В последнее время Лифт ненавидела удачу. Было все сложнее убеждать себя в том, что она еще не достигла несчастливого возраста. На удачу Лифт больше не полагалась, даже обменяла свою счастливую сферу на кусок свиного сыра.
Чем больше она размышляла об этом, тем больше ей казалось, что потрясность и удача — противоположные вещи. К одной ты прилагаешь усилия, другая от твоих действий не зависит.
Конечно, это не значит, что удачи не существует. Веришь либо в нее, либо в то, о чем твердят воринские жрецы, — что беднякам предназначено быть бедными, поскольку они слишком глупые, чтобы попросить Всемогущего помочь им родиться с кучей сфер.
— Так что нам делать? — спросила Лифт.
— Выбрать один из отчетов, полагаю, — предложил Виндль. — Любой. Кроме, пожалуй, того про ребенка. Мне кажется, мать не совсем честна.
— Да ладно!
Лифт окинула взглядом разбросанные документы — документы, которые она не могла прочитать. В каждом содержался подробный отчет о непонятной странности. Бури, выбери правильный — и спасешь жизнь, может, даже найдешь такого же, как ты сама. Выбери не тот, и Мрак с прислужниками казнят невиновного. По-тихому, без свидетелей, никто потом и не вспомнит.
Мрак. Она вдруг его возненавидела, причем с такой лютой яростью, что сама ужаснулась. Лифт не помнила, чтобы раньше вообще хоть кого-то ненавидела. Но вот его… Казалось, эти ледяные глаза лишены всех эмоций. Она ненавидела его не столько за убийства, сколько за то, что совершал он их без малейшего чувства вины.
— Госпожа, который выбрали? — спросил Виндль.
— Не могу выбрать, — прошептала она. — Не знаю как.
— Просто возьмите один отчет.
— Не могу. Я не выбираю, Виндль.
— Вздор! Вы делаете это каждый день.
— Нет. Я только… — Она следовала за ветрами. Принимая решение, берешь на себя обязательства. Все равно что говоришь, мол, это правильно.
Дверь в комнату распахнулась. Внутрь ворвался вспотевший, запыхавшийся стражник, которого Лифт не узнала.
— Диктат пятого уровня срочности от князя, подлежит немедленному обнародованию. В городе объявлено чрезвычайное положение. Ожидается, что буря с неправильной стороны ударит в течение двух часов. Всем предписывается покинуть улицы и перейти в убежища. Паршунов заключить под стражу или выгнать в бурю. Князь объявляет эвакуацию с улиц Йеддо и других городов в расселинах и приказывает государственным служащим докладывать о положении дел в закрепленных за ними убежищах, вести учет горожан, следить за порядком и улаживать разногласия. Копии диктата распространить и развесить в каждом пункте сбора.
Писцы в комнате оторвались от работы и немедленно начали упаковывать книги и своды отчетов.
— Стойте! — крикнула Лифт, когда гонец ушел. — Что вы делаете?
— Ваш приказ только что отменили, дитя, — сказала Генна. — Ваше исследование придется отложить.
— Надолго?
— Пока князь не решит отменить чрезвычайное положение. — Она быстро собирала даль-перья с полки и упаковывала их в стеганый чехол.
— А как же император?! — Лифт схватила послание от Гокса и затрясла им. — Он приказал помогать мне!
— Мы с радостью поможем вам добраться до убежища, — ответила капитан стражи.
— Мне нужна помощь с моим делом! Он приказал вам слушаться!
— Разумеется, мы слушаем императора, — сказала Генна. — И впредь будем внимательно слушать.
Но не обязательно подчиняться. Визири объясняли, что Азир может провозгласить себя империей, и большинство других стран в регионе ему подыграют. Так можно подыграть ребенку, который во время игры в кольца объявляет себя капитаном команды. Однако, как только его требования становятся непомерными, он рискует остаться в одиночестве посреди переулка.
Писцы действовали весьма подготовленно. Прошло не так уж много времени, прежде чем они вывели Лифт в коридор, нагрузили кипой отчетов и разбежались выполнять различные обязанности. Ее оставили с одной из младших письмоводительниц, не намного старше самой Лифт, которая должна была проводить ее до убежища.
Лифт смылась от девочки на первой же развилке, юркнув в боковой коридор, пока юная письмоводительница рассказывала о чрезвычайном положении старому осоловевшему ученому в коричневой шикве. Лифт сбросила прекрасную азирскую накидку, запихнула ее в угол, оставшись в штанах, сорочке и рубашке нараспашку, и направилась в менее людную часть здания. В просторных коридорах кричали друг на друга писцы. Она не ожидала столько шума от кучки сморщенных стариков и старух с чернилами вместо крови.
Здесь было темно, и Лифт пожалела, что обменяла свою счастливую сферу. Коридоры различались между собой азирскими узорами на ковровых дорожках, но и только. По стенам тянулись ряды сферных ламп, но заряженная сфера светилась только в каждой пятой. И каждая давно изголодалась по буресвету. Лифт потратила целую минуту на одну из ламп, расшатывая задвижку, но та была заперта на совесть.
Лифт пошла дальше по коридору, заглядывая в забитые бумагами комнаты. Книжных полок оказалось меньше, чем она ожидала. В отличие от библиотеки здесь у стен стояли выдвижные ящики, в которых и хранились стопки документов.
Чем глубже в здание она забиралась, тем тише становилось, пока не начало казаться, будто идешь по мавзолею, только для деревьев. Отчеты она скомкала и запихнула в карман. Их было так много, что засунуть в карман еще и руку уже не получалось.
— Госпожа, — позвал Виндль с пола. — У нас мало времени.
— Я думаю, — ответила она.
Это было ложью. Она старалась избегать размышлений.
— Жаль, что план не сработал, — добавил Виндль.
Лифт пожала плечами.
— Все равно тебе здесь не нравится. Тебе нравится садоводство.
— Да, у меня в планах была милейшая выставка обуви, но… полагаю, мы не вправе разводить сады, когда мир на пороге конца света. И если бы меня приставили к тому доброму сапожнику, меня бы здесь не оказалось. И Сияющий, которого вы пытаетесь спасти, был бы, считай, покойником.
— Скорее всего, он и так, считай, покойник.
— И все же… все же стоит попытаться, правда?
Дурацкий пустоносец со своими подбадриваниями. Она взглянула на него и вытряхнула из кармана комки бумаги.
— От них никакого толку. Нам нужен новый план.
— И времени в запасе гораздо меньше. Закат приближается вместе с бурей. Что будем делать?
Лифт выбросила бумажки.
— Кто-то должен знать, куда идти. Женщина, которая разговаривала с Мраком, его ученица, сказала, что ее расследование не стоит на месте. Говорила она уверенно.
— Ха, вы же не думаете, что к ее расследованию привлечена кучка писцов, разгребающих отчеты?
Лифт склонила голову набок.
— Это было бы умно, — произнес Виндль. — В смысле, даже мы до такого додумались.
Ухмыльнувшись, Лифт побежала обратно, туда, откуда пришла.
15
— Да, — подтвердила толстуха-письмоводительница, растерявшись после просмотра учетной книги. — Это отдел Бидлела, комната двести тридцать два. Описанная вами женщина наняла их две недели назад для неизвестного проекта. Мы очень серьезно относимся к неразглашению информации о наших клиентах. — Вздохнув, она закрыла книгу. — Императорские полномочия — исключение.
— Спасибо. — Лифт крепко обняла женщину. — Cпасибо-спасибо-спасибо-спасибо.
— Хотела бы я знать, что все это значит. Бури… думаешь, что именно тебе рассказывают все подряд, но меня не покидает чувство, что даже короли пасуют, если против них ополчился мир. — Она покачала головой и посмотрела на Лифт, которая до сих пор ее обнимала. — Я направляюсь в закрепленный за мной пункт сбора. Вам стоит поискать укрытие.
— Конечно-всенепременно-пока. — Лифт отпустила ее и понеслась в комнату с отчетами в противоположном от буреубежища направлении.
Генна выглянула в коридор.
— Бидлел уже эвакуировался! Дверь будет заперта! — Помедлив, добавила: — Поаккуратнее там!
— Пустоносец, можешь найти номер, который она сказала? — бросила Лифт на бегу.
