— Прекрасно, — тихо произнёс тиумид. — Бог видит твоих врагов, аттана. Что бы они ни сделали, всё обернётся против них самих. Зло притягивает только зло.
— Иногда зло обрушивается на головы невиновных, а ведь это несправедливо.
— Что такое невиновность, дитя? Наши судьбы тесно сплетены с судьбами других. У каждого свои долги — перед живыми и мёртвыми, перед людьми и перед богами. Каждый платит свои долги, только и всего. Если что-то не ладится, можно поискать выход, а поиски справедливости часто заводят в тупик.
— Значит сейчас мы все за что-то расплачиваемся? И тот, кто отяготил свою душу злом, и тот, кто не прожил ещё и полного цикла…
— Ты говоришь только об одной жизни, а люди куют свою судьбу в течение многих жизней. Свою судьбу, судьбу своей земли. И всей ангамы.
Гинта вспомнила Кассу и похолодела.
— Я знаю, ты пришла сюда не из-за своих мелких врагов. Тебя одолевает множество вопросов. Ты сама должна найти на них ответ. И ты сумеешь. Ты не побоялась прийти сюда одна, несмотря на то, что рассказывают о чёрных тиумидах.
— Я сама служу богам, которых в Сантаре боятся едва ли меньше, чем богов тьмы. Только глупый ребёнок сердится на камень, о который он ушибся, и боится темноты. Беспредельная тьма породила свет. Но едва засияв, он перестал принадлежать ей безраздельно, и она то и дело пытается поглотить его снова. А мы должны сохранить его.
— Да. Но уничтожить тьму нельзя. Она была и есть беспредельная. Мы должны сохранить равновесие.
Гинта посмотрела на изваяние бога, прячущего на груди солнечное око, и подумала о прекрасном юноше, сыне Лиллы, из-за которого сражались Нэффс и Танхаронн.
— Позволь мне ещё один вопрос.
— Спрашивай.
— Ты знаешь, кто такой Диннар? Человек или бог?
— А сама ты кто? Человек становится богом, бог возвращается к людям. Во всём, что одето живой плотью, есть искра божества.
— Но какого? Я слышала, танхи способны вселяться в людей…
— Верно. Но без помощи самих людей им такого не сделать. Я ждал этого вопроса. Я знаю, кто ты, поэтому расскажу тебе то, что мне известно. Только не здесь.
Тамас — так звали тиумида, привёл Гинту в своё жилище. Место, где стоял его домик, показалось ей довольно приятным, особенно по сравнению с дебрями, окружавшими храм Танхаронна. Вирны здесь росли реже и пропускали солнечные лучи. К тому же в этой части рощи было много старых мёртвых деревьев, чьи ярко-белые стволы заметно добавляли света. Один такой давно засохший великан простирал свои корявые лапищи над маленьким, приземистым домиком Тамаса. С белых ветвей свисали длинные седые волосья мха, кое-где сверкающие в лучах солнца серебром. На крыше сидел ванг. Увидев Тамаса и Гинту, он издал короткий воркующий крик.
Жилище было обставлено просто: голый деревянный пол, низкое ложе, застланное старыми, вытертыми шкурами, большой камин, стол, несколько удобных деревянных кресел. На одной из стен — полка с глиняной посудой. С потолка в несколько рядов свисали травы, наполняющие комнату приятным терпким запахом.
Тамас усадил Гинту в кресло и сел напротив неё. Сейчас, при нормальном дневном свете, его облик уже не казался девочке таким зловещим как там, возле храма. Даже длинные костлявые пальцы с чёрными ногтями воспринимались в этой обстановке более или менее обыденно. Все служители Танхаронна красят ногти в чёрный цвет, одеваются только в чёрное и носят украшения из танарита. Тамас был явно моложе деда Аххана, правда, из-за своей невероятной худобы выглядел несколько старообразно. Его длинное носатое лицо вряд ли когда-либо отличалось привлекательностью, но большие светло-карие глаза заставили Гинту вспомнить странных существ на фасаде храма. Кто это — люди или танхи? А сам Тамас… Он так странно перед ней появился. Гинте показалось, что тиумид прочёл её мысли, и ей стало неловко. Впрочем, лицо хозяина оставалось бесстрастным.
— Диннара растила иргины, чтобы приготовить зелье, — начал он свой рассказ. — Она хотела оживить возлюбленного. Зелья, которое называют то "водой жизни", то "водой бессмертия", надо было много, а у стен замка рос лишь маленький чахлый куст. Среди чёрных тиумидов нашлись те, кто объяснил ей, как воздействовать на нигму иргина. Возможно, Диннара не знала, насколько это опасно, но они-то знали. Для того, чтобы воздействовать на нигму этого растения, его надо поливать водой из лесного омута, в котором не меньше трёх дней отражалась полная Санта, добавив в воду сок иргина, кровь чёрной вунхи, немного своих волос и свою менструальную кровь. Сама понимаешь, что растить иргин может только женщина. И конечно, необходимо очень сильное анх, но этим Диннару боги не обделили. Гордая красавица мечтала стать возлюбленной бога и родить от него могущественного властителя, какого ещё не знала Эрса. И кое-кому было выгодно поддерживать в ней эти мечты. Служитель бога становится опасен, если он считает своего бога главным и единственным, достойным поклонения. Мы почитаем всех богов, ведь должно сохраняться равновесие стихий. Тогда, двадцать лет назад, несколько чёрных тиумидов и тиумид возомнили себя самыми верными слугами Танхаронна. Они сказали, что тёмный бог пожелал явиться на Эрсе в человеческом теле и оставить здесь своего сына.
Голос Тамаса звучал молотонно, как унылый шум осеннего дождя. Казалось, вся эта история волнует его не больше, чем одна из многочисленных страшных сказок, которые любят сочинять дети.
— Бог нашёл подходящее для него тело, но только люди могли помочь ему это тело заполучить. И они помогли ему. В этих краях жил юноша, сын вдовы. Его звали Танамнит — "чёрная звезда". Он был прекрасен, как бог. Кроме того обладал способностями, которые позволили бы ему со временем стать хорошим чёрным тиумидом. Танамнит уже начал служить богу. Он жил здесь, в роще. Здесь его увидела Диннара. Увидел его и бог. И пожелал явиться к нам в теле Танамнита. Но для этого юноша должен был умереть. А когда он умер — разумеется, не своей смертью, Диннаре сказали, что тело его — сосуд бога, который жаждет её любви. Но для того, чтобы бог смог занять этот сосуд, она должна сделать то-то и то-то. Диннара вырастила много иргинов, приготовила "воду бессмертия". В неё погрузили мёртвое тело Танамнита. Тиумиды произнесли нужные заклинания, и юноша ожил ещё более прекрасным, чем был в своём человеческом существовании.
— Значит, он уже не был человеком? — спросила Гинта.
— Нет. Человеческая нафф покинула его тело. Он был убит кинжалом в сердце. Нафф не может жить в таком гинн. А таннаф может. Тёмный демон обитал в теле юноши, пока не прекратилось действие "воды жизни"… Кстати, она бы не понадобилась, если бы Танамнит сам пожелал отдать своё тело танху. Но его сделали таким против его воли. Эта вода примерно на год возвращает всем органам покойного способность работать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
