свежий морской воздух мешался с ароматом лимонных деревьев.
– Еще красивее вид, Ваше Величество, от часовенки пустынника, там, на вершине.
– Пойдем туда.
Но пустынник сам спускался по крутой тропинке. Это был сгорбленный старик с шаткой походкой. Он нес в руках книгу, где обыкновенно расписывались путешественники, и положил ее на каменную скамью.
– Что же написать? – спросил император.
– Имя Вашего Величества, число… и что вам будет угодно. Император взял перо, которое ему подал пустынник и нагнулся.
– Осторожнее, Ваше Величество.
Крики ужаса… шум… треск… С вершины, где стояла часовня, катилась огромная глыба к тому месту, где стоял император.
Почти в тот же момент пустынник, обхватив императора, отскочил с ним в сторону. Глыба ударилась о каменную скамейку, перед которой секунду тому назад находился император, и разбила ее вдребезги.
Если бы не пустынник, император был бы убит. Он протянул ему руку и просто сказал:
– Благодарю.
Офицеры толпились вокруг него.
– Ничего, ничего, господа… Я отделался только испугом… Правда, если бы не этот человек…
И, подойдя к пустыннику, он спросил:
– Как ваше имя?
На голове пустынника был надет капюшон. Он приподнял его слегка и ответил тихо, так, что его мог слышать только император.
– Имя человека, который очень счастлив, что Ваше Величество подали ему руку. Император вздрогнул и отступил, потом, овладев собою, повернулся к офицерам и сказал:
– Господа, я вас прошу подняться до часовни… Может быть, оттуда могут скатиться еще глыбы… осмотрите, пожалуйста… тогда надо будет предупредить кого следует, чтобы устранили опасность. Потом мы отправимся дальше.
И он отошел с пустынником в сторону. Когда они остались одни, он спросил:
– Почему вы здесь?
– Мне надо было сообщить нечто Вашему Величеству, и я не знал как. Просить аудиенцию? Но едва ли она была бы мне предоставлена. И я решил действовать прямо, надеясь, что Ваше Величество узнает меня, когда будет расписываться в книге, но этот несчастный случай…
– В чем же дело? – спросил император.
– Письма, которые вам вручил Вольдемар от моего имени, поддельные. Император удивленно посмотрел на него:
– Вы в этом уверены?
– Совершенно, Ваше Величество.
– Но этот Мальрейх…
– Убийца не Мальрейх.
– Кто же тогда?
– Я прошу, Ваше Величество, считать мой ответ строго конфиденциальным: убийцей была госпожа Кессельбах.
– Жена Кессельбаха?
– Да, государь. Она умерла теперь. Это она сделала или заказала кому-нибудь сделать копию писем, находящихся в вашем распоряжении. Подлинные же письма она оставила у себя.
– Но где же они? – воскликнул император. – Это очень важно. Надо найти их во что бы то ни стало. Я придаю очень большое значение…
– Вот они, Ваше Величество.
Император посмотрел на него изумленно, потом перевел взгляд на письма, потом опять на Люпена и, не рассматривая, спрятал пакет в карман.
Этот человек совершенно сбивал его с толку. Вор, авантюрист, владея таким сильным оружием, как эти письма, великодушно отдавал их без всяких условий. Было бы гораздо проще оставить их у себя и воспользоваться ими по своему усмотрению.
Нет, он обещал и считал долгом сдержать свое слово.
И император вспомнил о тех удивительных делах, которые совершил этот человек. Он сказал ему:
– В газетах было сообщено о вашей смерти.
– Да, Ваше Величество. Действительно, я считаюсь умершим. Правительство моего отечества было очень радо отделаться от меня и похоронить мой обуглившийся неузнаваемый труп.
– Следовательно, вы свободны?
– Как и всегда.
– Ничто вас более не связывает?
– Ничто!
– В таком случае…
Император колебался одну минуту, потом решительно сказал:
– В таком случае поступайте ко мне на службу. Я предлагаю вам начальство над моей личной полицией. Вам будет подчинена и общая полиция.
– Нет, Ваше Величество.
– Почему?
– Я – француз.
Наступило молчание. Ответ понравился императору. Немного погодя он спросил:
– Но теперь нет никакой связи между вами и…
– Эта связь никогда не может прерваться, Ваше Величество. – И добавил смеясь: – Я умер как человек, но жив как француз. Я уверен, что Ваше Величество поймет мои чувства.
Император прошелся немного, потом сказал:
– Но я не хотел бы остаться вашим должником. Я знаю, что переговоры относительно великого герцогства прекращены.
– Да, Ваше Величество. Пьер Ледюк оказался самозванцем. Он умер.
– Что же я могу сделать для вас? Вы возвратили мне эти письма… Вы спасли мне жизнь.
Что вы хотите?
– Ничего, Ваше Величество.
Император последний раз посмотрел на этого странного человека, который держался с ним как с равным. Потом слегка кивнул и, не говоря ни слова, удалился.
Люпен взобрался по тропинке к часовне и остановился там, где оторвалась скала. Он рассмеялся:
– Работа хорошо сделана, и офицеры Его Величества ничего не заметили… Да и как им могло прийти в голову, что я сам работал над этой глыбой. И в последнюю секунду дал решительный удар киркой, чтобы эта скала скатилась к скамье, где стоял император, жизнь которого мне нужно было спасти.
Он вошел в часовню и открыл особым ключом низкую дверь в небольшую ризницу. На соломе лежал человек со связанными руками и ногами, с заткнутым ртом.
– Ну, пустынник, тебе не очень долго пришлось ждать? Всего только двадцать четыре часа… но зато я потрудился для тебя в это время. Представь, что ты спас жизнь императору. Это покроет тебя славой. Тебе построят собор и воздвигнут памятник. На, получай, вот твоя одежда.
Ослабевший от голода, недоумевающий пустынник встал, шатаясь. Люпен быстро переоделся и сказал ему:
– Прощай, почтенный старец. Извини меня за беспокойство. И молись за меня. Я нуждаюсь в этом. Вечность широко раскрывает передо мною свои ворота. Прощай.
Он остановился на несколько секунд на пороге часовни. Это были торжественные мгновения, когда человек невольно колеблется перед последним шагом. Но его решение было бесповоротно, и, не раздумывая больше, он сбежал по тропинке на площадку скалы Тиберия и перешагнул через перила.
– Ах, Долорес, если бы ты не вмешалась… А ты, Мальрейх, отчего ты не защищался… И ты, Пьер Ледюк… Ну вот… Я готов… Последую за тремя убитыми мною людьми. О, Женевьева, дорогая Женевьева…
Он посмотрел на неподвижное море внизу и поднял голову:
– Прощай, природа! Прощай, красота! Прощай, жизнь!.. И, скрестив руки, прыгнул.
II
Сиди-Бель-Аббес.
Казармы Иностранного легиона.
Около кабинета командующего – маленькая комната, в которой сидит адъютант с папиросой и читает газету.
Рядом с ним у открытого окна стоят два здоровенных унтер-офицера и говорят на грубом французском жаргоне, примешивая немецкие слова.
Открылась дверь. Вошел человек невысокого роста, стройный, изящно одетый. Адъютант встал, недовольный его приходом, и проворчал:
– Какого черта там смотрит стража! Что вам угодно?
– Служить, – сказал
