— Чего же тогда?
— Я не знаю, Блисс. Если бы я знал, чего я боюсь, я бы смог побороть страх. Это что-то, чего я не могу до конца понять. — Его голос стал тише, словно он разговаривал сам с собой. — Галактика, как оказалось, переполнена вещами, которых я не понимаю. Почему я выбрал Гею? Почему я должен искать Землю? Было ли забыто еще одно допущение психоистории? Если да, то какое? И в завершение всего: почему Фаллом так действует мне на нервы?
— К несчастью, я не могу ответить на твои вопросы, — сказала вставая Блисс и вышла из каюты.
Пелорат посмотрел ей вслед:
— На самом деле все обстоит не столь мрачно, Голан. Мы подлетаем все ближе и ближе к Земле и как только доберемся до нее, все загадки наконец разрешатся. И до сих пор никто, похоже, не делает никаких попыток остановить наше к ней приближение.
Тревайз только моргал, глядя на Пелората, но потом тихо сказал ему:
— А я бы хотел, чтобы кто-нибудь попытался.
— Да? Почему ты этого хочешь?
— Честно говоря, я рад был бы хоть какому-то признаку жизни.
Пелорат широко открыл глаза:
— Ты наконец обнаружил, что Земля — радиоактивна?
— Не то чтобы… Но она теплая. Намного теплее, чем я ожидал.
— Это плохо?
— Необязательно. Она может быть довольно теплой, но это вовсе не должно сделать ее непригодной для жизни. Облачный покров плотный, определенно присутствуют водяные пары, так что эти облака, вместе с водами океана, могут поддерживать жизнь, несмотря на температуру, которую мы вычислили, исходя из микроволнового излучения. Впрочем, я не могу быть уверен. Разве что только…
— Да, Голан.
— Ну, если бы Земля была радиоактивной, этим может объясняться большая, чем мы ожидали, температура.
— Но это не противоречит и первому, не правда ли? Если она теплее, чем ожидалось, это не означает, что она должна быть радиоактивной.
— Нет, не означает. — Тревайз попытался выдавить улыбку. — Нам нет нужды гадать, Джейнав. Через день-другой я смогу больше сказать об этом, и мы узнаем все наверняка.
91
Фаллом сидела на койке в задумчивости, когда в каюту вошла Блисс. Фаллом коротко взглянула на нее, затем снова уставилась в пол.
— В чем дело, Фаллом? — тихо сказала Блисс.
— Почему я так не нравлюсь Тревайзу, Блисс?
— Что навело тебя на подобные мысли?
— Он смотрит на меня нетерпеливо — это правильное слово?
— Возможно.
— Он нетерпеливо смотрит на меня, когда я вблизи него. Его лицо немного кривится.
— У Тревайза сейчас множество забот, Фаллом.
— Потому что он ищет Землю?
— Да.
Фаллом немного подумала и сказала:
— Он особенно нетерпелив, когда я привожу что-нибудь в движение.
Губы Блисс сжались.
— Послушай, Фаллом, разве я не говорила тебе, что ты не должна этого делать, особенно в присутствии Тревайза?
— Ну, это было вчера, в этой каюте, он стоял в дверях, а я не заметила. Я не знала, что он наблюдает. Это был всего лишь один из библиофильмов Пела, и я пыталась заставить кассету встать на ребро. Я не сделала ничего плохого.
— Это нервирует нашего друга, Фаллом, и я хотела бы, чтобы ты не делала ничего подобного, вне зависимости от того, видит он тебя или нет.
— Это нервирует его, потому что сам он ничего похожего не может?
— Возможно.
— А ты можешь?
— Нет, я не могу, — медленно покачала головой Блисс.
— Но тебя же не нервирует, когда я так делаю. И Пела тоже.
— Все люди разные.
— Я знаю, — сказала Фаллом с внезапной уверенностью, которая и удивила Блисс, и привела ее в замешательство.
— Что ты знаешь, милая моя девочка?
— Я — другая.
— Конечно, я так и сказала. И Пелорат другой.
— У меня другие формы тела. И я умею двигать вещи.
— Это правда.
— Мне необходимо двигать вещи, — продолжила Фаллом с вызовом в голосе. — Тревайз не должен сердиться на меня за это, ты не должна останавливать меня.
— Но зачем это тебе нужно?
— Это — тренировка. Упружнение — это правильное слово?
— Не совсем. Упражнение.
— Да. Джемби постоянно твердил, что я должна постоянно тренировать мои… мои…
— Мозговые преобразователи?
— Да. И делать их сильнее. Тогда, когда я вырасту, я смогу управлять всеми роботами. Даже Джемби.
— Фаллом, кто управляет всеми роботами, когда тебя нет?
— Бандер. — Фаллом словно бы просто констатировала факт.
— Ты знаешь Бандера?
— Конечно. Я видела его много раз. Я должна была стать следующим главой поместья. Поместье Бандера станет поместьем Фаллом. Так говорил мне Джемби.
— Ты имеешь в виду, что Бандер приходил в твою…
Фаллом в ужасе открыла рот и сказала каким-то придавленным голосом:
— Бандер никогда не мог бы прийти к… — Фаллом стало трудно дышать, она запнулась и замолчала. Потом она успокоилась: — Я видела изображение Бандера.
— А как Бандер к тебе относился? — нерешительно спросила Блисс.
Фаллом поглядела на нее, сощурив от удивления глаза:
— Бандер мог спросить меня, в чем я нуждаюсь, удобно ли мне. Но Джемби всегда был рядом, так что я никогда ни в чем не нуждалась и мне всегда было удобно.
Она наклонила голову и уставилась в пол. Потом закрыла глаза ладонями и еле слышно произнесла:
— Но Джемби остановился. Я думаю, это из-за того, что Бандер тоже остановился.
— Почему ты так говоришь?
— Я думала об этом. Бандер управлял всеми роботами, и, если Джемби остановился и все остальные роботы тоже, должно быть, остановился и Бандер. Разве это не так?
Блисс промолчала.
— Но когда вы вернете меня назад, на Солярию, я смогу обеспечить энергией Джемби и всех остальных роботов и буду вновь счастлива.
Она всхлипнула.
— Разве ты не счастлива с нами, Фаллом? Хоть немного? Иногда?
Фаллом подняла залитое слезами лицо к Блисс и, покачав головой, дрожащим голосом выпалила:
— Я хочу Джемби.
В порыве нежности Блисс обхватила ее руками.
— Ох, Фаллом, как бы я хотела, чтобы я могла вновь соединить тебя и Джемби! — И внезапно обнаружила, что и сама плачет вместе с Фаллом.
92
Такими их и увидел вошедший в каюту Пелорат. Он застыл у двери и спросил:
— Что случилось?
Блисс отстранилась от Фаллом и потянулась за носовым платком, чтобы вытереть заплаканные глаза. Она тряхнула головой, и Пелорат озабоченно повторил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
