему спокойствию.
За время боев у Задвурже и Красне штаб корпуса стоял в Белом Камне в здании Визитковского монастыря. В монастыре жили двенадцать сестер (soeurs risitenses), и в нем же помещалась школа, в которой воспитывались 80 девочек-сирот в возрасте от пяти-шести и до 15 лет.
Когда я посетил старшую сестру, она мне рассказала подробно про школу и, указав затем на обширные, прекрасно содержанные огороды, добавила:
– Вот эти огороды составляют нашу собственность и все наше достояние, на доходы с них мы содержим и воспитываем всех наших сирот. Теперь наша судьба в ваших руках, потому что если огороды будут опустошены, то дети и мы будем обречены на голод.
Я заверил ее, что все будет сохранно и, выйдя, объехал стоявшие кругом части и обозы, объяснил людям, чье это добро, и сказал им:
– Твердо верую, что вы не только не посягнете на сиротское добро, но будете беречь огороды и своим трудом и умением поможете их возделыванию.
Люди обещали огороды беречь и честно сдержали свое слово. Когда после недельного пребывания в Белом Камне нам пришлось отходить в свои пределы, начальница сестер благодарила меня и сказала:
– Ваши люди были удивительно добры к нам. Они не только ничего не тронули, но многие из них исполнили самые тяжелые работы, и наше хозяйство никогда еще не было в столь цветущем состоянии.
Делаю маленькое отступление. Поддержание этих огородов нашими солдатами не является единичным. По всей Галиции наши люди, где только могли, становились на полевые работы, пахали и засевали поля, помогая тем семьям, в которых мужчины были призваны на войну, и мы, их начальники, не препятствовали в этом и даже поощряли. Но неугомонный граф Бобринский (брат генерал-губернатора) настоял, чтобы всех военнопленных галичан отпустили бы по домам и, к сожалению, его настояние увенчалось успехом. Свыше 200 000 таких пленных при нашем отходе остались по своим деревням и были вновь призваны австрийцами. Так что мы сами способствовали усилению австрийской армии, действовавшей против нас.
Город Белый Камень имеет свою легенду. По этой легенде икона Пресвятой Богородицы впервые объявилась в Белом Камне. Но недовольная тем, что никто не обратил на нее внимания, икона удалилась по словам католиков в г. Подкамень, а по словам православных – в наш Почаев. И только часовенка, построенная на горе в лесу, на том самом месте, где впервые объявилась икона, составляет единственный след этого сказания, и когда бы не прийти в эту часовенку, в ней всегда светится много свечей, зажигаемых в честь Богородицы местными бабами.
За Буг корпус отошел только тогда, когда все соседние части уже были за ним и не было больше надежды на переход в наступление в ближайшее время.
Отходя постепенно в наши пределы, корпус к вечеру 25 августа задержался на широком фронте Подкамень – Радзивиллов – Панасувка. На нас наседали шесть австрийских дивизий. Сильно растянутая позиция с загнутым правым флангом поставила корпус в очень тяжелое положение, необходимо было своевременно вывести войска из-под удара. Я доложил генералу Брусилову обстановку и впервые за все время войны заявил о необходимости отступить, как только стемнеет, и что мною уже отданы соответствующие распоряжения.
Генерал Брусилов ответил:
– Отход разрешить не могу, да и ваша боевая слава от этого пострадает.
Я вновь доложил, что отойти – и отойти своевременно – необходимо, дабы спасти корпус от разгрома и сохранить его кадры, что я все беру на свою ответственность, приказание об отходе уже отдал и прошу доложить главнокомандующему Юго-Западного фронта. Генерал-адъютант Иванов одобрил мое решение и приказал сократить фронт корпуса на двадцать верст.
Отход совершили в полном порядке и остановились в районе д. Рыдомель; штаб корпуса перешел в Катербург.
Особенно тяжко было отдавать в руки врага нашу святыню, Почаевскую лавру, но, задержись мы долее, лавра оказалась бы в самом средоточии боя и была бы разрушена артиллерийским огнем.
30 августа австрийцы вновь повели наступление, и бой разгорелся по всей линии. Вдруг, часов около пяти пополудни, австрийцы прекратили атаки, и бой сразу начал затихать.
Что именно вызвало прекращение боя со стороны австрийцев, мы отгадать не могли, но одно было ясно, что наступил наш черед. 31 августа в шесть часов утра, несмотря на сплошной туман, мы перешли в энергичное наступление, стремительно атаковали австрийцев и отбросили их в район д. Лопушно Волица, причем взяли в плен 183 офицера, 9500 нижних чинов и захватили два тяжелых орудия. Сами заняли позиции по восточной окраине деревень Рыдомель и Лотовица.
Возвратясь в Катербург, я стоял на площади и думал, как и чем нам накормить всех пленных, из которых первая партия офицеров уже прибыли в Катербург и их угощали чем могли: чаем, кофе, сыром, хлебом, колбасой, но для имевших еще прибыть могло уже ничего остаться. В это время в Катербург въехала графиня Елисавета Владимировна Шувалова со своим лазаретом и питательным пунктом и тотчас же спросила:
– Чем вы так озабочены, когда все так отлично сложилось?
Я ей рассказал, в каком я затруднении относительно питания пленных, а она мне в ответ:
– Если только это, я вас сейчас же успокою, все будут сыты.
Подозвала повара питательного пункта, приказала ему сейчас же купить четыре коровы, зарезать их и варить обед на 10 000 человек.
Графиня Елисавета Владимировна прибыла в 7-й корпус вместе с возвращенной нам 13-й дивизией. У нее были собственный лазарет с хирургическим отделением, питательный пункт и сапожная мастерская. Обладая редкой энергией, уменьем все устроить и наладить, она вся отдавалась взятому на себя делу, умела держать в руках и служебный персонал, и раненых, и больных, и при этом была заботлива и ласкова, как родная мать к своим детям. В течение войны она оказала корпусу неоценимые услуги, у меня нет слов, чтобы достойным образом описать все сделанное ею, все мы с благоговением и благодарностью вспоминаем ее работу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
